Валентина Александровна Осеева
Фото Все
Валентина Осеева — биография
Валентина Осеева – советская писательница, педагог. Автор детских книг о добре и справедливости, на которых выросло несколько поколений.
Произведения Валентины Осеевой – это истории о людях и животных, о событиях, которые происходят в жизни друзей, соседей, одноклассников. Как поступить правильно в той или иной ситуации, и как жить по совести? Об этом и многом другом расскажут книги замечательной советской писательницы и педагога Валентины Александровны Осеевой.
Детские и юношеские годы
Валечка родилась 15 апреля 1902 года в Киеве в семье инспектора элеватора и сотрудницы отдела корректуры столичной газеты. Девочка была младшим ребенком, кроме нее в семье росли две старшие сестры – Галя и Анжелика. Родители – Александр и Ариадна принимали непосредственное участие в революционной деятельности, поэтому семье часто приходилось переезжать с места на место. В доме Осеевых частыми гостями были жандармы, которые устраивали внезапные обыски с целью найти запрещенную литературу.
Одно из многочисленных мест жительства Вале запомнилось особенно. Это была дача на Барбошиной поляне в пригороде Самары, на берегу величественной Волги с ее крутыми оврагами, пароходными гудками и вечной суетой на причале. Пока родители были на работе или занимались революционными делами, будущая писательница убегала на реку и проводила там целые дни. Она носилась с местными босоногими ребятишками, водила дружбу с рыбаками и много общалась с портовыми грузчиками.
Валентина Осеева
Валечка была ребенком с обостренным чувством справедливости, она считала, что каждый человек должен жить и поступать так, как велит совесть. Она сочувствовала и сопереживала всем окружающим людям, которые были вынуждены тяжело и много трудиться. Впоследствии она написала почти автобиографическую повесть «Динка», где рассказала о тяготах жизни простого рабочего народа. Большинство ситуаций, описанных в книге, являются реальными фактами, произошедшими с писательницей и ее близкими. Прототипами героев произведения стали ее друзья и родственники: сама Валя предстала в образе Динки, а ее сестры Анжелика и Галя воплотились в Мышку и Алину.
Осеева начала обучение в гимназии Киева, но из-за очередного переезда школу пришлось оканчивать в Житомире. Будучи ученицей, Валя мечтала стать актрисой и служить в театре. Получив школьный аттестат, она сдала вступительный экзамен в Киевский институт имени Лысенко, и стала студенткой факультета драматургии. Однако, вскоре семье пришлось переехать в Москву, а затем в Солнечногорск. Девушка была вынуждена бросить театральный институт и попрощаться с мечтой детства. Дальнейшая ее биография пошла совсем по другому пути.
Педагогическая работа
В 1923 году мать Валентины по заданию партии начала работу в трудовой коммуне имени Клары Цеткин, расположенную в Солнечногорске. Воспитанницами коммуны были девочки-беспризорницы, чьи родители погибли на гражданской войне или во время революции.
Однажды двадцатилетняя Валя Осеева побывала у матери на работе. Пообщавшись с воспитанниками, она вспомнила свое детство и голодных, плохо одетых друзей. Девушка вдруг поняла, что ее призванием является именно это – воспитание и обучение детей. Так она и стала педагогом. В написанных позже рассказах, повестях и сказках Валентина Александровна учила ребят состраданию и добру, показывала им жизненные ценности, зажигала в их душах огонь справедливости.
Валентина Осеева: писатель, артист и воспитатель беспризорниц
В наши дни Осееву превратили бы в бренд. Но в то время поиск новых форм, в том числе и воспитательных, был делом всеобщим
На белом коне
Валентина Осеева родилась в 1902 году в Киеве. Отец был инспектором элеватора, мать – газетный корректор. Но главное не это.
Родители Валентины Александровны были революционерами-романтиками. Они постоянно бегали по каким-то собраниям, явкам и митингам, их выслеживали жандармы, они то и дело переезжали из одного города в другой, заметали следы. И все это под мечтательные разговоры о наступлении светлого будущего для всех людей.
Валя, их слушая, тоже мечтала. Но еще больше девочка мечтала стать актрисой. Не забываем: речь идет об идеальной женщине, мечты о сцене входят в обязательную программу. Она даже поступила – уже при советской власти – на актерский факультет Киевского театрального института, но учебу не закончила: мятежное семейство в очередной раз сменило место дислокации.
А потом судьба выкидывает фортель. Родители расходятся, и мать Валентины Александровны (ее, кстати, звали Ариадна Леонидовна, она была отчасти греческих кровей) получает задание партии – воспитывать бывших беспризорниц в трудовой коммуне имени Клары Цеткин, рядом со станцией Подсолнечная нынешней Октябрьской железной дороги.
Валентина отправилась вместе с ней. И, оказавшись среди несчастных, заброшенных девчушек, о бэкграунде которых страшно было даже и подумать, она вдруг поняла, что настоящее ее призвание – воспитание.
Куда, ясное дело, и актерство тоже входит, какое ж воспитание без игры. Тем более что воспитанницы принадлежат к столь непростому контингенту.
Валентина Александровна получает самостоятельное назначение – в Москву, в спецприемник, открывшийся в Даниловском монастыре.
Должность ее звучит так: педагог-воспитательница-клубница.
Вскоре после этого она выходит замуж. По закону жанра будущий супруг должен приехать к своей суженой на прекрасном же белом коне. Именно так все и было.
Воспитанники Даниловского спецприемника устроили очередной бунт. Валентине Александровне удалось пробраться в комнату с телефоном и позвонить своему знакомому Сергею Хмелеву. Тот выпряг прямо на улице чью-то лошадь, приехал и подавил бунт. И сделал ей предложение. И они сочетались в советской конторе. А потом почти что сразу разошлись.
Мир грез для юных заключенных
Валентина Осеева не слишком переживала свой первый неудачный семейный опыт. Не сошлись характерами – ну и ладно. Впрочем, следуем помнить, что все это происходило в двадцатые годы, когда семейный союз вообще считался пережитком прошлого.
Даже те, у кого с этим делом складывалось превосходно, находили всякие альтернативные названия простому семейному счастью. Совершенно потрясающи слова, в которых Рита Устинович сообщает своему бывшему воздыхателю Павлу Корчагину о том, что она счастлива в семье (Николай Островский, «Как закалялась сталь»):
– У меня крошечная дочурка. У нее есть отец, большой мой приятель. Все мы втроем дружим, и трио это пока неразрывно.
Словом, Валентина Александровна еще больше концентрируется на работе. А работа у нее такая, что сколько ей внимания и времени ни уделяй, слишком много все равно не будет.
Валентина Осеева постоянно со своими воспитанницами. Главная задача воспитателя – сделать из них новых людей, полностью переформатировать эту систему. Но как? С помощью назидательных поучений?
Конечно же, так ничего не получится. И совершенно неожиданно у Валентины Александровны открывается талант придумщицы. Она сочиняет истории. Экспромтом. Одну за другой. В них участвуют и вымышленные люди, и сами воспитанницы и даже воспитательский персонал.
Закончилась история – началась новая. Эта закончилась – началась игра. Игры тоже придумывались экспромтом, они также перетекали одна в другую, составляя вместе с историями совершенно фантастическое креативное пространство, завораживающее, втягивающее, не выпускающее из себя.
Современные компьютерные миры по сравнению с ними – жалкий двумерный пасьянс, глючный и подтормаживающий. Потому что там все это и впрямь было частью реальности.
В какой-то момент подключался театр. Осеева, ясное дело, все пьесы сочиняла сама, а ставились они общими силами колонии. Не забываем про сказки – их Валентина Александровна тоже придумывала.
От рассказов колонисты, а по сути своей, маленькие заключенные, просто разум теряли. А секрет успеха был так прост, что даже странно, почему никто, кроме Осеевой, до этого не додумался.
Это были рассказы про них, про малолетних слушателей и слушательниц. Но только с другой судьбой.
«Мама высыпала на тарелку печенье. Бабушка весело зазвенела чашками. Вова и Миша уселись за стол».
«Жила-была девочка. И был у нее петушок. Встанет утром петушок, запоет: – Ку-ка-ре-ку! Доброе утро, хозяюшка».
«Жили-были в одном доме мальчик Ваня, девочка Таня, пес Барбос, утка Устинья и цыпленок Боська».
«Мама подарила Коле цветные карандаши».
Впрочем, ничего странного здесь нет. Не каждый умел так любить, как Осеева. А без любви, естественно, нельзя почувствовать нужную интонацию.
В Валентине Александровне чудесным образом сошлись все необходимые для воспитателя качества. Осеева писала: «Воспитатель должен быть хоть немного артистом… И еще писателем, потому что, случись какая-нибудь история, не будешь же напрямик читать ребятам длинную нотацию…
Нотация – это без пользы: сиди, слушай и дрыгай ногой… А если вдруг задуматься и сказать: «А вот, ребята, мне припомнился один случай, очень похожий…» И рассказать почти такую же историю, но чтоб не рассусоливать, а то все пропало. И чтоб до сердца дотянуть».
При этом она постоянно чем-нибудь подкармливала своих воспитанников. Эта привычка сохранилась у писательницы до конца жизни. Нина Константиновна, вдова художника Льва Бруни, вспоминала, что ей как-то раз довелось ехать с Осеевой в одном купе дальнего поезда, и Валентина Александровна беспрерывно угощала свою спутницу шоколадом.
– Я съела так много шоколада еще только один раз в жизни, – признавалась впоследствии Нина Константиновна. – На юбилее Корнея Чуковского.
Большая Детская Литература
В 1937 году воспитанники колонии насели на свою любимую Валентину Александровну так, что ей пришлось капитулировать. У них было всего одно требование – отнести же, наконец, свои литературные труды в какое-нибудь издательство или хотя бы редакцию.
У тридцатипятилетней выдающейся писательницы с многолетним литературным стажем появляется первая журнальная публикация – рассказ «Гришка». А еще спустя три года выходит ее первая книга – «Рыжий кот».
И начинается война.
Валентина Александровна вместе с сыном (не забываем, что всадник на белом коне все же был) эвакуируются в Башкирию. За считанные месяцы писательница осваивает башкирский язык и приступает к переводам поэта Мустая Карима на русский язык. Продолжает писать сказки и детские стихи. Здесь ничто ее не отвлекает от литературной деятельности.
Страшные военные годы неожиданно оборачиваются своего рода болдинской осенью.
По прибытии в Москву Валентина Александровна уже не возвращается к воспитательской деятельности. Она теперь принадлежит Большой Детской Литературе. Приступает к своему самому серьезному и самому известному произведению – «Васек Трубачев и его товарищи». Затем следует повесть «Динка», отчасти автобиографическая.
У нее появляются новые пристрастия – хороший чай, хорошее красное вино в небольших количествах. Скромность, впрочем, остается при писательнице. Анатолий Алексин вспоминал, что когда в 1952 году два детских писателя получили одинаковые премии – Осеева за «Трубачева» и Николай Носов за повесть «Витя Малеев в школе и дома». Николай Николаевич, что называется, носился всюду со своим триумфом. Когда же поздравляли Веру Александровну, она смущенно спрашивала: «Зачем?»
Спустя год писательница неожиданно второй раз в жизни вышла замуж. Ее избранником сделался инженер человеческих душ и просто инженер-изобретатель Вадим Дмитриевич Охотников, автор ряда разработок в озвучивании звуковых фильмов и нескольких научно-фантастических романов, на три года моложе Осеевой.
Лучше всего, впрочем, ему удавалось амплуа любящего супруга. Отправлял жене такие телеграммы, от которых девушки-телеграфистки теряли ощущение реальности происходящего.
Соседи по подъезду тоже были в шоке – они до этого не видели, чтобы пятидесятилетние так жарко целовались прямо во дворе.
Да еще эти странные стихотворения.
Мама, ноги у меня
Все равно что два коня!
Я их утром запрягаю,
Я сапожки обуваю,
Зашнурую, запрягу
И бегу, бегу, бегу!
Счастье это неземное длилось целых одиннадцать лет. А потом Охотников скончался. Сама писательница умерла спустя еще пять лет – в 1969 году, от рака легких. Она всю жизнь очень много курила, да все крепкие папиросы, и вот результат.
Мы просим подписаться на небольшой, но регулярный платеж в пользу нашего сайта. Милосердие.ru работает благодаря добровольным пожертвованиям наших читателей. На командировки, съемки, зарплаты редакторов, журналистов и техническую поддержку сайта нужны средства.
До сердца дотянуть. Валентина Осеева
«Она жила призванием. Сначала – педагогическим, потом – литературным». 120 лет назад, 28 апреля 1902 года, в Киеве родилась Валентина Осеева
Текст: Арсений Замостьянов, заместитель главного редактора журнала «Историк»
Республика советской детской литературы развивалась по особым законам. Всё начиналось с политических задач, которые, собственно говоря, никогда не снимали с повестки дня. Писатели должны были разъяснять детям необходимость Октябрьской революции, показывать глубокую органичность пионерской организации, чтобы никаких сомнений не было в правильности нашего пути. А как же иначе?
Какое-то время идеологи отвергали волшебную сказку, призывая только к полезной, воспитательной и поучительной детской литературе, которая дает читателям знания и умения. Потом те идеологи, в большинстве, оказались в лагерях – и отнюдь не пионерских – и сказку возродили. Сентиментальные, «слащавые» книги для умненьких-благоразумненьких девочек советская культура презирала всегда. Эти ограничения, эти чрезвычайные обстоятельства пошли на пользу. Развивались необычные жанры. В том числе – разговор с детьми как со взрослыми, воспоминания о своем детстве, продолжающие традиции Аксакова и Горького. Славные получались книги. В эту индустрию влилась и Валентина Осеева – в те годы, когда детская литература в нашей стране уже получила «тяжелую артиллерию» и популярность среди ребят. Аудитория расширялась: школьники все раньше учились читать и становились активными книголюбами.
…Она родилась в семье революционеров-подпольщиков. Обыски, лихорадочные переезды, расставания с отцом – всё это Валентина познала рано. Ее мама – газетный корректор (в советское время она много лет работала в газете «Гудок») – тоже посвятила себя революции, водила знакомство с сестрами Владимира Ульянова. Она начала учиться в Киевской гимназии, потом училась в Житомирской. Часто вспоминала самарские страницы детства: туда они тоже попали, увиливая от слежки. Девушка мечтала стать актрисой. В конце концов, ее приняли в Киевское театральное училище – правда, на отделение драматургии. Но очередной переезд, отменить который было невозможно, помешал получить диплом. А, может быть, к тому времени она решила, что есть в мире вещи поважнее театра?
В 1917 году для Осеевых не стоял вопрос – как относиться к революции. Сегодня многие не любят вспоминать о таком выборе наших прадедов и прабабушек – революционный романтизм не в моде. Не стоит обманываться. Наступило их время – голодное, но полное надежд. Ее отец, оставивший семью, но не порвавший с дочерями, проектировал мосты.
Мать Валентины по заданию партии поступила на службу в трудовую коммуну имени Клары Цеткин – учить уму-разуму трудных детей, недавних беспризорников. Вскоре педагогом стала и Валентина – на шестнадцать лет. Сначала помогала маме, потом работала в Москве, в Даниловском спецприемнике для беспризорных детей. Там случались настоящие «восстания гладиаторов». Валентину Александровну воспитанники любили, но, бывало, могли убить во время буйных восстаний. Но обошлось. Однажды ее спас будущий муж – Сергей Хмелев. В разгар бунта он прискакал в коммуну на белом коне и утихомирил бузу. Осеевой тогда только исполнилось 19. Чуть позже она научится работать с ребятами так, что защитники уже не требовались.
Как воспитывать, не впадая в нравоучительный тон? Осеева стала рассказывать истории. Она рассуждала: «Нотация – это без пользы: сиди, слушай и дрыгай ногой… А если вдруг задуматься и сказать: «А вот, ребята, мне припомнился один случай, очень похожий…» И рассказать почти такую же историю, но чтоб не рассусоливать, а то все пропало. И чтоб до сердца дотянуть». До сердца – это уже писательская программа.
Вместе с воспитанниками Осеева ставила свои пьески – часто из их жизни. Вот тут-то и развернулись ее актерские способности. Ребятам – а это сложная, бунтарская аудитория – так нравились ее рассказы и сценки, что Осеева и сама поверила в свое литературное дарование. Ученики буквально заставили ее в 1937 году отправить в редакцию рассказ «Гришка».
Его напечатали. «Пошли три мальчика в лес. В лесу грибы, ягоды, птицы. Загулялись мальчики. Не заметили, как день прошёл», — так начинался этот поучительный (быть может, слишком поучительный) рассказ. Дебютантке уже исполнилось 35 – и она, конечно, сомневалась в своем писательском будущем. Но очень быстро нашла свою интонацию, стала мастеров полусказок – полупритч о современных детях.
Писатель «о морали» сложнее всего. Выручает только музыка слова, да сказочная атмосфера. Да У Осеевой получались простые и ясные притчи – короткие, чтобы прочитать на одном дыхании. Именно она рассказала нам, что «пожалуйста» — это волшебное слово. Таких рассказов, по-толстовски назидательных, у нее вышло немало.
Например, «Бабка» — о старушке, которая повторяли: «Обидеть – что ударить, а приласкать – надо слова искать». А родные сумели оценить ее только после смерти. Многие, прочитав, увидели: а ведь это про нас, про наших стариков…
Или «Почему?» – один из лучших рассказов о лжи и совести. Рассказ с таинственной атмосферой. Мальчик сваливает свою проделку на собаку, потом – после долгих сомнений – раскаивается. А завершается всё так.
Пес думает: «Почему меня выгнали во двор, почему впустили и обласкали сейчас?»
Мама долго не спала. Она тоже думала: «Почему мой сын не сказал мне правду сразу, а разбудил меня ночью?»
«И я тоже думал, лежа в своей кровати: «Почему мама нисколько не бранила меня, почему она даже обрадовалась, что чашку разбил я, а не Бум?»
Изящный финал. Три «почему», которые долго не выходят из головы. Я, например, с детства помню этот сюжетный поворот.
Почти про всех советских детских писательниц можно сказать, что они сочиняли добрые книги. Это самая банальная истина. У Осеевой я бы отметил умение строить фразу – как правило, короткую. Там нет ни одного лишнего междометия. Было время, те самые «добрые книги» (и осеевские не в последнюю очередь) высмеивали, называли слащавыми. Патока на сахарине. Видимо, в то время мы забыли, что вместо, быть может, слишком предсказуемой, заданной доброты может явиться прямая пропаганда агрессии, грабежа. Бывает, представьте, и такая. Иногда она растет легко и быстро как сорная трава.
В литературном институте она училась вместе с Сергеем Михалковым – уже известным. Сама держалась совсем не в богемном стиле. Умела и влюбляться, и любить, но не напоказ. Не стремилась к интервью, к фотографиям в компании знаменитостей.
Зато именно она написала первую всесоюзно известную послевоенную детскую книгу. «Васек Трубачев» принес Осеевой славу и немаловажный статус «главной» писательницы про пионеров. Сталинская премия (рассказывают, что Осеева, в отличие от коллег, никогда не козыряла этой наградой), школьная программа по внеклассному чтению, многочисленные переиздания, экранизации, квартира напротив Моссовета…
Трубачев. Дети получили настоящий пионерский эпос о трех томах – конечно, не сразу, за несколько лет. Ее сравнивали с Аркадием Гайдаром – но тот никогда не обращался к столь крупной форме. И Осеева впервые от рассказов перешла к роману с продолжениями. Первая часть написана блистательно, вторая – самая увлекательная, как-никак, про войну. Третья книга оказалась скромнее, ее, признаться, дочитывали не все. Но достаточно и дилогии. Осеева начала писать про Васька сразу после войны.
Получилась энциклопедия пионерской жизни, вполне правдоподобная и не прямолинейная. Стенгазета, лыжные экскурсии, впечатления от нового учителя и вожатого, размолвки неразлучных друзей – всё это узнаваемо и притягательно. И юмором сага о Трубачеве не обделена – особенно первая часть. Это книги о людях, которые жили с открытыми дверями, умели дружить и крепко понимали, что без взаимовыручки всем будет тяжко. Они все – почти как родственники, школьники, учителя, их родители. Братство? Можно и так сказать. Так существовало советское общество, мы еще застали его фрагменты, осколки. Это отличает их от нас сильнее, чем политическая система. Пионерская жизнь для героев Осеевой – не проформа. Это опыт, полный ошибок. Опыт существования в обществе – не менее важный, чем учеба. И частенько звучит понятие «пионерская честь».
Первые читатели трилогии нередко считали, что речь у Осеевой идет о самых настоящих ребятах, их не отличить от современников. И в то же время они интересны, иногда эксцентричны. И письма – в самых настоящих бумажных конвертах – писали откровенные эпистолы не только автору, но и Ваську Трубачеву, честному парню Одинцову и другим ее героям.
Осеева умела писать не скучно, ее положительные герои, начиная с Васька, непременно ошибаются, оступаются – как же без этого? Было время, «Трубачева» пытались отменить – как реликт коммунистических времен. Думаю, с этим ничего не выйдет. Слишком много плоти и крови в этих книгах. В особенности – в двух первых. И они не умирают даже, потеряв поддержку государственной идеологии.
Приведу и один современный читательский отзыв, случайно попавшийся на глаза – его автор не была ни пионеркой, ни, тем более, комсомолкой, но… «Я горячо волновалась за Васька, Сашу, Севу Малютина, едва не плакала, прочитав о гибели девочек, радовалась возвращению ребят в родной город после украинских мытарств. Словом, эмоций было много». Это не рекламный ход, и таких рецензий на старенькую пионерскую классику немало. Думаю, скоро их станет еще больше. Если наши современники не разучатся читать, то обратятся, кроме прочего, именно к такой литературе. С неё начнётся что-то новое в нашей жизни.
C ее героической биографией (семья революционеров, работа с беспризорниками) Осеева могла бы годами «блистать» на заседаниях и чествованиях, поближе к орденам и должностям, но вкуса к общественной жизни у нее не было. Они не занимала никаких обременительных постов в Союзе писателей, не слишком часто выступала перед пионерами. Для писателя такое воздержание – великое благо. Она жила призванием. Сначала – педагогическим, потом – литературным.
И к ней пришла настоящая удача. Для нескольких поколений школьников – а особенно школьниц – дилогия о Динке стала сокровенной, любимой. Ее, как правило, читали не по совету родителей или учителей. Ее самостоятельно искали в библиотеках, а узнавали о Динке во дворе, у старших приятелей. Эта книга входила в узких круг по-настоящему любимых, настоящих, самых потрепанных на любой полке. Видеть такие лохмотья из собственных сочинений – счастье для писателя.
Обычное писатели начинают с автобиографических фантазий. Осеева завершила книгой, в которой многое – из ее собственного детства. «Маленькая вихрастая девушка» росла в семье революционеров. Только их фамилия – не Осеевы, а Арсеньевы. А Динка – это, скорее всего, вариация на тему домашнего имени Тинка, Валентина. И родители, и друзья – почти всё там из ее детства. Место действия – тоже из её гимназических лет. Их трех сестер Динка – самая эмоциональная, самостоятельная и непослушная.
Она дружит с мальчишкой, который мечтает сбежать от отчима. Его имя тоже помнили сотни тысяч читателей – Ленька. Это повесть о предреволюционном времени, в которой, как и, например, в катаевском «Парусе», есть «свои» и «чужие», «красные» и «белые». А как же без политики, когда речь идет о начале века, о семье, в которой дети распространяли мятежные прокламации? Но книг на схожую тему хватало. А «Динка» отличалась вниманием к словам, чувствам и эмоциям. Это повествование, в котором многие страницы дышат. Там многое воспринимается не как рассказ о прошлом. Слишком много своего знания о людях вложила Осеева в эту книгу – наверное, собирала ее десятилетиями, по крупицам. Наверное, это и называется – «до сердца дотянуть».
Она любила петь романсы, знала их множество. Знала, что такое поздняя любовь, прогуливалась на улице Горького, почти каждый день получала письма от читателей… Валентина Осеева прожила 67 лет, и ушла из жизни на взлёте писательской известности. От нее ждали новых книг, действительно ждали. Наверное, такой уход счастливее, чем долгая жизнь в забвении.