Пианист Борис Березовский биография Семья
4 января пианисту Борису Березовскому исполняется 50 лет. Юбилей — повод написать портрет всемирно известного музыканта и сказать ему добрые слова от лица коллег, родных и поклонников. От имени последних я и пишу.
«Titan of the piano, император рояля, король клавиатуры…» — так называют его зарубежные музыкальные критики, а он лишь смеётся над их эпитетами. Он и к себе относится иронично. В жизни часто шутит и смеётся, что не совпадает с его серьёзным сценическим имиджем. Хотя он и вправду король, куда деваться.
Жизнь моя раскололась на две половины. До и после. Однажды я случайно наткнулась в YouTube на «Революционный этюд» Шопена в переложении Годовского для левой руки… С этой минуты начался новый отсчёт времени: настала «эра Березовского». Правда, жил он тогда в Бельгии и у меня не было шанса побывать на живом концерте пианиста. Я забыла о нём. А через год он взял и вернулся в Россию. И началось! С тех пор было много концертов, и далеко не все он играл одной левой… Правда, если говорить образно, «одной левой» он играет всё, в том числе сочинения высочайшего уровня сложности, подвластные немногим в мире. И каждый раз настигает состояние шока, воодушевления, окрылённости, эмоциональные перепады от слёз до детского восторга. Чтобы вновь пережить эти сильные чувства, идёшь на его концерты снова и снова. Я знаю в лицо поклонниц Бориса, которые приходят на каждый его концерт. На каждый! Из Москвы летят за ним в Будапешт, Бьен, Нант, Рок-д’Антерон, Париж, Прованс… Что их притягивает? «После его концертов ХОЧЕТСЯ ЖИТЬ!» — написала одна из поклонниц в соцсетях. Это уже серьёзно. В чём же заключается «эффект Березовского»?
Да, пианиста отличает уникальный звук с безграничным богатством динамических оттенков, виртуозная техника и колоссальный опыт. Но виртуозностью нынче мало кого удивишь: сейчас на каждом детском конкурсе все с пелёнок виртуозы. Не искромётная техника притягивает на его концерты тысячи зрителей по всему миру. А что же? То, что Борис Березовский по натуре — герой.
Как правило, родившиеся в столице ленивы и нелюбопытны. А выросший на Арбате Березовский с детства являл собой исключение: со времён обучения в Школе Гнесиных демонстрировал не свойственное ребёнку трудолюбие. Причём занимался не из-под палки: фортепиано в детстве было его любимой игрушкой. Ему нравилось проводить время за инструментом.
Пианист наделён бесстрашием героя. Его бесстрашие подобно вирусу. У его друзей, родных, коллег и поклонников рядом с ним расправляются плечи, за спиной вырастают крылья и… им ничего не страшно! Я, например, панически боялась летать на самолётах. До истерики. До умопомрачения. Вдруг звонит Березовский и говорит: «Полетели на фестиваль в Елабугу?». И я подумала: «Ну и разобьюсь. Зато приключения!». Как барон Мюнхгаузен разгонял облака, так Березовский разгоняет любые страхи — это факт.
Его энергия хлещет через край. Она нужна зрителям как допинг. Необходима как воздух в духоте повседневности. Моя приятельница однажды переворачивала ему страницы в филармонии в Нижнем Новгороде и сказала: «От него же флюиды идут! На расстоянии метра становится жарко». Один артист питается энергией зала как вампир. Другой отдаёт свою энергию публике как донор. Борис типичный донор: он отдаёт. Всего себя без остатка. Постоянные эмоциональные и физические перегрузки, поезда-самолёты, смена часовых и климатических поясов, вечный недосып… Для тех, кто не пожил такой жизнью, рассказы о перегрузках — пустой звук. Пианисту от Бога дан гигантский энергетический ресурс, остаётся лишь удивляться, за счёт чего он восполняет его так быстро? Ведь порой доходит до 15 концертов в месяц. Через день. Так же много играл титан Рахманинов. Изматывающий гастрольный график не подвиг, конечно, но что-то героическое в этом есть.
Когда Березовский начал играть с оркестрами без участия дирижёров, знакомые дирижёры перестали здороваться даже со мной, зная, что я поддержала в прессе его творческий эксперимент. Представьте теперь, какое сопротивление приходится преодолевать Борису. Новаторство во все времена вызывало минимум непонимание, максимум — гнев. Больше всех обиделись те, без кого можно обойтись. Березовский с честью преодолевает и это испытание. И лишь самые мудрые понимают, что сегодняшнее новаторство, возможно, завтра станет нормой жизни. Как говорит его постоянный партнёр по камерному ансамблю виолончелист Александр Князев: «Не до конца понимаю его увлечение играть без дирижёра… Но я считаю, что музыкант такого масштаба, как Боря, имеет право на поиск. И я уважаю его за смелость этой идеи. Может быть, со временем он изменит своё мнение? А может быть, изменю его я?» И смеётся. Потому что Князев, как и Березовский, тоже гений.
Скажи мне, кто твой друг…
Я веду в соцсетях три группы поклонников Бориса Березовского, объединяющие около 3 000 человек. Большинство их них — музыканты, в основном преподаватели по классу фортепиано. Признание коллег по цеху особенно дорого. В числе его поклонниц не оголтелые фанатки, а педагоги, владеющие инструментом и не понаслышке знающие, чего стоит каждый пассаж. Ежедневно 3 000 этих людей читают посты, ставят лайки, интересуются репертуаром, присылают фото и видео прошедших концертов. В сентябре Борису пришлось играть в Омске, а через день лететь в Португалию. Ничего себе перепад — из Сибири в южную Европу! Поклонницы взволновались: «Да что ж он так себя не щадит?! Как он чувствует себя там, в Лиссабоне. » Люди из Калифорнии, Будапешта, Пензы, Набережных Челнов и Санкт-Петербурга — молодые и зрелые дамы, помнящие пианиста совсем ещё юным победителем IX Международного конкурса им. Чайковского в 1990 году, — стали моими друзьями, а объединил нас Борис, который даже не подозревает об этом…
Удивительный эффект возникает и от общения с коллегами Березовского: звоню, слышу голос в телефоне и сразу понимаю — мой человек. Ведь мы мгновенно разделяем людей на своих и чужих. В окружении Березовского все без исключения талантливые, умные, сердечные и, главное, добрые люди. Читайте их поздравления!
Борису Березовскому, пианисту и человеку
Александр ЧАЙКОВСКИЙ, художественный руководитель Московской государственной филармонии, композитор, пианист
Борис Березовский — выдающийся музыкант. Пианист огромного масштаба. Виртуозов сегодня много, но большинство играют «под кальку». Борис же — индивидуальность. Обладает исключительным чувством формы произведения и поистине неописуемыми техническими возможностями. Его звук и туше свойственны даже не прошлому, а позапрошлому веку — девятнадцатому… Для артиста, известного во всём мире, Борис обладает редкими человеческими качествами — душевностью, отзывчивостью. Мы быстро нашли общий язык и дружим вот уже больше 10 лет. С ним приятно общаться. Сразу чувствуешь: тут ничего плохого, никакого подвоха не будет. Скорее Борис не подумает о себе — забудет свой телефон, паспорт, деньги в дорогу. Обожает театр, что мне близко. Любит сумасшедшие, иногда утопические идеи. В его характере идеализм, не свойственный нашему меркантильному времени. Пожелать хочу Борису здоровья. И чтобы он хоть раз выиграл у меня в шахматы!
Марина БАУЭР, импресарио, генеральный менеджер Бориса Березовского
Борис — подлинно творческая личность. Он многогранен и любознателен. Настоящий новатор: смело разрушает стереотипы и находится в постоянном поиске. В жизни и творчестве Борис спонтанен и необыкновенно щедр. Его идеи оригинальны и увлекательны, и он обладает способностью зажечь ими всех вокруг. Он вечно стремится всё выше и выше! Его талант безграничен. Желаю ему в первую очередь здоровья. И чтобы ему никогда не было скучно. Чтобы рядом всегда были любящие люди. И чтобы его грандиозные творческие планы осуществлялись.
Александр КНЯЗЕВ, виолончелист, пианист, органист, заслуженный артист России
Березовский — огромный, многогранный, универсальный супер-музыкант. Гениальный пианист, чью гениальность я слышу в каждом звуке. Магией своего таланта он приковывает внимание публики не к себе — к каждой ноте! У меня такое впечатление, что Борис всегда находится в полёте. И его волшебный полёт заставляет слушателей забывать обо всём на свете. Другие музыканты всё-таки скованны какими-то комплексами, правилами, рамками… А у него всего этого нет! Мы с Борей играем уже 18 лет, и каждый раз, когда я выхожу с ним на сцену, его чувство полёта и мне в какой-то степени передаётся: я тоже с ним куда-то улетаю. Он феерический ансамблист — один из самых лучших, с кем мне доводилось играть в жизни. Будучи мега-солистом, масштабнейшим музыкантом со своей волей в музыке, со своими идеями, Борис в камерном ансамбле становится тонким и чутким исполнителем, далёким от того, чтобы доминировать, выставлять себя напоказ. Он больше думает о партнёре, чем о себе. Бережно относится к звуковому балансу: играя с ним, я даже не задумываюсь о балансе. Знаю, что он будет идеальным. Плюс у Бориса огромнейший опыт, отточенное за годы мастерство. Поэтому играть с ним в камерном ансамбле — огромное счастье для меня, огромное! В жизни он всегда говорит то, что думает, даже по центральному телеканалу. Мы же часто озираемся, анализируем: что о нас подумают и скажут окружающие. А он свободен от этого. Степень его свободы ценю очень высоко. И желаю Борису, чтобы он всегда оставался в состоянии своего удивительного и смелого творческого полёта!
Яна ИВАНИЛОВА, камерная певица, заслуженная артистка России
Когда я пою с Борей, испытываю чувства необыкновенные — состояния вдохновения, возбуждения, космического полёта на грани риска. При этом ты не чувствуешь ни страха, ни опасности — просто несёшься куда-то в иные миры и неведомые пространства. Попадая в Борину орбиту, я радуюсь фантастическим ощущениям сотворчества с ним. Это одно из чудесных проявлений его творческой натуры: он вдохновляет каждого, кто работает с ним в ансамбле.
Музыку он воспринимает интуитивно. Мы с ним никогда не анализируем нотный текст: паузы, оттенки, ускорения-замедления. Не формулируем словами сверхзадачи. Боря почти не говорит о музыке, разве что иногда может сказать: «Послушай, какой красивый джазовый аккорд, да?». При огромной силище его темперамента он умудряется быть нежнейшим концертмейстером: это удивительно, как он чувствует голос и трепетно несёт этот голос своим аккомпанементом. Когда мы выходим на его орбиту — вместе дышим и любое движение души совершается синхронно.
Александр ГОРДОН, телеведущий, режиссёр, актёр
За всю жизнь у меня не выработалось пиетета. Только уважение и обожание. Последнее обожание — про Бориса. Он везде в моей жизни. В симфонических концертах без дирижёра. В ночных песнопениях украинских, карельских и грузинских песен. В моём фильме «Дядя Саша» актёром, и превосходным! Трепетным отцом и заботливым («Надо вовремя вернуться домой») мужем. Я желаю Боре иногда отдыхать, а для этого нам надо чаще встречаться.
Эллина ПАК, альтистка, жена Бориса Березовского
Борис — человек-праздник. Он любит и умеет делать людей счастливыми. С ним всё делается лёгким и возможным. Импровизация, фантазия, радость, азарт — вот его стихия. Естественен, как природа, это слышно в его звучании. Борис не укладывается в привычные рамки и представления. Любые рамки ему тесны и чужды, потому что сам он свободен. Любит юмор, фольклор, ценит людей. Не устаёт удивлять и удивляться. Моим детям очень повезло: он невероятно любящий отец. Дети его обожают и очень ждут с гастролей. Огромная радость, когда он входит домой. У него невероятный педагогический дар. Мне казалось, что при таком гигантском музыкальном таланте трудно объяснить ученику и научить. Ведь есть музыканты, которые сами играют прекрасно, но научить не могут, а Борису это удаётся. Он искренне любит Россию и старается возродить утраченную красоту исконных российских традиций. Хочет, чтобы люди узнали свои истоки и полюбили их. Много лет проводит фестивали классической и фольклорной музыки по всему миру. Я благодарна судьбе за счастье любить такого незаурядного человека, как Борис, и быть любимой им.
Дорогой Борька, я тебя очень люблю и от всего сердца поздравляю. Желаю тебе больше моря и солнца, дружных гуляний в парке и в лесу. Новых познаний и радостей. Береги себя, а я тебе помогу во всем остальном. Обнимаем и целуем, Эллина, Адрик и Маша.
Андрей КОРОБЕЙНИКОВ, пианист, лауреат международных конкурсов
Пусть Carpe diem — твой девиз,
Пусть не совсем как кипарис,
Пускай рулетка — твой каприз…
Пусть каждый день — твой бенефис!
Но ты… Ты — Прометей, Борис!
Творишь ты в звуках парадиз!
С тобой бы выпил сам Хафиз…
«Полтинник» повтори на бис!
Звезда по имени…
Березовский как царь Мидас: с кем ни сыграет, с кем ни познакомится, у того всё волшебным образом складывается к лучшему. Проверено! А его феерические фестивали во французском Бове, итальянской Тоскане, в Москве, Екатеринбурге, Владимире, Елабуге… Всюду, где появляется этот человек-фейерверк, жизнь становится ярче и веселее. Хорошо, что он вернулся в Россию. Однако, оставаясь гражданином мира и послом «Русских сезонов» за рубежом, он продолжает представлять по всей планете российских фольклористов и классиков: ну разве услышали бы американцы нашего Балакирева, если бы не Березовский. Люди тянутся к нему как листья к звезде по имени Солнце. Кстати, в какую организацию надо обратиться, чтобы именем пианиста Бориса Березовского назвали планету, звезду, астероид?
От имени поклонников я тоже хочу поздравить Бориса с юбилеем и сказать ему: «Спасибо, что ты есть!». Мы все уже вошли в историю, если хоть раз побывали на концерте великого пианиста и человека.
Юбилейный концерт Бориса Березовского состоится 6 января 2019 года в Концертном зале им. П. И. Чайковского.
Березовский Борис Вадимович
Российский пианист. Заслуженный артист Российской Федерации. Инициатор, учредитель и художественный руководитель фестиваля Николая Метнера. Один из наиболее известных и востребованных исполнителей на Западе, регулярно выступающий и в России.
Борис Березовский родился 4 января 1969 года в городе Москва. Уже в детстве увлекся музыкой. Учился в специальной музыкальной школе имени Гнесиных у Ирины Родзевич и Измаила Альтермана. В 1986 году поступил и в 1990 году окончил Московскую консерваторию по классу фортепиано у Элисо Вирсаладзе. Правда, без диплома, который не получил из-за участия в конкурсе имени Чайковского, совпавшего по времени с выпускными экзаменами.
В 1988 году с большим успехом дебютировал в Лондоне в Вигмор-холле. В 1989 году состоялось его первое выступление во Франции, в Париже, в концертном зале Лувра. В 1990 году завоевал Первую премию на IX Международном конкурсе имени Петра Чайковского. После победы на конкурсе брал частные уроки у Александра Саца, который помог найти свой стиль, раскрыл молодому пианисту творчество Николая Метнера и «очень многое в новой музыке».
В 1991 году уехал за границу. Долгое время жил в Лондоне, затем в Брюсселе. Затем вернулся жить в Москву. По его собственным словам, на этот раз окончательно.
В январе 2007 года дал семь концертов в формате «Carte Blanche» в концертном зале Лувра. В том же году, Борис Березовский открыл для себя французского композитора Кароля Беффа. В мае 2009 года стал первым исполнителем Концерта для фортепиано Беффа; концерт проходит с участием Национального оркестра Капитолия Тулузы под управлением Тугана Сохиева.
Играет с известными музыкальными коллективами под управлением таких дирижеров, как Курт Мазур, Леонард Слаткин, Густаво Дюдамель, Шарль Дютуа, Вольфганг Заваллиш, Томас Даусгор, Эндрю Литтон, Владимир Ашкенази, Марк Элдер, Александр Лазарев, Михаил Плетнев, Антонио Паппано, Дмитрий Китаенко, Дмитрий Лисс, Юрий Башмет, Александр Сладковский, Александр Рудин и другими. Много выступает с камерными концертами в ансамбле с Вадимом Репиным, Александром Князевым, Дмитрием Махтиным, Николаем Луганским, Борисом Пергаменщиковым, Святославом Морозом, Брижит Анжерер, Хэмишем Милном, Акико Суванаи, Хидэко Удагавой, Юлианом Рахлиным, Ральфом Киршбаумом, Дмитрием Ситковецким, Александром Мельниковым, Дмитрием Яблонским, Екатериной Державиной, Василием Савенко, Яной Иваниловой.
Постоянный участник международных музыкальных фестивалей: «Безумный день», Музыкального фестиваля Вербье, Международный фортепианный фестиваль в Ла-Рок-д’Антерон, «Музыкальные ночи Сюке», Фестиваль радио Франции и Монпелье, Фестиваль Равинии, Музыкальный фестиваль Аспена, Рурский фортепианный фестиваль, Зальцбургский фестиваль, Музыкальный фестиваль Рейнгау, Тихоокеанский музыкальный фестиваль, Братиславский музыкальный фестиваль, «Русская зима», «Площадь искусств». Его сольные концерты можно услышать по всему миру: в Берлине и Нью-Йорке, Амстердаме и Лондоне, Париже и Москве, Санкт-Петербурге и Мюнхене, Владимире и Токио, Екатеринбурге и Гамбурге, Афинах и Сеуле.
Летом 2018 года в городе Елабуга, Республика Татарстан провели первый международный фестиваль Бориса Вадимовича Березовского
Четвертая премия Международного конкурса пианистов в Лидсе (Великобритания, 1987)
Первая премия Международного конкурса им. П. И. Чайковского (1990)
Премия Diapason d’Or (1995) и премия (редакторский выбор) Gramophone Magazine (январь 1996) за запись диска совместно с Вадимом Репиным (скрипка): «Прокофьев С. Сонаты для скрипки и фортепиано 1 & 2; пять мелодий для скрипки и фортепиано» (Erato 1995)
Премия года Немецкой ассоциации звукозаписи в номинации «Камерная музыка» (2005), премия Эхо-Классик в номинации «Лучшая запись года в области камерной музыки. Ансамбль XIX века» (2005), а также премия (редакторский выбор) Gramophone Magazine (апрель 2005) за запись диска: «Рахманинов С. В. Элегическое трио № 2 ре минор, op. 9; Шостакович Д. Д. Трио № 2 ми минор, op. 67» — совместно с Александром Князевым (виолончель) и Дмитрием Махтиным (скрипка) (Warner 2005)
Премия (выбор № 1) BBC Radio 3 «Building a Library» (май 2006) за запись диска: «Бетховен. Complete Orchestral Works, Vol. 5: Концерт для фортепиано с оркестром №. 3 до минор, op. 37; Тройной концерт для фортепиано, скрипки и виолончели до мажор, op. 56» — совместно с Мэтсом Родиным (виолончель) и Урбаном Свенсоном (скрипка). Дирижер — Томас Даусгор, Шведский камерный оркестр (Simax 2002).
Премия года Музыкального журнала BBC в номинации «Инструментальная музыка» (2006), а также премии Gramophone Magazine (редакторский выбор — ноябрь 2005), Diapason d’Or и RTL d’Or за уникальную — концертную — запись в апреле 2005 г этюдов Ф. Шопена и транскрипции этих этюдов, выполненной Л. Годовским (Warner 2005)
Премия Эхо-Классик в номинации «Лучшая сольная запись года. Музыка XX-XXI века» (2007) за запись диска «Хиндемит П. Ludus Tonalis; Сюита «1922» (Warner 2006)
А также многочисленные премии и рекомендации музыкальных журналов Diapason d’Or, Le Monde de la Musique, BBC Music Magazin, Independent on Sunday и др.
Дискография
Дискография Березовского включает более 40 CD и несколько DVD.
Audio CD
Medtner: Contes & Poèmes / Yana Ivanilova (soprano), Vassily Savenko (bass-bariton) (Mirare 2008)
Medtner: Two pieces for two pianos, op. 58 / Hamish Milne (piano) — в издании: Nikolai Medtner. Complete Piano Sonatas; Piano Works — CD 7. (Brilliant Classics 2008)
Chopin, Liszt, Rachmaninov, Moussorgski, Liadov, Medtner, Balakirev: Pieces pour Piano (4 CD-box, Warner 2008)
Rachmaninov: Suite No. 1 for two pianos, Op. 5 & Suite No. 2 for two pianos, Op. 17 / Brigitte Engerer (piano) (Mirare 2008)
Mendelssohn: Piano Trios No. 1 & 2, Violin Sonata / Alexander Kniazev (cello), Dmitri Makhtin (violin) (Warner 2007)
Hindemith: Ludus Tonalis & Suite 1922, Op. 26 (Warner 2006)
Slavonic Album (Dvorak, Janacek, Brahms) / Akiko Suwanai (violin) (Philips 2006)
Tchaikovsky: Piano Concerto No. 1 in B flat minor Op.23; Khachaturian: Piano Concerto in D flat major / Dmitri Liss & Philarmonic Ural Orchestra (Teldec 2006)
Rachmaninov: Concertos pour piano 1 & 4 / Dmitri Liss & Philarmonic Ural Orchestra (Mirare 2006)
Rachmaninov: Concertos pour piano 2 & 3 / Dmitri Liss & Philarmonic Ural Orchestra (Mirare 2006)
Chopin/Godowsky: Etudes (Warner 2005)
Rachmaninov: Preludes (Mirare 2005)
Rachmaninov: Trio élégiaque No. 2 in D minor, op. 9; Shostakovich: Trio No. 2 in E minor, op. 67 / Alexander Kniazev (cello), Dmitri Makhtin (violine) (Warner 2005)
Beethoven: Complete Orchestral Works, Vol. 7: Piano Concerto No. 4 in G-Major, op. 5 & Piano Concerto in D Major, op. 61a / Thomas Dausgaard & Swedish Chamber Orchestra (Simax 2005)
Liszt: Etudes d’exécution transcendante (Teldec 2003, Warner 2009)
Brahms: Ein deutsches Requiem, Op. 45 (версия для двух фортепиано и хора) / Sandrine Piau, Stephane Degout, Brigitte Engerer (piano), Laurence Equilbey (Naive 2004)
Beethoven: Complete Orchestral Works, Vol. 5: Piano Concerto No. 3 in C minor, op. 37 & Triple Concerto for piano, violin, and cello in C major, op. 56 / Mats Rondin (cello), Urban Svensson (violin), Thomas Dausgaard & Swedish Chamber Orchestra (Simax 2002)
Tchaikovsky: Concerto pour piano & Concerto pour violin / Akiko Suwanai (violin) (2003)
Khachaturian: Sonata & Dances / Hideko Udagawa (violin) (2003)
Schumann: Davidsbündlertänze, op. 6 & Klaviersonate 2, op. 22 & Toccata, op. 7 (Teldec 2002)
Chopin: Etudes, op. 10, op. 25, op. posth. (Teldec 2001)
Beethoven: Complete Orchestral Works, Vol. 3: Piano Concerto No. 1 & No. 2 & Rondo B-Dur / Thomas Dausgaard & Swedish Chamber Orchestra (Simax 2001)
Strauss, Bartok, Stravinsky / Vadim Repin (violin) (Erato 2001)
Medtner: Piano Music / Hamish Milne (piano) (Teldec 2001)
Rachmaninov: Piano Concerto no. 3 & Tchaikovsky: Piano Concerto no. 1 / Dmitri Kitaenko & Moscow Philarmomic Orchestra (Teldec 2000)
Schubert: Symphonies 3 & 8, Schubert/Liszt: «Wanderer»-Fantasie / Kurt Masur & New York Philharmonic Orchestra (Teldec 1998, Warner 2007)
Liszt: Piano Concerto No. 1 in E flat major R.455 & No. 2 in A major R.456 & Totentanz (Danse macabre), R. 457 (Teldec 1998)
Schumann: Davidsbündlertänze, op. 6 & Klaviersonate 2, op. 22 & Toccata, op. 7 (Teldec 1998)
Rachmaninov: Variation on a Theme of Chopin & Piano Sonate No. 1 (Teldec 1998)
Ravel, Medtner: Violin Sonatas / Vadim Repin (violin) (Erato 1997)
Chopin: Etudes, op. 10, op. 25, op. posth. (Teldec 1997)
Mussorgsky, Rachmaninov, Balakirev, Medtner, Liadov (Teldec 1996)
Tchaikovsky: Piano Concerto No.1 & Violin Concerto / Akiko Suwanai (violin) (Teldec 1996)
Prokofiev: Violin Sonatas 1&2, 5 Melodies / Vadim Repin (violin) (Erato 1995)
Ravel: Gaspard de la nuit & Sonatine & Valses nobles et sentimentales & La Valse (Teldec 1995)
Rachmaninov: Piano Concerto No. 3 / Eliahu Inbal & Philharmonia Orchestra (Teldec 1992, Erato 2009)
Schumann, Khudoley, Balakirev, Tchaikovsky — IX International Tchaikovsky Competition Piano (Мелодия 1991)
DVD
Boris Berezovsky — «Les Pianos de la Nuit». Liszt / Лист: 12 этюдов трансцендентного исполнения, S. 139. Режиссёр: Andy Sommer. Съемка 04.08.2002 г. на фестивале в Ла-Рок-д′Антерон (Naïve 2003)
Bois Berezovsky / Dmitri Makhtin / Alexander Kniazev — «Les Pianos De La Nuit». Tschaikovsky / Чайковский: «Времена года» (№ 6 «Июнь — Баркарола»); Ноктюрн ре минор по пьесе для фортепиано op. 19 № 4; Трио ля минор «Памяти великого артиста», op. 50; Меланхолическая серенада си-бемоль минор, op. 26. Режиссёр: Andy Sommer. Съемка 10.08.2004 г. на фестивале в Ла-Рок-д’Антерон (Naïve 2006)
Фильмография
Boris Berezovsky — «Change of Plans»: Interview & Performance. Бетховен: Вариации на тему Диабелли, op. 120; Метнер: Сказки, op. 14, 20, 26, 34, 35, 48, 51; Лливелин: «Изменение планов» (импровизации на тему); Годовский: Старая Вена; Лядов: Прелюдии ре минор, op. 40, № 3 и соль мажор, ор. 46, № 3, Багатель ля-диез мажор, op. 53, № 3. Серия: «Legato — The World Of Piano», vol. 1. Режиссёр: Jan Schmidt-Garre. Концертная съёмка 14.07.2006 г. в Эссене на Рурском музыкальном Фестивале (DVD — Naxos 2007)
Boris Berezovsky — Pianist und Virtuose. Режиссёры: Holger-Heinrich Preuße, Claus Wischmann (ARTE, ZDF, Sounding Images & Fernsehbüro 2007)
Борис Березовский. «Мне здесь жить удобно и комфортно»
Однако в его артистической харизме и в его стиле есть и печаль, и нежность, и главное – человеческая мудрость, которой нельзя научиться в музыке, она дается от природы. «Медведь» поговорил с музыкантом о его последнем периоде в творчестве и в жизни.
– Борис, все знают, что вы живёте в Брюсселе, в крайнем случае, в Лондоне.
– Да. А я живу в Москве.
– Вы как-то незаметно для публики сюда переместились.
– Мы сначала просто чаще стали наезжать, снимали квартиру на Смоленке. Я вырос в Арбатских переулках и люблю по-прежнему там гулять. Домик Скрябина. Булгаковские места. Домик Прокофьева. Какие-то свои личные воспоминания. И сильные переживания, конечно, Москва вызывает у меня.
– Вас не угнетает, что город, цивилизуясь, деформируется и не всегда в лучшую сторону?
– Все города меняются. Старые картинки Москвы – это всё прекрасно, но жизнь идёт. Я, естественно, терпеть не могу хрущёвскую застройку. Это всё надо сносить без разговоров. А вот утраченных церквей жалко.
– Вы любите ходить в храмы?
– Любою ими любоваться. Меня это очень греет по-русски. Но я не религиозный человек. Я лишь созерцатель красоты.
А вот в один из приездов мы зашли погулять в парк Сокольники. И этот парк меня принял абсолютно и захватил. Теперь я живу напротив него и каждое утро не смотря на погоду…
– Неужели вы бегаете трусцой или катаетесь на велосипеде, или рассекаете на коньках?
– Нет, я не бегаю и не рассекаю. Я просто каждый день с шести до восьми часов утра гуляю по парку, и это доставляет мне огромное удовольствие.
– Ну, вы прям, как Карамзин в Остафьеве. Карамзин, правда, прогуливался верхом. А потом, после чашечки кофе садился сочинять для нас «Историю государства Российского».
– То есть вы специально купили квартиру в Сокольниках для своих утренних прогулок?
– Нет, не купили. Мы снимаем.
– Неужели у такого успешного пианиста нет средств, чтобы купить квартиру, где ему нравится?
– Не в деньгах дело. Мне просто так легче жить. Я не привязан к собственности. И это мне удобно.
– Москва крупнейший мегаполис. А как вы здесь передвигаетесь?
– У вас нет собственного автомобиля?
– Я не пользуюсь здесь автомобилем. Меня пугают бесконечные аварии. И раздражают.
– Сейчас достаточно тяжелое время…
– Я не заметил. (смеется) Нет. Заметил. Водка подешевела и с ней жизнь, конечно, намного веселей.
Понимаете, у меня особенная ситуация. Я артист. И как играл концерты, так и играю. Но я много говорил с людьми, которые связаны с бизнесом. И я прекрасно понимаю, как сложно им сейчас. Повторю всё ж, лично для меня этих проблем не существует. Для меня ничего не изменилось. Мне здесь жить удобно и комфортно. И всё здесь просто нравится. Но это индивидуально очень. Такой вот склад ума и души. Хотя я знаю много людей, которые замечательно живут и в Лондоне, и в Париже. Для меня, как бы хорошо я не говорил на английском и французском, приятнее на родном. Мой родной – русский. Я родился здесь. Здесь я дома.
К тому же я понял, что мне здесь гораздо интереснее. И во многом благодаря даже, как ни странно, не русской музыке, которую я обожаю, а русской литературе и русскому театру. Я очень много хожу в театры. Живя в Европе, я был лишен этого удовольствия.
– А семья? Вас поддержали?
– Мы все вместе. Язык общения – русский. Моя вторая жена Эллина – кореянка из Ташкента. Окончила Московскую консерваторию по классу альта. Но сейчас у неё много других проектов, с музыкой не связанных. Вот она только что сделала замечательный фильм про корейцев в России – к 150-летию их переселения на русский Дальний восток. Там и 1937 год, когда по велению Сталина перемещали в Азию, что известно ей не понаслышке. Подняла уйму исторических фактов, которые мало кто знал. И для меня в фильме нашлась музыкальная радость. Я узнал, что брат Римского-Корсакова активно участвовал во всех этих геополитических процессах.
– Адриану 12 лет, Маше – 6. Старшая дочь Эвелина, от первого брака – уже вполне самостоятельная девушка и у неё своя жизнь.
– Была ли проблема с адаптацией детей? Ведь там, откуда они приехали, другие языки, другие дети, другие дворы.
– Дети очень быстро ко всему привыкают и легко встраиваются. Быстрее, чем взрослые. Адрик ещё совсем недавно вообще не писал по-русски. Сейчас он пишет прекрасно.
– Я знаю, что вы не разрешали ему писать на компьютере. А прививали рукописание.
– Отчасти да. Адрик пишет рукой. Я вообще небольшой поклонник компьютеров и стараюсь ограничивать в этом и себя, и детей. Признаю, что интернет – великая вещь и очень удобная. Но не более. У детей строго – час в день. Телевизор мы вообще выключили из нашей жизни. Его нет.
– Я знаю, что у людей творческих с техникой порой случаются конфликты. Сбои, неполадки, поломки. А у вас с ней какие отношения?
– С фортепьяно – замечательные. (смеется) Но это не совсем техника. Хотя, конечно, механизм. Ко всему другому я равнодушен.
– Ваша старшая дочь Эвелина пианистка. Вполне уже состоявшаяся. Ей можно не заниматься, ей можно только сопутствовать. А есть ли желание, чтоб младшие продолжали ваш семейный путь?
– Здесь всё просто. Если я вижу, что есть тяга к инструменту, я всячески одобряю. Я этому рад. Вот маленькая дочка всё время подходит к фортепиано, пытается что-то подобрать. И ей это ужасно нравится, она обожает ритм. Мы это поддерживаем. Мальчик не проявил никакого интереса. Он не играет и не учится играть. Хотя он вполне музыкальный и хорошо поёт.
– Естественно. (смеется) Когда выпью.
– А что именно? Арии из опер?
– Всё, что угодно. У нас с дочкой любимая игра – включается китайская поп-музыка, а мы импровизируем слова.
– Получается какая-то мультикультурная семья. Ощущение, что вас можно высадить в любой точке мира, будь то Япония или к аборигенам в Новую Зеландию. И вы адаптируетесь мигом. Заговорите на японском или аборигенском.
– В принципе – да. Было бы только фортепьяно. Я очень люблю разнообразие культур и легко в них включаюсь.
– Какие опыты дала вам европейская жизнь?
– Конечно, Европа сильно расширила мой кругозор. Я много ездил, выучил языки – английский и французский. Но сейчас это доступно каждому.
В советское время, когда не могли люди выезжать, случались совершенно чудесные истории. Например, мать моего учителя Александра Игоревича Саца, вот и его портрет у меня всегда на почетном месте, так вот она занималась французской литературой и никогда не выезжала из Москвы. Но она знала Париж в тысячу раз лучше меня, хотя я бывал там многократно. Она знала свой любимый город по любимой литературе. И так мысленно гуляла по Парижу вовсе не для разглядывания витрин магазинов. А посещала исторические места, где происходили события, жили герои и авторы любимых ею французских романов. Она общалась с ними. Она так жила. Мы сегодня понимаем, конечно, что это происходило от безысходности. Но, понимаете, как у слепых, сильнее развиты другие чувства и обострено восприятие внешнего мира. Так есть и такие, душевно богатые люди. И может быть, их сильно развитое воображение усиливает ощущения и насыщает жизнь, делая их мир прекрасным. Так что. – Что и как расширяет?
– Да. Вот такой же случай. Михаил Гаспаров, автор великолепной книги «Занимательная Греция» доскональнейше изучил свою любимую страну и удивлял всех своими уникальными познаниями. И тоже, рассказывают, прогуливался по историческим местам своей, можно сказать, второй родины.
– Именно. Мы видим, что для интересной жизни условия необязательны, но, конечно, желательны.
– Имея все возможности, куда вы любите ездить?
– Для отдыха я обожаю Хорватию. Очень люблю Японию. Да, и собственно весь мир кроме Соединенных Штатов Америки. В последнее время мне кажется, что это страна, немножко сошедшая с ума. На почве самосохранения. Мне рассказывали, будто людям предлагается, если кто увидит подозрительных субъектов, немедленно доложить, куда следует. А что значит, подозрительный субъект? (смеется) Что-то с ними случилось за последние 20 лет, это точно. И вот она, их хваленая свобода. Друг за другом приглядывать.
– А выступать там?
– А я там и не выступаю. За последние 15 лет ни разу не был.
– Уверена, никто не проходит мимо вопроса о вашем однофамильце, с которым у вас нет ничего общего, ну, кроме того, может быть, что он бывал на ваших концертах. Я спрошу вас о другом однофамильце – Максиме Березовском.
– Я его тоже не знал и он на моих концертах тоже не бывал. (смеется) Березовский писал в основном религиозную, духовную музыку. Это было предпочтением композиторов 18 века. Я более поклонник фольклора, чем религиозной музыки, хотя она очень красивая. Одно Всенощное бдение Рахманинова чего стоит!
– Но Березовский писал и светскую музыку. Известны его пьесы для клавесина, которым вы, кстати, владеете?
– Владею, владею. Пожалуй, мне надо бы выучить такую программу и исполнить. Это будет, как у нас говорят, фишка.
– А как быстро вы выучиваете новые программы?
– Если мне нравится, то довольно быстро. Но я же всю жизнь этим занимаюсь. Если хороший год, выходит, наверное, программы две.
– Да, вы и без новых программ, сколько знаете музыки! Вот я этого и представить даже не могу.
– Оставьте, это тоже привычка. Навык, опыт. Мало кто чего знает?
– Вы не только музыкант, но просветитель. Пытаетесь привлечь внимание к русской национальной музыке, к малоизвестным именам. И даже вроде проводили музыкальные фестивали.
– Да, и фестивали организовывали, я пытался продвинуть русского композитора Николая Метнера. Но слегка разочаровался в этом проекте. Метнер изумительный и непопулярный композитор. И я знаю по всему миру массу его фанатичных почитателей, в том числе и я сам. Это особая каста. Вот и мы собираемся, как те удивительные люди, к примеру, которые говорят на забытых языках, и получается такой музыкальный эксклюзив.
Но что бы мы ни делали, не удалось нам привить эту любовь широкому слушателю. Есть, наверное, какие-то скрытые законы, которые никак не преодолеть. В результате я пришел к выводу, что концерт для публики должен быть все-таки не просвещением, а развлечением. Как это всегда и было – музыка, песня, танец. И просто хорошее времяпрепровождение. А Метнер – всё же удел фанатов. Что ж? Станем и дальше собираться узким кругом и исполнять его потрясающие романсы.
– В музыкальной среде вы уникальны ещё и тем, что недипломированный специалист. Который сделал блестящую музыкальную карьеру.
– А вот, и нет! Уже дипломированный! (смеется) Ну, да. Была история, когда я участвовал в конкурсе Чайковского в 1990 году, его выиграл, а потом ещё уехал и на гастроли. И в общем, пропустил выпускные экзамены в Московской консерватории, где учился. Диплома мне тогда не дали.
– Не поняла. Вы что? Экзамены сейчас что ли сдавали?
– Представьте, сдавал. Где-то полтора года назад. Видите ли, у нас очень бюрократическое государство. Везде проформа. И невозможно заполучить диплом, весело приговаривая, что ты известный пианист. В общем, и без тебя все это знают. А на деле нужна какая-то формальность и её строгое соблюдение. И вот мы пришли с моей любимой певицей Яной Иваниловой и исполнили романсы как раз Метнера. И после этого мне поставили галочку и дали диплом. Теперь я профессионал, а не любитель, каким был раньше, что мне, кстати, очень нравилось и даже удавалось.
– Вот и Андрей Битов, кстати, считает, что вся великая русская литература, она непрофессиональная, поэтому и великая. Только непрофессионал может вдохновительно творить. В отличие от профессионалов, которые – делают.
– Безусловно. Я согласен. Если поглядеть историю русской музыки, ни Чайковский, ни Мусоргский и Римский-Корсаков, ни многие другие не были профессиональными композиторами. Но все они очень любили музыку и писали её преимущественно для себя. Они, конечно, ходили на курсы, например, как Чайковский к Рубинштейну в Московскую консерваторию. Изучали полифонию и всё другое. А потом рождалось это чудо невероятное – их произведения. Рождалось от любви к музыке, а не от того, что они только знали музыкальные законы, законы композиции, которые, конечно, тоже необходимы. Как для писателя, я понимаю, надо знать хотя бы правила русского языка.
– То есть только у истинных любителей, будь то музыка или литература, больше шансов добиться искренней чистоты звука?
– Получается, что так.
– А вы, кстати, откуда взялись вообще?
– Я с детства проявлял невероятную тягу и любовь к музыке. Это, кстати, про любовь. Папа сразу же затащил меня за инструмент и принялся обучать сольфеджио. А дальше пошло везение в жизни, я об этом много говорил. Я встретил замечательных педагогов – Элисо Константиновну Вирсаладзе и Александра Игоревича Саца. Которые вполне доходчиво и в мягком и приятном стиле объяснили мне, что делать со всеми этими нотами. (смеется) И вот это сочетание способностей, любви к музыке и чудесных педагогов привело к такому вот удачному результату. К моей необыкновенной радости.
– Много ли вы занимаетесь?
– Достаточно. Но не больше, чем надо. Но заниматься – надо.
– А вы практикуете какие-то технические упражнения? Я знаю, что у Джона Фильда, который придумал нам жанр ноктюрн, и вырастил плеяду изящных музыкантов…
– Да. Кого он только не вырастил! И Алябьева, и Глинку, и Верстовского…
– Так он, упражняясь, клал монету на тыльную сторону ладони и играл. А монета не падала.
– У меня падает. (смеется) Я пробовал. Просто есть разные исполнительские школы. Я придерживаюсь такой, когда кисть должна быть в свободном движении.
– А каких правил и школ вы придерживаетесь для создания своего привлекательного образа? Мужские игрушки вас занимают, к примеру? – Машины, часы, запонки, галстуки. Что-то ещё.
– Меня всё это совершенно не занимает.
– Так как же делается ваш, как многие считают, изящный стиль – в поведении, в одежде? Даже шик. Добавила бы я.
– Вот я сейчас занимался проектом Музыка земли. Речь идет о музыке классической, которая вдохновляется национальным фольклором. И вот мне захотелось в моей одежде больше национального русского элемента. Чтоб отличалась уже она как-то от обыденной принятости.
– Борис, ну, вы – то Карамзин, то Грибоедов. Известной фишкой Александра Сергеевича было настоятельное желание вернуть в бытовую культуру начала 19 века национальное русское платье, ну, слегка модернизированное, наверное. Он тоже был мужчина с шиком. Мы, что, увидим вас в косоворотке?
– Ну, конечно, не так радикально. Но отличиться есть желание. И вообще национальное в искусстве – это всегда самое интересное, красивое и конечно, уникальное. Оно бесценно и я убежден, именно такого колорита должно быть больше в нашей, иногда тусклой жизни – в архитектуре, театре, живописи, одежде, в конце концов. Одежда национальная, будь то японская, индийская или русская – самая доступная форма общения и понимания.
Ну, всего этого мне бы только очень хотелось. А пока этого нет, то я хожу, чёрт знает, в чём. (смеется)
– Ага. Тем временем ваши обожатели почитают вас иконой стиля.
– Сейчас в артистической среде модно заниматься благотворительностью. Вы следуете этому бурному течению?
– Я немножко боюсь этого. Потому что очень много надувательства именно в этой области происходит. Боюсь просто выглядеть идиотом. Вот, даёшь деньги, а там кто-то где-то ими пользуется. Это вообще большая проблема в России, – недоверие людей.
Но если кто-то ко мне обращается лично, естественно, помогу. Когда я знаю человека и понимаю, на что именно и в какие руки я отдаю деньги. Помогу.
– А как у вас организована бытовая жизнь?
– Быт организован, как у всех. Ничем здесь похвастать не могу. Семья, как вы сказали, мультикультурная и едим мы всё, Еда всякая годится.
– Пью только водку.
– И что, даже в Европе, славной прекрасными винами?
– Только водка мой любимый напиток. Много курю. Но исключительно потому, что мне это просто нравится. Я всегда делаю только то, что мне нравится. Но не значит, что все этому должны следовать, в смысле курить. У меня есть друзья, которые не курят, но водку пьют.
– А какой круг друзей у вас вообще? Это ваши коллеги-музыканты?
– Нет, не музыканты преимущественно, хотя и они есть. Но люди творческих профессий. Те, с кем мне интересно.
– И как вы находите время для общения? У вас же, говорят, около ста концертов в год? То есть выходит – почти каждый третий день. Добавим ещё и перелёты.
– Ну, и что? Уверяю вас, мне времени на всё хватает. И на мою семью, и на моих друзей. И на всякие мои затеи.
– Как часто вы бываете на концертах ваших коллег?
– Очень редко. Довольно и того, что я хожу на свои концерты. (смеется) Просто уже такое количество музыки переслушано, что меня сегодня это не так живо интересует. Я стараюсь в другую сторону развиваться – в сторону театра, литературы, поэзии.
И что новенького мы, исполнители, можем, собственно, сделать? Когда уже есть музыка? – Просто хорошо сыграть. Ведь произведения лучше написать уже невозможно.
– По литературной практике знаю, бывают такие назначанты. Назначили писателем (не исключаем даже некоторых способностей) и вот он и уже настоящий писатель, и только он. А других рядом вообще нет. Никто и не читает его уже. Для чего б? Да, и прилично писать совершенно необязательно при таких раскладах. В музыке такое существует?
– Существует, безусловно. Такое существует везде – и в других областях тоже. И это очень неприятный момент. Но всё не так. Тот, кто всеми признан номером 1, таковым никогда не является. Это стопроцентная неправда.
Кто-то из моих друзей рассказывал, что на каком-то концерте бисировал и исполнил вальс Грибоедова. Зал впал в овацию с криком: какой великолепный и неизвестный Шопен! Вот так. Шопен здесь, конечно, ничем не виноват, а эта история никак не отменяет его огромного вложения в мировую музыкальную культуру.
Откуда это? Ответ довольно прост – всё сделали пиар и реклама или по-другому назовите. И в каждой стране это есть. Это система давно выработанная, которая не имеет ничего общего с реальностью.
Понимаете, людям так удобнее и легче жить – и артисту, и потребителю, когда всё понятно. И дальше можно уже и не думать, и не заморачиваться, и не искать.
Вот, к примеру, мне надо идти в гости и прихватить с собой бутылочку вина. Я в винах вообще ничего не понимаю. Но я понимаю, что в журнале (или в интернете) написано, какое хорошее. И я смело это хорошее беру с собой. Мне легче так жить. И вино по сути неплохое. Наверное. И я этому рад. А вот один мой знакомый дирижер – большой любитель, ценитель и знаток вина. Он никогда не возьмёт такое, какое я. Он возьмёт, возможно, даже и дешевле, но сверяясь с совершенно иной шкалой ценностей. Как в вине, надо разбираться в пианистах, дирижерах, писателях и многом другом. Возможно ли это? Как и во всём – надо иметь хороший вкус.
– Вы производите впечатление мягкого и доброжелательного человека. Так ли это? Или внутри жесть?
– Мягкий, доброжелательный и сентиментальный. Просто у меня жизнь так сложилась, что всё ко мне как-то всегда располагалось, и зла я очень мало видел. Поэтому у меня нет ни на кого ни злобы никакой, ни раздражений не чувствую. Но я знаю людей, которым многое очень тяжело давалось. И конечно, они жёсткие люди. Я их прекрасно понимаю.
– Я слышала, что вы страстный игрок. Это правда?
– Я плохой игрок. Настоящий должен всё поставить на карту. Даже жену. Как это было принято в России. (смеется) Я этого пока не делал. Вообще, чтоб не забыться, просто беру с собой ограниченное количество денег. Вот моя старшая дочь отлично играет в покер. Я рядом с ней – простой игровой автомат.
– А я-то вот представляла, как вы тасуете колоду… Ведь это тоже развивает моторику пальцев. Что важно для пианиста.
– Ну, примерно так. Словом. Поигрываю, но не страстно. Страстно поигрываю на фортепиано. Для моторики.
– Верите ли вы в предзнаменования, знаки?
– Я в это очень верю. Вот на конкурсе Чайковского я вытащил сотый номер. И сразу понял, что получу первую премию. (смеется) Хотя какая, казалось бы, связь? Много чего ещё бывало, но это в основном личные переживания и я не хочу их озвучивать. Ну, вот общественности можно предать такую историю. Казино. Там играет обычно попсовая музыка. Стою у стола с рулеткой. Вдруг слышу – концерт Моцарта, 21-й. Ставлю, естественно, на 21 все свои деньги. И выигрываю очень крупную сумму. (смеется)
– А вот те, кто не знает музыку так, как вы, что это именно 21-й концерт был, те и продулись.
– Ну, да. Я рискнул проверить номер концерта и был вознагражден. Но вот, как Моцарт оказался в казино? – для меня самая большая загадка.
– Вы сейчас затеяли необычный для музыканта проект, связанный с Веничкой Ерофеевым. Откуда это взялось и чем закончится?
– Чем закончится, я не знаю, но надеюсь, получится очень хороший спектакль об его жизни. Там не будет ни слова из «Москвы – Петушков» и «Вальпургиевой ночи». Ничего, к чему привыкли. Но будут его записные книжки, в которые мало кто заглядывал. Прочитав их, я был поражён. А вот говорят о них очень мало. Поначалу я этому сильно удивился. Хотя чему? Я и сам ведь тоже совсем недавно о них и не догадывался.
Ерофеева я вообще мало знал. Может, это издержки жизни в Европе? Потому как Ерофеев чисто русский продукт. В кругах, где я вращался, был такой его образ алкоголика. Хотя и талантливого, безусловно. Но этим всё сказано и закончено.
Я прочёл всё и увидел его мир, насколько это был интересный и феноменально образованный человек. Я даже стал выписывать для себя пассажи из выписанного им для себя ему понравившегося. Он поразил меня размахом, он записывал даже свои наблюдения за цветами, как они распускаются. И от этих цветов до религиозных философов и писателей – от старейших до новейших. Однако все эти его обширные знания и тонкие наблюдения, конечно, абсолютно не мешали ему быть алкоголиком. (смеется) И последнее даже помогало. Стимулировало, что ли. Он больше успевал делать, шире успевал жить. Это был его активный допинг.
И, знаете, главное, что мне открылось, что он был счастливым человеком, не смотря на то, что жил непонятно где и как. И совершенно свободным. И это, конечно, восхищает и дорогого стоит. Захотелось ему даже подражать.
– То есть сделаться алкоголиком?
– Нет. Это можно как-то пропустить.
– Я понимаю, что вам удалось добыть много материала, который либо неизвестен, либо не использован никогда. Вы лично занимались поиском, можно сказать, свидетелей?
– И я тоже. Моя знакомая Наталья Баринова общалась с легендарными людьми того времени – художниками Владимиром Яковлевым, Анатолием Зверевым, всей той компанией диссидентов. Так мне помогли выйти на Наталью Шмелькову. А Шмелькова была последней любовью Ерофеева. С ней он счастливо провел три последние года своей жизни. Наталья подсказала, где и как найти что-то ещё. Да, и просто её воспоминания, конечно, сами по себе очень ценны. Существуют и его чудные письма к сестре, и его литературные загадки для племянницы, которые я собираюсь задавать своим детям, когда подрастут. Словом, из всего этого мы и пытаемся выкладывать мозаику его жизни.
– И в какую форму вы вместите этот объём материала?
– Я не литератор, и этим занимается профессионал, мой друг драматург Лев Яковлев. Он пишет пьесу. Он вообще замечательный либреттист, и сейчас с большим успехом в Москве идет его «Оливер».
На сегодня получается такой совместный общественный проект, который должны одобрить все – и гласные и негласные его участники. Которые знали Ерофеева. Мы все собираемся, обсуждаем, что-то добавляем, что-то убираем. Хочется сделать правдивую и качественную историю. Такую притчу об его жизни.
– А вы сами как-то участвуете в проекте, ну, кроме того, что уже вложились в него деньгами?
– Ну, минимально я вложился. А участвовать я буду, чему очень рад. Я выступлю, так сказать, музыкальным сопровождением. Ерофеев очень любил музыку, и у него огромная была фонотека. Вкусово он предпочитал своих земляков, а земляками он считал северных людей. Сибелиус, Григ. Очень любил также Малера, Шостаковича, Равеля. И… русские народные песни. Потихоньку подбираю музыкальный ряд, но он будет очень зависеть от текста. Над которым мы тщательно работаем.
– А ваши литературные предпочтения?
– Как и в музыке, конечно, классика. Не очень люблю Достоевского. Мне как-то нравится, чтоб был юмор, легкое отношение к жизни. В ранних произведениях у него это есть, а потом как-то становится тяжеловатым, хотя, может быть, и глубоким. Ну, я просто такой по натуре, что мне всегда хочется, чтоб всё было легко и приятно.