В Г Бенедиктов Краткая биография

Краткая биография Бенедиктова

Бенедиктов Владимир Григорьевич, (1807-1873) русский поэт

Родился в Петербурге, в семье выходцев из Смоленской губернии. Детство провёл в Петрозаводске.

После окончания Олонецкой гимназии перешёл во 2-й кадетский корпус в Петербурге.

Участвовал в походе 1831 против польских мятежников.

После похода оставил военную службу, поступив в Министерство финансов. Здесь он прослужил много лет, дослужившись до должности директора государственного заёмного банка.

Никто не подозревал, что он увлекается стихами, пока один из друзей Бенедиктова не застал его за написанием стихов и не попросил почитать. Друг был изумлён его талантом, которого прежде не подозревал в нём, и восхищён неожиданною красотою его поэтических созданий.

В 1835 вышла первая книга его стихов – сборник «Стихотворения», очень тепло принятый читателями.

Следующий сборник в 1838 имел большой успех, но постепенно популярность Бенедиктова стала падать, и в 1842, когда он снова выпустил книжку стихов, её встретили сдержанно. Он стал меньше писать, почти замолк на несколько лет.

В 1860 получил отставку с пенсией и жил то в Петербурге, то в деревне или за границей.

Краткая биография бенедиктов

Краткая биография Бенедиктов

Бенедиктов Владимир Григорьевич
– поэт, род. 5 ноября 1807 г. в С. – Петербурге, ум. 14 апреля 1873 г. там же. Детство свое провел в Петрозаводске, Олонецкой губ., где его отец служил советником правления. В 1817 г.

девятилетний Бенедиктов поступает в олонецкую губернскую гимназию и через четыре года оканчивает в ней полный курс, ибо в гимназиях того времени было всего четыре класса. Здесь, под влиянием учителя словесности Яконовского, писавшего стихи и заставлявшего учеников произносить их при разных гимназических торжествах, в мальчике впервые пробудилась страсть к стихотворству.

По окончании курса гимназии, Бенедиктов продолжал образование во 2-м кадетском корпусе, куда по экзамену был принят в 1821 г. Во время пребывания в корпусе, Бенедиктов, вместе с некоторыми товарищами, упражнялся в писании стихов в кадетских журналах и альманахах. Окончив курс в корпусе 25 июня 1827 г.

первым учеником, Бенедиктов поступил прапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк. Через три года он был произведен в поручики, а в январе 1831 г. выступил в поход для усмирения польского восстания и, принимая участие вместе с полком во всех делах, получил “за храбрость” орден св. Анны 4-й степени.

По возвращении из похода в Петербург, Бенедиктов оставил военную службу и определился в канцелярию министра финансов (Канкрина), с переименованием в коллежские секретари. Начав с исправляющего должность помощника столоначальника, Бенедиктов в 1834 г. был сделан столоначальником, в 1837 г. – старшим секретарем общей канцелярии министра финансов, в 1843 г.

– директором правления экспедиции государственных кредитных билетов. В 1850 г. Бенедиктов был произведен в действительные статские советники, а в 1847 и 1856 гг. получил ордена св. Анны 2-й степени и св. Владимира 3-й степени. Наконец, в 1856 же году Бенедиктов был назначен членом правления государственного банка.

Прослужив по министерству финансов около 30-ти лет, при двух министрах, графе Канкрине и Ф. П. Вронченко, Бенедиктов 31 октября 1860 г. вышел в отставку с полным пенсионом, по 2500 рублей в год. Первым печатным литературным произведением Бенедиктова был небольшой сборник его стихотворений, изданный автором в начале 1835 г.

в Петербурге и встреченный довольно единодушными похвалами журналов и публики. Но Полевой и, особенно, Белинский не признали Бенедиктова крупным поэтом. Деньги на издание дал поэту г. Каргоф, жена которого посвятила Бенедиктову несколько весьма сочувственных страниц в своих воспоминаниях. Г-жа Каргоф рассказывает, что Бенедиктов имел “огромный успех, но не продолжительный”.

Слава молодого поэта прогремела на первых порах по всему Петербургу, о чем свидетельствует и И. И. Панаев в своих “Литературных воспоминаниях”.

“Появление стихотворений Бенедиктова”, – пишет он, – “произвело страшный гвалт и шум не только в литературном, но и в чиновничьем мире… О статьях Полевого и Белинского отзывались с негодованием, и были очень довольны статьею профессора Шевырева, провозгласившего Бенедиктова поэтом мысли.

Жуковский, говорят, до того был поражен, что несколько дней сряду не расставался с книжкою и, гуляя по царскосельскому саду, оглашал воздух Бенедиктовскими звуками. Один Пушкин остался хладнокровен. Прочитав Бенедиктова, на вопросы, какого он мнения о новом поэте, отвечал, что у него есть превосходное сравнение “неба с опрокинутой чашей”.

Холодный отзыв Пушкина вполне гармонировал со следующим справедливым отзывом Белинского: “Я, право, не вижу, – говорил критик, – почти никакого достоинства в описательных картинах г. Бенедиктова, потому что вижу в них одно усилие воображения, а не внутреннюю полноту жизни, все оживляющей собою. В стихотворениях г.

Бенедиктова все не досказано, все не полно, потому что… его талант… не имеет… силы фантазии, посредством которого всякое чувство высказывается полно и верно. У него нельзя отнять таланта стихотворческого, но он не поэт. Читая его стихотворения, очень ясно видишь, как они деланы. Если г.

Бенедиктов будет продолжать свои занятия по стихотворной части, то он со временем выпишется, овладеет поэзиею выражения, выработает свой стих… но едва ли когда-нибудь будет поэтом”.

В это время содержанием стихотворений Бенедиктова служит воспевание могучих страстей, которые, однако, были чужды его дюжинной натуре; поэтому, за отсутствием искреннего чувства, поэт постоянно подымается на ходули и впадает в неестественные преувеличения.

Но публика не замечала этой фальши, увлеклась звучным стихом и раскупала книжку нарасхват, так что в самом непродолжительном времени понадобилось новое издание ее. Начиная с 1836 г., стихотворения Бенедиктова все чаще и чаще появляются на страницах “Библиотеки для чтения”, “Современника” и “Сына Отечества”. В конце 1838 г.

вышел в свет второй том стихотворений поэта, встреченный похвалами Сенковского (“Библ. для Чтения”, 1839, No 2) и раскупленный публикой так же быстро, как и первый, в количестве 3000 экземпляров. С 1839 г. стихотворения Бенедиктова появляются на страницах все большого количества журналов. В 1842 г. вторая часть появилась вторым изданием, вызвав снова строгую оценку Белинского.

После этого Бенедиктов замолк на десять лет и возобновил свою поэтическую деятельность, лишь в 1855 г. Произведения этого второго периода отличаются от первых опытов как формой, так и внутренним содержанием. Общественное движение, начавшееся после Крымской кампании, захватило и Бенедиктова: гражданские мотивы становятся главною темою его стихотворений, но отсутствие истинного поэтического дара часто сказывается и тут холодной риторикой и известною узостью мысли. В 1856 г. стихотворения Бенедиктова появились в трех томах; к последнему изданию, в виде дополнения, была издана в 1857 г. небольшая книжка, под заглавием: “Новые стихотворения В. Бенедиктова”. С 1855 по 1860 г. Бенедиктов печатался в журналах: “Библ. для Чтения”, “Пантеоне”, “Сыне Отечества”, “Русском Вестнике”, “Современнике”, “Веке”, даже в “Искре” и некоторых других. Самое позднее из напечатанных стихотворений Бенедиктова появилось в “Литературной библиотеке” 1860 г., No 2. Не прекращая поэтической деятельности, как переводной, так и оригинальной, Бенедиктов с этого времени, однако, своих стихотворений больше не печатал. Похоронен Бенедиктов на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря. Посмертное издание стихотворений Бенедиктова, в 3-х томах, под редакциею Я. П. Полонского, с биографиею, написанною последним, и портретом автора, издано М. О. Вольфом в 1883 г.

Вариант 2

Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807-1876), известный поэт-лирик и переводчик, родился пятого ноября в Санкт-Петербурге, рос в Петрозаводске, в Олонецкой губернии, где отец поэта состоял на службе.

В возрасте девяти лет в 1817 г. Бенедиктов поступает в гимназию, где и заканчивает полный курс (четыре класса). Здесь, благодаря учителю словесности Яконовскому, у него проявляется талант к рифмованию.

В 1821 году он сдает экзамен и учится во втором кадетском корпусе. С друзьями-кадетами он сочиняет стихи и публикует их в кадетских изданиях. 25 июня 1827 г. он успешно заканчивает кадетский корпус и поступает на службу в Измайловский полк прапорщиком.

Вскоре его производят в в поручики, а в 1831 г. посылают в поход для подавления польского восстания. За участие в этом походе Бенедиктову вручили орден св. Анны 4-й степени (“за храбрость”). Вернувшись из похода, Бенедиктов оставляет военную службу и определяется в канцелярию мин.

финансов Канкрина. Здесь он быстро продвигается по карьерной лестнице и в 1843 году становится директором правления экспедиции государственных кредитных билетов, а в 1850 г. действительным статским советником.

При министерстве Бенедиктов служит около тридцати лет и выходит в отставку 31 октября 1860 г с полным пенсионом.

В 1835 году он выпускает первый свой сборник стихотворений с помощью друзей. Реакция критиков и читателей была положительной, оценки журналов и публики высокими. Успех был оглушительным, но не продолжительным. Стихи поэта-чиновника разнеслись по всему Петербургу. Только Пушкин и Белинскийотзывались о стихах Бенедиктова достаточно холодно.

Публика же его любила и и книжки поэта раскупались довольно быстро. Его произведения публиковали на страницах известных в то время журналов. Бенедиктов все больше становится гражданином и все меньше поэтом. В 1842 г. он издает второе издание своих стихов, но его по большей части критикуют. Особенно Белинский. В 1855 г. он начинает писать гражданскую лирику.

Критики отмечают в произведениях из этого периода холодную риторику и узость мысли. В 1856 г. выходит трехтомник стихотворений, а к последнему изданию еще и дополнение в виде небольшой книги “Новые стихотворения В. Бенедиктова”. С 1855 по 1860 г. Бенедиктов печатался во многих журналах.

Поэт до конца жизни активно переводит и пишет, но больше не печатает свои произведения.

Похоронили известного русского поэта, Владимира Бенедиктова на кладбище Воскресенского Новодевичьего монастыря.

Бенедиктов Владимир Григорьевич

Влади́мир Григо́рьевич Бенеди́ктов (5 [17] ноября 1807, Санкт-Петербург — 14 [26] апреля 1873, там же) — русский поэт и переводчик.

Воспитывался в Олонецкой гимназии в Петрозаводске и во 2-м кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, откуда был выпущен прапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк. С этим полком участвовал в походе 1831 года против польских повстанцев и по возвращении гвардии в Петербург оставил военную службу, поступив в министерство финансов. Был секретарём министра Е. Ф. Канкрина.

Здесь он и оставался до конца своей службы, занимая в последние её годы должность члена правления Государственного банка. Избран членом-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук по отделению русского языка и словесности в 1855 году.[1] В 1858 получил отставку с пенсией и с тех пор жил «на покое» то в Петербурге, то в деревне, то за границей.

Умер 14 (26) апреля 1873 г.

На литературное поприще Бенедиктов выступил в 1835 небольшой книжкой стихотворений, которая обратила на юного поэта внимание критики и публики (ранее в печати появлялось только одно стихотворение в 1832).

Ранние стихи Бенедиктова проникнуты романтическими образами, бурной метафорикой, энергичной ритмикой стиха (характерна полиметрия, частое изменение размера в пределах стихотворения), словотворчеством. Тематика — романтические красоты природы, любовь к «идеальной деве», война, бал.

Сочетание неистовой образности с прозаизмами — характерная черта стиля Бенедиктова — производило на различных критиков то ощущение «безвкусицы», то впечатление «нового поэтического стиля».

Читатели и рецензенты встретили эту книжку громким похвалами: она покупалась нарасхват, так что скоро потребовалось новое издание; по рассказу И. И. Панаева, Жуковский отзывался о новом поэте с восторгом; отовсюду слышались самые лестные суждения. Только Белинский (в «Телескопе» 1835 г.

) взглянул на произведения Бенедиктова с иной точки зрения и заявил, что в них виден только талант стихотворца, то есть умение ловко владеть размером и рифмой, но почти совсем отсутствует поэтическое дарование.

Пик популярности раннего Бенедиктова приходится на трёхлетие 1835—1838 (в 1838 вышел второй сборник), хотя инерция успеха сохранялась и много позже.

В эпоху Крымской войны Бенедиктов выступил с рядом патриотических од.

В период реформ Александра II и подъёма «гражданской» поэзии Бенедиктов поддался этому новому общественному настроению: он приглашал читателя на борьбу с общественным злом, приветствовал обновление общества («Борьба», «К новому поколению», «И ныне», «7 апреля 1857» и др.

) В 1850—1870-е гг. Бенедиктов продолжает создавать и лирические произведения, отличающиеся уже меньшей вычурностью стиля и большей философской глубиной; версификационное его мастерство по-прежнему остаётся на высоте.

В 1856 г. вышло в свет полное собрание стихотворений Бенедиктова в 3-х томах, а в следующем году в виде дополнения к этому собранию — «Новые стихотворения». В 1884 товариществом М. О. Вольфа было издано 2-е полное собрание стихотворений Бенедиктова под редакцией и с вступительной статьей Я. П. Полонского.

В XX веке стихотворения Бенедиктова издавались в Большой серии Библиотеки поэта Л. Я. Гинзбург (1939) и Б. В. Мельгуновым (1983).

Долгое время над наследием Бенедиктова тяготел приговор Белинского, и в конце XIX — начале XX века имя поэта по-прежнему было символом бездарной безвкусицы.

Только с 1920-х годов начинается переоценка Бенедиктова, что связано с работами Гинзбург и других русских формалистов, а также с осознанием поэтической практики Серебряного века.
Бенедиктов-переводчик

Бенедиктов — один из крупнейших поэтов-переводчиков своего времени. Переводил произведения И. В. Гёте, Шиллера, Байрона, Шекспира, Виктора Гюго, Огюста Барбье, Теофиля Готье и других зарубежных поэтов. Перевёл с польского языка поэмы Адама Мицкевича «Гражина» и «Конрад Валленрод» (1863), а также почти всю лирику Мицкевича (не всё издано, как и переводы из Байрона).

Большую известность получил его остро-политический перевод «Собачьего пира» Барбье (1856), распространявшийся в списках и вызвавший восторг Тараса Шевченко. Особо удачными считаются его переводы из Гюго, Готье и других французских романтиков XIX века, близких Бенедиктову по художественному языку. Значительная часть переводов Бенедиктова появилась в изданиях Н. В.

Гербеля (1860-е годы

Произведения можно отнести к таким жанрам:

Поделитесь своими впечатлениями с нашими читателями

Бенедиктов В. Г. – Реферат Рефератович

В. Г. Бенедиктов родился в Санкт-Петербурге. Начальное образование получил в одной из гимназий города Петрозаводска (Олонецкого), где, собственно, он и вырос. Семья Бенедиктовых именно в этот период переехала в Карелию, поскольку отец получил назначение туда в качестве советника правления. Только благодаря отцу Бенедиктовы стали дворянами. Он добился этого, делая успешную карьеру.

Но в духовном плане влияние на Владимира в большей мере оказала мать, уделявшая воспитанию сына достаточно времени. Поэтическое воображение мальчика было разбужено красотой Карелии, тех мест, где прошло его детство.

В творчестве Бенедиктова можно найти немало вдохновенных стихотворений, посвящённых Олонецкому краю. Способствовала развитию поэтического дара Бенедиктова и деятельность учителя словесности, который и сам писал стихи.

Владимир Бенедиктов успешно завершил обучение в гимназии в 1821 году. На этот момент юноше было четырнадцать лет. Своё образование он продолжает во втором Кадетском корпусе, находящемся в Петербурге. Так начинается новый этап в жизни Бенедиктова. Шесть лет он провёл в корпусе. Учёба не мешала ему заниматься поэзией.

Несмотря на отсутствие понимания со стороны сокурсников и преподавательского состава, он на протяжении всего пребывания в этом учебном заведении пишет стихи. Позже известный поэт Я. П.

Полонский (1819 – 1898) высказывал сожаление, что Бенедиктов не стал студентом университета, где его идеи могли бы быть замеченными и оценёнными по достоинству.

Как и гимназию, Кадетский корпус Бенедиктов закончил с выдающимися успехами. Со статусом первого ученика он производится в прапорщики, а далее переводится на службу в Измайловский полк, в лейб-гвардию.

В Измайловском полку он служит три года. И здесь он своим отличным исполнением обязанностей подтверждает свою безупречную репутацию человека, который всё делает на самом высоком уровне.

Получив по окончании службы звание поручика, он по приказу начальника отправляется в Польшу, где в это время бушуют восстания. Впечатления от военно-полевого быта, от столкновений с повстанцами находят отражение в стихотворном творчестве Бенедиктова того периода.

Однако пока ещё его поэзия не выходит к широкому читателю. Кроме офицеров-сослуживцев Бенедиктова никто не имеет возможности прочитать их.

В Польше Бенедиктов также проявляет себя с лучшей стороны. За храбрость он получает орден святой Анны четвёртой степени. После польской службы он уходит в отставку (1832) и переходит на гражданскую службу.

Став сотрудником Министерства финансов (секретарь Е. Ф. Канкрина, 1774 – 1845), он, кажется, начисто лишает себя возможности творческого развития, ведь его новая работа требует расчётливости и холодного рассудка.

Но, обладая отличными математическими способностями и не будучи литературным гением, он отлично чувствовал себя в этом мире цифр. Он был действительно идеальным гражданином и чиновником, чему способствовала атмосфера 30-х годов XIX века.

Но, как показывает биография Бенедиктова, он сумел совместить и в своей жизни, и в своей поэзии две противоположные стихии.

В 1835 году увидел свет первый сборник стихотворений Бенедиктова, который был издан за счёт В. И. Карлгофа (1799 – 1841) – переводчика и писателя, который был в дружеских отношениях с Владимиром Григорьевичем.

Дебютная книга Бенедиктова оказалась до такой степени успешной, что в скором времени была издана вторично. Стихотворения, вошедшие в этот сборник, впечатлили читателей своей романтичностью, эффектным звучанием, блеском.

Бенедиктов становится модным поэтом.

На своём посту в Министерстве Бенедиктов оставался до 1858 года. Как и всегда, он оставил после себя самые лучшие впечатления. Впрочем, блестящая репутация сопровождала его только на местах учёбы и службы. С литературой было сложнее.

Бенедиктов не раз подвергался насмешкам со стороны других литераторов, в частности, Козьмы Пруткова, хотя многие профессионалы его ценили. И всё же Бенедиктов был недооценён. Об этом свидетельствует история со вторым сборником (1838). Успеха первой книги он не повторил, а вот критики вызвал достаточно.

Одним из главных противников Бенедиктова был авторитетный критик В. Г. Белинский (1811 – 1848). Он и его последователи во многом определили негативное отношение к Бенедиктову и его поэтическому языку на долгое время. Термин «бенедиктовщина» будет применён даже в ХХ веке к Б. Л.

Пастернаку (1890 – 1960) и будет служить синонимом для стихотворений «без идей и вкуса».

Сложившаяся ситуация не способствует развитию поэтической карьеры, и в 1840-х гг. Бенедиктов практически не публикуется. Возможно, в силу этих причин поэт живёт очень замкнуто. И хотя круг его друзей очень узок, в нём находятся по-настоящему значимые личности, такие, как поэт А. Н. Майков (1821 – 1897) или писатель И. А. Гончаров (1812 – 1891).

В середине 1850-х начинается новый этап в творчестве и жизни Бенедиктова. Ослабший было интерес общественности к поэзии возникает вновь. При этом поэзия приобретает особое, гражданское звучание.

Эту тональность подхватывает и Бенедиктов, активно создавая стихотворения на различные социально-политические темы, порой с революционным акцентом.

На какое-то время он вновь оказывается на волне успеха, но этот период длится недолго.

И хотя в начале 1860-х гг. происходит окончательный отход поэта от общественной литературной жизни, Бенедиктов всё же продолжает заниматься литературной деятельностью.

Он пишет лирические произведения (которые больше не печатает) и особенно много занимается переводами (Ф. Шиллер, А. Мицкевич, В. Гюго, Дж. Г. Байрон, В. Шекспира). Переводы В. Г.

Бенедиктова – значимый вклад поэта в литературную сокровищницу России.

В. Г. Бенедиктов умер 26 апреля 1873 в Санкт-Петербурге. Образ его жизни был настолько замкнутым, что даже адрес его не был известен большинству знакомых. Могила поэта также не сохранилась. Признание его литературных заслуг произошло лишь в ХХ веке, но и на сегодняшний день наследие В. Г. Бенедиктова не оценено должным образом.

Библиотека Поэта

Влади́мир Григо́рьевич Бенеди́ктов (5 [17] ноября 1807, Санкт-Петербург — 14 [26] апреля 1873, там же) — русский поэт и переводчик.

Воспитывался в Олонецкой гимназии в Петрозаводске и во 2-м кадетском корпусе в Санкт-Петербурге, откуда был выпущен прапорщиком в лейб-гвардии Измайловский полк. С этим полком участвовал в походе 1831 года против польских повстанцев и по возвращении гвардии в Петербург оставил военную службу, поступив в министерство финансов. Был секретарём министра Е. Ф. Канкрина.

Здесь он и оставался до конца своей службы, занимая в последние её годы должность члена правления Государственного банка. Избран членом-корреспондентом Императорской Санкт-Петербургской Академии Наук по отделению русского языка и словесности в 1855 году. В 1858получил отставку с пенсией и с тех пор жил «на покое» то в Петербурге, то в деревне, то за границей.Умер 14 (26) апреля 1873 г.

Адреса в Санкт-Петербурге

1844 год — дом Кранихдельда — Конный переулок, 22;1867 год — доходный дом Фитингоф — Большая Садовая улица, 68;1869 год — доходный дом Фитингоф — Большая Садовая улица, 68.

На литературное поприще Бенедиктов выступил в 1835 небольшой книжкой стихотворений, которая обратила на юного поэта внимание критики и публики (ранее в печати появлялось только одно стихотворение в 1832). Ранние стихи Бенедиктова проникнуты романтическими образами, бурной метафорикой, энергичной ритмикой стиха (характерна полиметрия, частое изменение размера в пределах стихотворения), словотворчеством. Тематика — романтические красоты природы, любовь к «идеальной деве», война, бал. Сочетание неистовой образности с прозаизмами — характерная черта стиля Бенедиктова — производило на различных критиков то ощущение «безвкусицы», то впечатление «нового поэтического стиля».Читатели и рецензенты встретили эту книжку громким похвалами: она покупалась нарасхват, так что скоро потребовалось новое издание; по рассказу И. И. Панаева, Жуковский отзывался о новом поэте с восторгом; отовсюду слышались самые лестные суждения. Только Белинский (в «Телескопе» 1835 г.) взглянул на произведения Бенедиктова с иной точки зрения и заявил, что в них виден только талант стихотворца, то есть умение ловко владеть размером и рифмой, но почти совсем отсутствует поэтическое дарование. Пик популярности раннего Бенедиктова приходится на трёхлетие 1835—1838 (в 1838 вышел второй сборник), хотя инерция успеха сохранялась и много позже.

В эпоху Крымской войны Бенедиктов выступил с рядом патриотических од.

В период реформ Александра II и подъёма «гражданской» поэзии Бенедиктов поддался этому новому общественному настроению: он приглашал читателя на борьбу с общественным злом, привествовал обновление общества («Борьба», «К новому поколению», «И ныне», «7 апреля 1857» и др.

) В 1850—1870-е гг. Бенедиктов продолжает создавать и лирические произведения, отличающиеся уже меньшей вычурностью стиля и большей философской глубиной; версификационное его мастерство по-прежнему остаётся на высоте.

В 1856 г. вышло в свет полное собрание стихотворений Бенедиктова в 3-х томах, а в следующем году в виде дополнения к этому собранию — «Новые стихотворения». В 1884 товариществом М. О. Вольфа было издано 2-е полное собрание стихотворений Бенедиктова под редакцией и с вступительной статьей Я. П. Полонского.

В XX веке стихотворения Бенедиктова издавались в Большой серии Библиотеки поэта Л. Я. Гинзбург (1939) и Б. В. Мельгуновым (1983). Долгое время над наследием Бенедиктова тяготел приговор Белинского, и в конце XIX — начале XX века имя поэта по-прежнему было символом бездарной безвкусицы.

Только с 1920-х годов начинается переоценка Бенедиктова, что связано с работами Гинзбург и других русских формалистов, а также с осознанием поэтической практики Серебряного века.

Бенедиктов — один из крупнейших поэтов-переводчиков своего времени. Переводил произведения И. В. Гёте, Шиллера, Байрона, Шекспира, Виктора Гюго, Огюста Барбье, Теофиля Готье и других зарубежных поэтов. Перевёл с польского языка поэмы Адама Мицкевича «Гражина» и «Конрад Валленрод» (1863), а также почти всю лирику Мицкевича (не всё издано, как и переводы из Байрона). Большую известность получил его остро-политический перевод «Собачьего пира» Барбье (1856), распространявшийся в списках и вызвавший восторг Тараса Шевченко. Особо удачными считаются его переводы из Гюго, Готье и других французских романтиков XIX века, близких Бенедиктову по художественному языку. Значительная часть переводов Бенедиктова появилась в изданиях Н. В. Гербеля (1860-е годы).

Бенедиктов Владимир Григорьевич – краткая биография

Категория: Краткие биографии Actionteaser.ru – тизерная реклама

Бенедиктов Владимир Григорьевич (1807-1873) – русский поэт, род. 5 ноября 1807 г. в Петербурге, воспитывался в Олонецкой гимназии и во 2-м кадетском корпусе в СПб., откуда был выпущен прапорщиком в л.-гв. измайловский полк; с этим полком участвовал в походе 1831 г.

против польских мятежников в, по возвращении гвардии в Петербург, оставил военную службу, поступив в министерство финансов. Здесь он и оставался до конца своей службы, занимая в последние ее годы должность члена правления государственного банка. В 1860 г. получил отставку с пенсией и с тех пор жил “на покое” то в Петербурге, то в деревне или заграницей. ум. 14 апреля 1873 г.

На литературное поприще Бенедиктов выступил в 1835 г. небольшой книжкой стихотворений, которая обратила на юного поэта внимание публики и критики. Читатели и рецензенты встретили эту книжку громкими похвалами; она покупалась нарасхват, так что скоро потребовалось новое издание; по рассказу И. И. Панаева, Жуковский отзывался о новом поэте с восторгом; отовсюду слышались самые лестные суждения.

Только Белинский (в “Телескопе” 1835 г.) взглянул на произведения Б. с иной точки зрения, и, не преувеличивая ни их достоинств, ни недостатков, показал, что в них виден только талант стихотворца, т. е. уменье ловко владеть размером и рифмой, но почти совсем отсутствует поэтическое дарование. В 1856 г. вышло в свет полное собрание стихотворений Б.

, в 3-х томах, а в следующем году, в виде дополнения к этому собранию: “Новые стихотворения”. В эпоху Крымской войны Б. выступил в роли патриотического лирика с рядом громких од, в которых слышался запоздалый отголосок державинской музы. В следующую затем эпоху общественного возбуждения, когда в хоре нашей поэзии сильнее других стала звучать “гражданская” нота, Б.

также поддался этому новому общественному настроению: оставив прежние лирические излияния, он приглашал читателя на борьбу с общественным злом, хвалил справедливость, бескорыстие, любовь к отечеству и т. д. В 1884 изд. товариществом М. О. Вольф 2-е полное собрание стихотворений Б. Под редакцией и с вступительною статьей Я. И. Полонского.

Ф.А. Брокгауз, И.А. Ефрон Энциклопедический словарь.

Поэму Н. А. Некрасова “Кому на Руси жить хорошо” поистине можно назвать энциклопедией русской крестьянской жизни, а самого автора – поэтом крестьянской демократии, чьи произведения были посвящены проблемам жизни простого люда.

Центральное место в жизни и творчестве автора занимает именно эта поэма, которая явилась плодом многолетнего труда, наблюдений, исследований крестьянской жизни, наиболее полно отразила быт, обычаи, нравы крестьян. Весь народ, представленный в поэме, можно разделить

Представление об удаче поэта у Анны Ахматовой было неординарным.

Когда она узнала о суде над Бродским, об оскорбительном обвинении в тунеядстве и приговоре -5 лет тюрьмы, она воскликнула: “Какую биографию делают юноше!” В искаженном мире советского Зазеркалья благополучие вызывало подозрение у несведущих, презрение у знающих. Уйдя в 15 лет из школы, Бродский пришел на завод, был фрезеровщиком. К заводу примыкали Кресты – знаменитая питерская тюрьма, в которой позже сидел “подследственный Брод

Тема отцов и детей, а также смены поколений является традиционной для русской литературы: Тургенев — “Отцы и дети”, Чехов — “Вишневый сад”, Салтыков-Щедрин — “Господа Головлевы”, Гончаров — “Обыкновенная история”. Л. Н.

Толстой в этом смысле тоже не является исключением. В Центре романа “Война и мир” три семьи: Курагины, Ростовы, Болконские Семья Болконских описана с несомненной симпатией.

В ней показаны три поколения: старший князь Николай Андреевич, его дети Андрей и Марья, его внук Нико-л

Эпилог – заключительная часть произведения, в которой окончательно проясняется развязка сюжета, судьба героев, формулируется основная мысль произведения. Эпилог представляет собой итог романа. В произведениях Л. Н. Толстого и Ф. М. Достоевского роль эпилога чрезвычайно велика.

Во-первых, эпилог логически завершает сюжет произведения, во-вторых, эпилог содержит авторскую философскую и жизненную позицию, оценку сюжетных событий и персонажей. Рассмотрим, как достигают этих целей авторы романов

П’єсу «Пігмаліон» Б. Шоу написав, орієнтуючись на античний міф про Пігмаліона.

На далекому острові Кіпрі жив цар Пігмаліон, якому було даро­ване богами вміння вирізьблювати. Талановитий володар острова насоло­джувався красою природи, умів виробляти чудові витвори, але мав одну див­ну рису — він ненавидів жінок. Одного разу він вирізьбив із слонової кістки (за іншими версіями — з мармуру) скульптуру жінки.

Статуя була така пре­красна, що Пігмаліон закохався у власний витвір. Дні і ночі просив

Юрий Бондарев писал много о войне, “Горячий снег” занимает особое место, открывая новые подходы к решению нравственных и психологических задач, поставленных ещё в его первых повестях – «Батальоны просят огня” и “Последние залпы”.

Эти три книги о войне – целостный и развивающийся мир, достигший в “Горячем снеге” наибольшей полноты и образной силы. Первые повести, самостоятельные во всех отношениях, были вместе с тем как бы подготовкой к роману, быть может ещё не задуманному, но живущему в глубине

Втративши батьків у ранньому віці, Єремія Вишневецький опинився під опікунством свого родича Костянтина. Таке рішення було прийняте матір’ю майбутнього князя, напередодні її кончини.

Виховання хлопця Костянтин довірив спочатку студенту, що навчався у Києво-Могилянській академії, та незабаром було вирішено, що Єремія прибуде на навчання у Львів, в єзуїтську колегію.

Нове місце навчання одразу не сподобалось хлопцеві, але потрохи він почав звикати до нього. Розуміючи увесь потенціал молодого князя т

«Если сколько голов, столько умов, то сколько сердец, столько и родов любви», – сказала Анна Каренина, героиня одноименного романа Толстого, когда полюбила Вронского. И действительно, у любви нет единственного числа, у каждого она своя. Больше того, один человек может любить по-разному в разные периоды своей жизни.

Так, княжна Марья и Соня любят Николая Ростова не одинаково, князь Андрей любит Наташу Ростову не так, как Пьер, и не так, как он любил свою жену. Да и Наташа любит Андрея своей,

Ранние произведения М.

Горького раскрывают основы мировоззрения молодого писателя, его философской мысли, его понимания человека и человеческих качеств. Центральным образом романтических произведений этого периода является образ героического человека, готового к самоотверженному подвигу во имя народа.

“Макар Чудра” и “Старуха Изергиль” — наглядный пример того, что привлекало Горького в человеке, какие черты характера он хочет видеть в нем, какие качества приветствует в человеке, а какие, нао

Владимир Григорьевич Бенедиктов 1807 1873

«И лишь один венец терновый на вечных язвах уцелел…»

Не знаю, что известно современному молодому читателю о Бенедиктове. Автор этих строк в годы своей молодости мог читать о нем в школьных учебниках, что это был поэт вычурный, претенциозный, не стоивший того шума, который вокруг него поднимали в свое время.
Конечно, критерии 40-х годов для нас не подходят совершенно. Но авторы разгромных текстов ссылались не на какое-нибудь идеологическое постановление, а на авторитет более высокий и солидный – на В. Г. Белинского, которого, впрочем, было принято считать инстанцией, не подлежащей обжалованию.
Но если принимать все сказанное о Бенедиктове на веру, то становится непонятным, почему такого плохого стихотворца большая серия «Библиотеки поэта» издала дважды: сперва в 1939 году, а потом в 1983-м, причем второе издание было таким толстым томом, что он превосходил по объему чуть ли не все остальные, выпущенные в этой серии. И это случилось не тогда, когда все, кому не лень, принялись сжигать все, чему поклонялись, и поклоняться тому, что сжигали. В набор книга была сдана еще при Брежневе, в сентябре 1982 года. Еще ранее, в 1958 году, наследие поэта было представлено в малой серии «Библиотеки поэта». Значит, стихи являли общественно значимый, даже по тогдашним понятиям интерес.
В. Г. Бенедиктов, несомненно, был очень талантлив, и многие оценили его по достоинству сразу. Но при жизни его и в более позднюю эпоху отношение к нему колебалось от неумеренно-восторженного до столь же несправедливо уничижительного. Это как раз говорит о значительности его дарования, способного породить неравнодушие.
Попробую дать объективную характеристику Бенедиктова, тоже опираясь на достаточно авторитетные источники.
«Не один Петербург, вся читающая Россия упивалась стихами Бенедиктова, – вспоминает Я. П. Полонский, – он был в моде. Учителя гимназии в классах читали его стихи, девицы их переписывали, молодые франты хвастались, что им удалось заучить только что написанные и нигде не напечатанные стихи Бенедиктова».
А вот еще одно свидетельство современника – письмо из Сибири: «Каков Бенедиктов? Откуда он взялся со своим зрелым талантом? У него, к счастью нашей литературы, мыслей побольше, чем у Пушкина, а стихи звучат так же». Некоторый перегиб, не правда ли? Кто же это пишет? Восторженный юнец, захлебывающийся от упоения стихами? Нет, я специально не назвал его имя сразу. Это самостоятельный, мудрый человек – декабрист Николай Бестужев.
Известно также, что Жуковский, согласно воспоминаниям И. Панаева, «до того был поражен книжечкой Бенедиктова, что несколько дней кряду не расставался с ней и, гуляя по Царскосельскому саду, оглашал воздух бенедиктовскими звуками».
В то же время Станислав Рассадин свою статью о поэте назвал «Неудачник Бенедиктов». Неудачник? Как сказать…
Свое место в поэзии он занял, а ушаты хулы – это иногда больше publicity, чем восторги. Не так уж много его современников могут претендовать на наше внимание, на наше любопытство. Но вот литературоведы и биографы, к сожалению, уделили ему внимания мало. Биография его малоизвестна, да в ней, кажется, и не было сколько-нибудь заметных событий. Сведения о нем приходится собирать по крохам. Известно, что родился он в Санкт-Петербурге 5 (17) ноября 1807 года. Отец был мелким чиновником, вскоре после рождения сына его перевели в Петрозаводск советником губернского правления. Дворянство он получил по выслуге чинов, а предки были из низшего духовенства Смоленской губернии. Мать – из семьи придворного кофешенка. Это, может, красиво звучит, но означает всего лишь человека из придворной обслуги, ведающего раздачей кофе и чая.
Владимир Григорьевич кончил четырехклассную Олонецкую гимназию (Петрозаводск был центром Олонецкой губернии – В. Р.). Большое влияние на него оказал учитель Яконовский. В 1821 году по окончании гимназии (кстати, он всегда был первым учеником) Бенедиктов поступает в средние классы Санкт-Петербургского кадетского корпуса. Я. П. Полонский сожалеет о том, что Бенедиктов не поступил в университет, где, по его мнению, в те годы только и сверкали какие-то искорки мысли.
С. Рассадин тоже считает, что кадетский корпус был далеко не лицеем, и это скорее всего так, но я не уверен, что это имеет сколько-нибудь принципиальное значение: ведь и выпускники лицея не все Пушкины. Видимо, и там будущий поэт учился блестяще, потому что сразу, получив чин прапорщика (а тогда это был офицерский чин), назначается в лейб-гвардии Измайловский полк, через три года становится поручиком и, к сожалению, принимает участие в подавлении польского восстания. Видимо, тогда и были написаны такие стихи, в которых уже обнаруживается любовь Бенедиктова к развернутым метафорам.

Она чиста, она светла
И убрана сребром и златом;
Она душе моей мила,
Она дружна со мной, как с братом.
Она стыдится наготы,
Пока все дремлет в сладком мире, –
Тогда царица красоты
В своей скрывается порфире,
Сквозь острый взор, блестящий вид
И стан свой выгнутый таит.
Но лишь промчится вихорь брани –
Она является нагой,
Объята воина рукой,
И блещет, будто роковой
Огонь в Юпитеровой длани.
Она к сердцам находит путь,
И хоть лобзает без желанья,
Но с болью проникают в грудь
Ее жестокие лобзанья.
Когда нага – она грозит,
Она блестит, она разит;
Но гром военный утихает –
И утомленная рука
Ее покровом облекает,
И вот она – тиха, кротка
И сбоку друга отдыхает.

Понятно, что эта «бранная красавица» не что иное, как сабля.
Награжденный орденом Святой Анны IV степени за храбрость, поэт тем не менее выходит в отставку. Служба офицером в гвардии, которой он посвятил 26 лет, требовала значительных средств, которых у Бенедиктова не было.
После этого он поступает на службу в министерство финансов, требовавшую большой отдачи сил. Его начальник, министр финансов Е. Ф. Канкрин, был дельным финансистом, служившим самозабвенно и желавшим видеть то же рвение в подчиненных.
Внешность Бенедиктова была совсем не поэтической: он выглядел как типичный чиновник. Мне даже кажется, что синтетический портрет Козьмы Пруткова включает в себя некоторые черты Бенедиктова.
Сохранилось свидетельство некоего Бурнашова, опубликованное в «Русском вестнике» за 1871 год (том XCV): «Если о поэте, как о личности, можно судить по его произведениям, то можно было бы представить себе г. Бенедиктова величественным, красивым и гордым мужем, с открытым большим челом, с густыми кудрями темных волос, грациозно закинутых назад, с головой, смело поднятой, с глазами, устремленными глубоко вдаль, с движениями смелыми и повелительными, с поступью плавной, речью звучной, серебристою, музыкальной. Действительность же представляет человека плохо сложенного, с длинным туловищем, с короткими ногами, роста ниже среднего.
Прибавьте к этому голову с белокуро-рыжеватыми, примазанными волосами и зачесанными на висках крупными закорючками; лицо рябоватое, бледно-геморроидального цвета, с красноватыми пятнами и беловато-серые глаза, окруженные плойкой морщинок».
Люди, полюбившие стихи Бенедиктова, были разочарованы его внешностью. Но вот этот застегнутый на все пуговицы чиновник в вицмундире пишет:

Нет, разгадав удел певца,
Не назовешь его блаженным,
Сиянье хвального венца
Бывает тяжко вдохновенным.
Видал ли ты, как в лютый час
Во мгле душевного ненастья,
Тоской затворной истомясь,
Людского ищет он участья?
Движенья сердца своего
Он хочет разделить с сердцами, –
И скорбь высокая его
Исходит звучными волнами.
И люди слушают певца,
Гремят их клики восхищенья,
Но песни горестной значенье
Не постигают их сердца.
Он им поет свои утраты,
И пламенем сердечных мук
Он, их могуществом объятый,
Одушевляет каждый звук –
И слез их, слез горячих просит,
Но этих слез он не исторг,
А вот – толпа ему подносит
Свой замороженный восторг.

Умен был поэт, не обольщался «замороженными восторгами».
Бенедиктов был прекрасным математиком, обладал памятью цифр и верностью счета. По словам Полонского, «он не был тем гением, который, прикованный к канцелярскому столу, непременно сошел бы с ума». Его ценило начальство, он отличался аккуратностью и исполнительностью. Как это совместить с такими стихами:

Взгляните, как вьется, как бьется она –
Красивая, злая, крутая волна!
Это мчится Ореллана,
Величава, глубока,
Шибче, шибче – и близка
К черной бездне океана.
Бурлит и ревет океан-великан, –
Гроза на хребте, на плечах ураган:
Вздулся – высится приливом,
Горы волн, шумя, крутит –
Будет схватка: он сердит,
И река полна порывом.
. . .
Что же это за река – Ореллана? Оказывается, это старое название Амазонки. Дальше в тексте стихотворения это название упоминается:

Ты упряма, ты дика!
Бейся, бейся, Амазонка!

Стихи имели огромный успех в гостиных, но поэт долго не решался публиковать их, пока его приятель Вильгельм Иванович Карлгоф не издал книгу за свой счет. Успех был колоссальный, через три года пришлось печатать второе издание (1838 год).
Некоторые присяжные критики умудрились назвать его эпигоном. Вот уж кем он никогда не был! Если эпигон, то чей же?
Ни на кого не похожи даже его недостатки: избыточная метафоричность, не всегда достаточный вкус, пристрастие к неологизмам, равнодушие к социальным вопросам, особенно в молодом возрасте, когда все кругом только о них и говорили.
Однажды, перелистывая «Дневник» Жюля Ренара, я наткнулся на весьма парадоксальное высказывание: «Совершенное всегда в какой-то мере посредственно. Вкус – одна из семи смертных добродетелей». И даже так: «Вкус – это, может быть, боязнь жизни и красоты».
Наиболее известно (и одиозно) было бенедиктовское стихотворение «Кудри»:

Кудри девы-чародейки,
Кудри – блеск и аромат,
Кудри – кольца, струйки, змейки,
Кудри – шелковый каскад!
Вейтесь, лейтесь, сыпьтесь дружно,
Пышно, искристо, жемчужно!
Вам не надобен алмаз:
Ваш извив неуловимый
Блещет краше без прикрас,
Без перловой диадемы;
Только роза – цвет любви,
Роза – нежности эмблема –
Красит роскошью эдема
Ваши мягкие струи.
. . .
Белинский в своей известной статье рассердился не столько на Бенедиктова, сколько на его слишком уж несдержанных почитателей да еще на Шевырева, объявившего Владимира Григорьевича единственным в России поэтом мысли. И это после Баратынского и Пушкина!
Безвкусие у Бенедиктова есть, но это можно найти и у Лермонтова, и у Блока («так вонзай же, мой ангел вчерашний, в сердце острый французский каблук!»). Многое было просто непривычно для тогдашней поэзии, зато вполне нашло свое развитие в поэзии ХХ века. Представляю, какие громы обрушил бы Белинский за «сочетание несочетаемого» на Б. Л. Пастернака. А на И. А. Бродского? Бенедиктов был смелым художником. Он мог писать так:

Бурный ветер тучи двинул,
Зашатался ночи мрак;
Тучи лопнули, и хлынул
Ливень крупный на бивак…

Уважавший и ценивший поэта Я. П. Полонский отчитывал его за эти строки: тучи-де не стеклянные сосуды и не пузыри.
Подобные смелые выражения бывали и раньше, хотя бы у Державина («счастие тебе хребет с грозным смехом повернуло»). Полонский же при всех его достоинствах языковой смелостью не блистал.
Наш язык вполне вбирает в себя очевидные метафоры типа: трещит голова, встает солнце, идет дождь (один из малолетних героев Чуковского спрашивал: «А где же у дождика ножки?»). В самом деле: по-немецки es regnet (дождит), по-польски deszopada (то есть падает).
Бенедиктов увлекался языками, читал по-французски и Гюго, и Ламартина, и их риторика влияла на его манеру. Но он брал у них то, что было ему, по-современному выражаясь, экзистентно.

. . .
Привет мой вам, столпы созданья,
Нерукотворная краса,
Земли могучие восстанья,
Побеги праха в небеса!
Здесь с грустной цепи тяготенья
Земная масса сорвалась
И, как в порыве вдохновенья,
С кипящей думой отторженья
В отчизну молний унеслась;
Рванулась выше… но открыла
Немую бездну впереди.
Чело от ужаса застыло,
А пламя спряталось в груди.
И вот, на тучах отдыхая,
Висит громада вековая,
Чужая дому и звездам.
Она с высот, где гром грохочет,
В мир дальний ринуться не хочет,
Не может прянуть к небесам.
. . .
Многое в критике Белинским стихов Бенедиктова резонно, многое принято самим поэтом, но нельзя не отметить в ней некую неприязненную тенденциозность: «…поэзия г. Бенедиктова, – писал Виссарион Григорьевич, – не поэзия природы, или истории, или народа, – а поэзия средних кружков бюрократического народонаселения Петербурга… Она вполне выразила их, с их любовью и любезностью, с их балами и светскостью… и выразила простодушно-восторженно».
Больно уж не любил В. Г. Белинский светские, чиновные круги… Осмелюсь заметить, что бюрократия никакой поэзии создать не может, поэзия создается только вопреки бюрократии.
Вы можете представить себе какого-нибудь Ляпкина-Тяпкина или Землянику авторами «Орелланы»?
А Бенедиктов пишет так:

Что такое счастье наше?
Други милые, оно –
Бытие в железной чаше,
Перл, опущенный на дно.
Кто лениво влагу тянет
И боится, что хмельна,
Слабый смертный – не достанет
Он жемчужного зерна!
Кто ж, согрев в душе отвагу,
Вдруг из чаши дочиста
Гонит жизненную брагу
В распаленные уста –
Вот – счастливец! Дотянулся –
Смело чашу обземь хлоп!
Браво! Браво! Оглянулся, –
А за ним отверстый гроб!

Где-нибудь здесь чувствуется чиновник?
В некоторых стихах Бенедиктов был предтечей поэтов нашего века. Всю жизнь я считал, что «безглагольность» – это словечко Бальмонта, ан нет – первым его употребил именно Владимир Григорьевич.
По неологизмам он порой сущий «гений Игорь Северянин». Посмотрите: «сорвиголовность», «человечиться», «каинствовать». Вот так эпигон! Скорее, футурист своего века.

Пиши, поэт! Слагай для милой девы
Симфонии любовные свои!
Переливай в гремучие напевы
Палящий жар страдальческой любви!
Чтоб выразить таинственные муки,
Чтоб сердца огнь в словах твоих изник,
Изобретай неслыханные звуки,
Выдумывай неведомый язык!

Он срывается в бездны, но и высоко взлетает. Что же, лучше ползти по утоптанной равнине? В его блестящем «Вальсе» предугадывается многое: и интонация «Маскарада» Андрея Белого и даже… киносъемка сверху, о коей его современники понятия не имели и не могли иметь.
Это большое стихотворение, поэтому приведу из него два отрывка:

. . .
Вот осталась только пара,
Лишь она и он. На ней
Тонкий газ – белее пара,
Он – весь облака черней.
Гений тьмы и дух эдема,
Мнится, реют в облаках,
И Коперника система
Торжествует в их глазах.
. . .
В сфере радужного света
Сквозь хаос, и огнь, и дым
Мчится мрачная планета
С ясным спутником своим.
Тщетно белый херувим
Ищет силы иль заклятий
Разломить кольцо объятий,
Грудь томится, рвется речь,
Мрут бесплодные усилья.
Над огнем открытых плеч
Веют блондовые крылья,

Брызжет локонов река,
В персях места нет дыханью,
Воспаленная рука
Крепко сжата адской дланью,
А другою – горячо
Ангел, в ужасе паденья,
Держит демона круженье
За железное плечо.

А вот это впору было бы написать И. Ф. Анненскому:

А вот «в темном лесе» Матрена колотит,
Колотит, молотит, кипит и дробит,
Кипит и колотит, дробит и молотит,
И вот поднялась, и взвилась, и дрожит…

Отношение Пушкина к Бенедиктову не вполне ясно. Однажды Александр Сергеевич сказал ему: «У вас прекрасные рифмы». Потом, будучи спрошен кем-то о Бенедиктове, он заметил: «Да, у него есть сравнение неба с опрокинутой чашей!» («Чаша неба голубая опрокинута на мир!» – В. Р.). Скорее всего, отношение было двойственным и сдержанным. Гармонического Пушкина не могли не шокировать элементы дисгармонии в стихах поэта. Белинскому же Бенедиктов был просто неприятен. Как свидетельствует И. А. Гончаров: «Зная лично Бенедиктова как умного, симпатичного и честного человека, я пробовал иногда спорить с Белинским, объясняя обилием фантазии натяжки и преувеличения во многих стихах, указывая, наконец, на мастерство стиха и прочее. Белинский махал рукой и не хотел признавать ничего, ничего».
Но неприязнь Белинского не убила Бенедиктова, а до какой-то степени сделала ему рекламу. Лет десять о нем не было слышно (мне уже доводилось писать, что это был период потери интереса к стихам вообще), однако Бенедиктов писал стихи и в 40-е годы. Новый всплеск его дарования пришелся на 50-60-е годы. У этих стихов иная манера, они тоньше, сдержаннее. Например, его «Нетайное признание». Приведу хотя бы его концовку:

О нем смолчать я мог бы… Но к чему же
То чувство мне, как плод запретный, крыть,
Когда при всех, и при ревнивом муже,
О нем могу я смело говорить?

Оно не так бессмысленно, как служба
Поклонников, ласкателей, рабов;
Оно не так бестрепетно, как дружба;
Оно не так опасно, как любовь.

Оно милей и братского сближенья,
И уз родства, заложенных в крови,
Оно теплей, нежнее уваженья
И, может быть, возвышенней любви.

Это 1851 год. Поэту 46 лет. Стихи в автографе обращены к А. П. Баумгартен. Да, муза его несколько изменилась. С ней в 1855 году он теперь разговаривает так:

Я гоню ее с криком, топотом,
Не стихом кричу – прозой рубленой,
А она в ответ полушепотом:
«Не узнал меня, мой возлюбленный?
А все та же я, только смолоду
Я жила с тобой в женской прелести,
Но прибавилось в жизни холоду,
И осунулись бабьи челюсти;
Целовать меня не потянешься,
Счастье дать тебе не могущую,
Да зато во мне не обманешься,
Говорю тебе правду сущую.
И служу тебе верной парою,
И угрюмая, и суровая,
За тобой хожу бабой старою,
А за мной идет баба новая.
В белизне она появляется
И суха, суха – одни косточки,
А идет она – ухмыляется,
И коса у ней вместо тросточки!
. . .

Одна из легенд гласит, что В. Г. Бенедиктова снова обрушили на землю мощным ударом Чернышевский с Добролюбовым. Но у Добролюбова о Бенедиктове есть лишь одно высказывание – об его обличительных стихах. Тогда на такие стихи была мода, и Владимир Григорьевич ее не избежал. Добролюбов писал, что он обличает уже обличенное, и в этом критик прав: эти стихи не принадлежат к лучшим творениям Бенедиктова. Остальные же отзывы Добролюбова о поэте – спокойные, порой даже доброжелательные.
Удачи Бенедиктова были не на путях сугубой романтической риторики и не в сомнительной «гражданственности», а, скорее, на той дороге, которую он сам считал обочиной, но она, пожалуй, была магистральной.

Оставь!
Оставь ее: она чужая, –
Мне говорят, – у ней есть он,
Святыню храма уважая,
Изыди, оглашенный, вон!

О, не гоните, не гоните!
Я не присвою не свою:
Я не во храме, посмотрите,
Ведь я на паперти стою…

Иль нет – я дальше, за оградой,
Где, как дозволенный приют,
Сажень земли с ее прохладой
Порой и мертвому дают.

Я – не кадило, я – не пламень,
Не светоч храма восковой.
Нет, я согретый чувством камень,
Фундамент урны гробовой.

Я – тень, я – надпись роковая
На перекладине креста;
Я – надмогильная, живая,
Любовью полная плита.

Мной не нарушится святыня,
Не оскорбится мной она, –
И Бог простит, что мне богиня –
Другого смертного жена.

Скажем попутно несколько слов о Бенедиктове как о переводчике. Он переводил с английского, французского, немецкого, венгерского, сербо-хорватского, больше же всего с польского. Тогда еще не было обычая переводить по подстрочнику с языка, неизвестного переводчику.
Расскажу одну интересную историю. Из всех сонетов Шекспира больше всего известен широкой публике 66-й сонет. И однажды, когда у меня в гостях собрались любители поэзии, я предложил им, не называя имен переводчиков, 7-8 разных переводов этого сонета. Среди них были переводы Маршака, Пастернака, Румера, Финкеля, ну и в числе других – Бенедиктова. При этом я попросил всех, обозначив переводы номерами в порядке их прочтения, отметить тот, который произвел наибольшее впечатление. Все как один отметили номер 5 – Бенедиктова.

Я жизнью утомлен, и смерть – моя мечта.
Что вижу я кругом? Насмешками покрыта,
Проголодалась честь, в изгнанье правота,
Корысть – прославлена, неправда – знаменита.
. . .
А последние две строки:

Хотел бы умереть, но друга моего
Мне в этом мире жаль оставить одного.

При всем моем уважении к Пастернаку – разве не хуже:

Измучась всем, не стал бы жить и дня,
Да другу будет трудно без меня.

Вслушайтесь в это «измучась всем» – ведь язык сломаешь!

А вот история с еще одним почитателем Бенедиктова. Им оказался Тарас Григорьевич Шевченко. Поэт ехал из ссылки на пароходе «Князь Пожарский» и вел дневниковые записи: «Сегодня в 7 часов утра собрались мы случайно в капитанской каюте и слово за слово из обыденного разговора перешли к литературе и поэзии. После недолгих пересудов я предложил прочесть «Собачий пир» из Барбье. Бенедиктов, певец кудрей и прочего тому подобного, не переводит, а воссоздает Барбье. Непостижимо!
. . .
Свобода – женщина с упругой, мощной грудью,
С загаром на щеке,
С зажженным фитилем, приложенным к орудью,
В дымящейся руке.
. . .

Свобода – женщина, но, в сладострастье щедром
Избранникам верна,
Могучих лишь одних к своим приемлет недрам
Могучая жена.
. . .

Наш добрый, милый капитан… достал из своей заветной портфели его же, Бенедиктова, «Вход воспрещается»… Потом прочитал его же «На Новый 1857 год». Я дивился и ушам не верил. Многое еще кое-чего упруго свежего, живого было прочитано нашим милым капитаном. Но я все внимание и удивление сосредоточил на Бенедиктове, а прочее едва слушал».
Месяцев семь спустя, в 1858 году, Шевченко ходил к Бенедиктову в Петербурге знакомиться и услышал чтение «Собачьего пира» самим переводчиком. Кстати, перевод нигде не был напечатан и до революции считался анонимным.
По службе Бенедиктов рос, но стихи его становились все грустнее. В отставку он вышел 31 ноября 1858 года с должности члена правления Заемного банка (директором банка, вопреки некоторым источникам, он никогда не был). Уволен был с мундиром и пенсией 2801 руб. 44 коп. в год.
В 1860 году поэт выступает на публичном чтении в Пассаже вместе с Майковым, Тургеневым, Некрасовым, Полонским. Стихотворения «Борьба» и «И ныне…» имеют бурный успех, и Некрасов, у которого были и чутье, и слух, помещает их в «Современнике».
Одно из стихотворений Бенедиктова стало после публикации хрестоматийным.

Вход воспрещается – как часто надпись эту
Встречаешь на вратах, где хочешь ты войти,
Где входят многие, тебе ж, посмотришь, нету
Свободного пути!
. . .
Один еще открыт нам путь – и нас уважат,
Я знаю, как придет святая череда.
«Не воспрещается, – нам у кладбища скажут, –
Пожалуйте сюда!»
. . .
И мертвым нам кричат: «Куда вы? Тут ограда:
Здесь место мертвецам большим отведено.
Вам дальше есть места четвертого разряда,
А тут – воспрещено!»

Горьковаты и его стихи, обращенные к красавицам, столь пылко воспеваемым им в прежние годы. Известно, что семьи он не имел, проживал с сестрой. Не везло, видать, поэту в любви.

Красоте в угожденьях бесплодных
Посвящая мой страстный напев,
Много пел я красавиц холодных,
Много пел я бесчувственных дев.
. . .
Ты мне к счастию путь указала.
Но – увы! – я не мог им идти.
На привет, где ты «здравствуй» сказала,
Я печально ответил: «прости».

Перед нами могила разлуки…
Да, прости! – с этим словом должны
Оборваться все стройные звуки,
Все аккорды блаженства и муки
Стоном лопнувшей в сердце струны.

Поэт всегда пророк. Некоторые стихи Бенедиктова предвещают грядущие катаклизмы так, что делается страшновато:

И новый был опыт зиждительной силы.
В быту земноводном пошли крокодилы,
Далеко влача свой растянутый хвост:
Драконов, удавов и ящериц рост
Был страшен. С волнами, с утесами споря,
Различные гады и суши, и моря
Являлись гигантами мира тогда…
И снова стихийный удар разразился,
И мир тот под землю опять провалился,
А сверху вновь стали земля и вода.

По свидетельству М. А. Зенкевича, Э. Г. Багрицкий читал ему эти строки из бенедиктовских «Переворотов» и, ухмыляясь, говорил: «Ну что, старик таки-да читал вашу «Дикую порфиру»?»
Завещанием поэта звучат его стихи «К новому поколению» (от стариков):

Шагайте через нас! Вперед! Прибавьте шагу!
Дай Бог вам добрый путь! Спешите! Дорог час.
Отчизны, милой нам, по счастию, по благу,
Шагайте через нас!
. . .
Молитесь Господу – не лицемерьте скукой!
Не фарисейства тьмой, не вздорным ханжеством,
Но – делом жизненным, искусством и наукой,
И правды торжеством!

И если мы порой по старине с упорством
Стоим и на ходу задерживаем вас
Своим болезненным, тупым притворством, —
Шагайте через нас!

Бенедиктов знал и славу, и бесславье. Не считая нужным преувеличивать его значение, скажу только, что была в этом поэте живая душа и подлинное дарование и что любые развенчания не в состоянии все это уничтожить. Да, многое устарело и умерло, но многое плодотворно проросло и дошло до нас истинным светом.