Николай Крупатин
биография
Крупатин Николай Леонидович
Родился 14 февраля 1972 года.
Волгоградский музыкант и поэт, радиоведущий. В теперь уже прошлом веке Николай работал ведущим на волгоградском отделении радиостанции «Европа плюс» и вёл авторскую программу «Средство от Хвори», а любителям волгоградской музыки известен и как лидер группы «Южная окраина», участник проекта «Штурман Жорж», автор песен, исполняемых такими группами и исполнителями, как «Чай вдвоём», Наталья Ветлицкая, Алёна Апина, Антон Макарский, а также человек, приложивший руку к работе проекта «Пропаганда».
В этом веке Николай живёт, работает и творит в Москве. И не так давно на экраны вышел фильм «Слова и музыка», главной музыкальной темой которого стала мелодия лиричной и грустной песни «Снег с твоих волос». Автором её слов и музыки является Андрей Зуев, а вот голос, её исполняющий, принадлежит именно Николаю Крупатину.
Николай Крупатин: «В детстве я хотел быть мушкетером»
Знакомьтесь: Николай Крупатин – сооснователь Matryoshka Radio, фронтмен группы STORY (ex-AMIGOS), радиоведущий и клубный диджей.
Человек трех «и»: исключительный интеллигент и интеллектуал. А еще бунтарь (и при этом джентльмен!) и музыкант до мозга костей. Во всем. И это – родом из детства.
В интервью главному редактору SVeshalki Коля рассказал о дискотеке в детском саду, «вражеских голосах», коллекции губных гармошек, своем музыкальном ноу-хау, а также о том, почему его не взяли в хор, что произошло однажды в Нью-Йорке и сколько лет можно ждать чуда.
Честно признаюсь, во время разговора мы не один раз поржали в голос (иначе это не назовешь, правда) и совсем чуть-чуть посплетничали (но это уже совсем другая история). А сейчас…
– Коль, мы знакомы с тобой уже сколько – лет десять, кажется, – а я до сих пор не знаю, как ты написал свою первую песню.
– Наверное, потому что написал я ее больше десяти лет назад (смеется). Я прекрасно помню ту ситуацию, но говорить о ней без смеха не могу. Мне тогда было лет 13-14, я влюбился в одноклассницу и написал жутко наивную песню из серии «что увижу, то пою». Но, если можно, цитировать все же не буду (снова смеется).
– Ой, да ладно тебе, все мы в юности писали «стишки о любви». Недавно обнаружила свои такие «творения». Читать их спустя годы было действительно смешно и совсем чуть-чуть стыдно. Так что потом по секрету друг с другом поделимся (улыбается). А всем остальным давай расскажем о твоем первом серьезном музыкальном опыте. Итак, как все начиналось?
– Мой отец очень любит рассказывать, что я уже в полгода, когда слышал музыку, умудрялся высвобождать руки из пеленки и в такт звучавшей музыке «крутить фонарики». Еще он говорит, что включать радиолу, ставить пластинки и говорить я начал практически одновременно. Так что, когда я устроил в детском саду «Светлячок» дискотеку на двух проигрывателях «Электроника», никто не удивился. Заметь, самого понятия «диджеинг» в СССР тогда не существовало, а диджей был (смеется).
У отца была огромная коллекция почти всего, что в 1970-е в СССР можно было найти только «на костях»: The Beatles, Janis Joplin, The Rolling Stones, The Yardbirds, Jethro Tull. На официальном виниле тоже было собрано огромное количество хорошей классической музыки – почти все из отечественных ВИА, что можно было купить в стране.
Я знал практически наизусть несколько сотен пластинок, но самыми любимыми у меня были музыкальные сказки и произведения Леонида Утесова. В шесть лет я сам попросил родителей отвести меня в музыкальную школу, заявив, что хочу играть на фортепиано. Но вот учился очень нехотя – не сложились отношения с преподавателями. С уроков хора меня и вовсе сняли, постановив, что голоса у меня нет и петь я никогда не буду…
– Ой, прости, что перебиваю. Просто с хором знакомая история. Не знаю, как ты, а я не жалею, что не взяли, я и сама потом замечательно научилась петь, без всяких песен а-ля «прощай, школа» и жутко страшных народных костюмов – других в то время не было.
– Да в то время вообще все было другое. Как сказал мне один хороший педагог, «советская школа учит долго и отбивает всякую охоту учиться»! Впрочем, «музыкалку»-то я все-таки окончил, даже на выпускном экзамене сорвал аплодисменты комиссии. Я сыграл «Воспоминание» Микаэла Таривердиева, снятое на слух с пластинки с точностью до динамики. Шел 1987-й год, и тут такой я исполняю мелодию из «Семнадцати мгновений весны». Помнишь ту слезную сцену встречи в кафе Elefant? А в экзаменационной комиссии – одни дамы (смеется).
– Ты все-таки выпустился, молодец! А вот у меня с «музыкалкой» не вышло, точнее, вышло забавно – лет в восемь я захотела играть на гитаре и долго упрашивала маму записать меня на «кружок». Когда мама, наконец, сдалась, был открыт набор только на занятия… домрой. Меня убедили, что она не особо отличается от гитары, и что в следующем году я обязательно перейду на отделение гитары. Выбирать не приходилось, я согласилась и промучилась аж год. Все получалось, но домра мне ну никак не нравилась, а про теорию в музыкальной школе и все эти бесконечные экзамены мне вообще никто не сказал. Я же просто хотела играть на гитаре, а не вот это вот все (смеется).
– Ну, Коля, дослушай. На последний экзамен я даже приехала, но опоздала, пошла погулять до выяснения обстоятельств, а когда вернулась, комиссия уже ушла, и педагог мне сказала приходить завтра с другими опоздавшими. Завтра я не пришла, и послезавтра тоже, и на следующий год. Правда, в старших классах мне полученные в «музыкалке» теоретические знания очень пригодились на уроках музыки. Помню, учительница, за пару лет до этого отказавшаяся взять меня в хор, очень удивилась. А как ты удивлял родителей в том возрасте?
– Лет в 10 я открыл для себя диапазон КВ! Наша старенькая радиола позволяла, прорываясь через «глушилки», иногда слушать всевозможные радиостанции. Мне, конечно же, частенько влетало за это от отца – он же был партийным активистом и занимался агитационными и культурными вопросами в заводской ячейке. Но, на мое счастье, он часто ездил в командировки и на учебу. Правда, уезжая, он вынимал из радиолы предохранитель, но я быстро сообразил, что к чему, и завел себе собственный (улыбается).
Как активный ребенок, я еще всякое творил, за что могло влететь, и далеко не только мне ремнем. Однажды я, малость перепаяв наш VEF, устроил вещание «вражеских голосов» по проводной сети на половину дома. Это сейчас я понимаю, чем в 1982-м такое могло грозить, но тогда… Благо, что мои «первые эфиры» услышал наш участковый дядя Саша, и хорошо, что он дружил с папой, поэтому сдал меня не «куда надо», а ему. Этим, к счастью, всегда и заканчивалось (улыбается).
– А вот что не заканчивается, так это инструменты, на которых ты играешь! В группе в твоем исполнении можно услышать гитару, клавишные и губную гармошку. А какой любимый-то?
– На самом деле, я играю на любом инструменте, который попадает ко мне в руки. Очень давно я сделал для себя открытие, что человек, умеющий играть на фортепиано, способен научиться играть на любом инструменте. Когда я «испортил» руки на стройке ВогГУ (между прочим, я – каменотес-гранитчик 3-го разряда!) и понял, что суперпианистом мне уже не быть, начал искать выражение своих эмоций в других инструментах.
Сначала я освоил валявшийся дома баян, потом заработал на свою первую гитару, затем разобрался с бас-гитарой и духовыми. А губная гармошка – это единственный полноценный инструмент, которому можно найти место даже в небольшой сумке, поэтому она ко мне «приросла». У меня их восемь штук разной тональности и звучания.
Давно хотел освоить пан-флейту (в нескольких песнях так и просится!), недавно купил, но времени разобраться пока нет. А вот с чем вообще пока не разобрался, так это со скрипкой – она требует особого подхода, но времени на погружение сейчас, увы, нет. Но, думаю, со временем осилю, уж очень люблю ее звучание (улыбается).
– К слову о звучании. Ты не только композитор, но и клубный диджей. Насколько близки эти творческие направления?
– С одной стороны, ничего общего в этих профессиях нет. Композитор музыку создает, dj – да простят меня мои коллеги! – музыку «включает». Но способность разбираться в гармонии, нотная грамота, знание основ звукорежиссуры и прекрасное ориентирование в мировой музыке позволяют мне быть не просто диджеем, компилирующим музыку, а превращать сет в музыкальное произведение.
Я не только играю чужие композиции, но и сам пишу электронную музыку и звуковые элементы для своих сетов. Хотя считаю, что это должен делать любой уважающий себя «фирменный» dj.
Свои диджейские наработки я хочу использовать в новой концертной программе живого бэнда. Мне кажется, я нащупал кое-что на грани эксклюзива. Во всяком случае, я еще не видел, чтобы в такой форме кто-то использовал диджеинг в работе живой «банды». Подробностей ноу-хау пока не раскрою, но пусть это знают владельцы концертных площадок – я как раз подбираю место для сольника.
– Хочу-хочу, забронируй мне местечко поближе к сцене!
– Но твои песни поешь не только ты. «Чай вдвоем», Наталья Ветлицкая, «Челси», Виктория и Антон Макарские, Григорий Лепс – список исполнителей, которым ты написал песни, кажется, можно продолжать до бесконечности…
– Ты знаешь, до бесконечности этот список не дошел (смеется). Если говорить о том, чем запомнилось подобное сотрудничество, так это тем, что желание сотрудничать практически отсутствует. Я очень болезненно отношусь к тому, как артисты перекраивают песни «под себя» и форматируют их «под эфиры». Я так и не смог с этим смириться. Антон и Вика Макарские, пожалуй, единственные, кто уважительно относится к исходной идее песни, потому мы и продолжаем сотрудничество.
Ну, и когда выяснилось, что многие песни по тем или иным причинам не подходят популярным исполнителям, я решил петь их сам… За год работы в студии у Натальи Ветлицкой я заразился почти маниакальным перфекционизмом в работе над аранжировками и научился бережному отношению к партитурам. А еще Наталья помогла раскрыть кое-какие звуки в моем вокале, и я даже спел бэковые партии в паре ее песен.
– Ты еще и для кино и мультиков песни пишешь! Писать саундтреки проще, чем писать просто музыку?
– Музыка для кино и мультфильмов, пожалуй, самое трудное из всего, за что я брался. Я не могу назвать эту работу поточной, таких заказов было, как говорится, раз, два и обчелся. Сама знаешь, кинопроизводство в России, а значит, и музыка для кино, – это удел несколько кланов, и всю работу стараются отдавать «своим», иногда даже, чего уж греха таить, в ущерб качеству. «Своим» я так и не стал: я не тусуюсь, не собутыльничаю, заискивать не приучен. Мне, в общем-то, и без кино хватает работы.
Но больше всего в качестве композитора саундтреков ценю свой дебют – сериал «Принцесса Цирка» для Первого Канала, а еще мультфильм «Наша Маша и Волшебный Орех» для «А-Медиа». Если говорить о последнем из названных, то к тому времени, как я приступил к работе, половина песен уже была написана Максом Фадеевым. А вот оставшуюся половину как раз написал я. Увы, сам мультфильм особым событием не стал, но свои песни из него в исполнении групп «Корни» и «Челси» иногда слышу в радиоэфирах.
– А хотел бы озвучить мультик? Как считаешь, какой персонаж тебе бы подошел?
– Озвучить мультик голосом – это мечта! А вот кого – не знаю. Если говорить о фактуре, то у меня идеальный дикторский голос для доброго сказочника. Но когда начинаю дурачиться, из меня получаются совершенно замечательные злодеи (смеется). Мы по выходным записываем детские стихи на Matryoshka Radio London – с Юлькой (Николиной – радиоведущей Matryoshka Radio – прим. ред.) – отрываемся на разные голоса, слушателям нравится. Самый большой комплимент для меня был, когда я узнал, что наш директор по рекламе до меня недолюбливала Чуковского, а в моем исполнении полюбила стихи Корнея Ивановича.
– Давай пофантазируем – вот в клипах ты уже снимался, а о кино не мечтал? У тебя прямо характерный типаж такого брутального романтика, девочки бы пищали!
– Я в кино даже пытался сниматься. Но то ли роли были не мои, то ли режиссер мой пока на свет не родился. Я в свое время проходил пробы на роль молодого Петра Первого, но в итоге режиссера испугала перспектива работы с человеком без актерского образования. Я настаивать не стал, а потом грянул кризис и проект законсервировали.
Признаюсь, в детстве я мечтал примерить форму мушкетера, хотя при этом в знаменитом советском телефильме всегда сопереживал тому гвардейцу кардинала со шрамом на лице, с которым на дуэли сцепился Д’Артаньян! Мне почему-то кажется, что именно граф Рошфор, на самом деле, самый настоящий солдат во всей той истории!
– А теперь давай вернемся в реальность. Ты много лет отдал радио, большую часть этого времени проработал на «Ретро FM». Радио – это харизма и голос, но одно дело – говорить, а совсем другое – петь. Как ты запел, учитывая школьный «приговор»?
– Вот тут, знаешь, очень спорная тема. Я и сейчас не стал бы называть то, что я делаю, пением. Я занимался у очень хорошего педагога, и она мне сказала, что, с точки зрения вокального искусства, я не пою, а вот если бы я занялся вокалом всерьез, из меня получился бы прекрасный оперный баритон (и это стало для меня большим откровением). Возвращаясь к тому, что мы называем «петь», то однажды, уже после того памятного «приговора», я наткнулся на кусочек выступления Бобби Макферрина, по его концертам на виодеокассетах и пластинкам я учился интонировать, извлекать звуки, правильно дышать…
– Не поверишь, я в школьные годы делала то же самое, правда, училась на творчестве других исполнителей и до создания собственной группы у меня не дошло (улыбается).
– Ой, моя группа – это мое все! Когда мне было пять лет, я во дворе познакомился с Димкой Кириченко, он жил в соседнем доме. Мы играли в «войнушку», лазили на завод за селитрой, делали «взрыв-пакеты», а когда подросли, оказались в параллельных классах в одной школе. Нам как раз нужен был барабанщик в ВИА при Дворце пионеров, когда я случайно узнал, что Дима учится играть на барабанах у своего дяди – известного волгоградского джазового барабанщика Андрея Раздобудова. Так мы с соседом по двору и одноклассником сколотили свою первую рок-группу, где и зазвучали мои первые песни.
Примерно в тот же момент мы познакомились с группой металлистов, репетировавших с нами на одной базе. От них ушли барабанщик с вокалистом. Чтобы парни не теряли форму, мы согласились поработать с ними сессионно, там и познакомились с потрясающим бас-гитаристом Сашей Гончаровым.
Потом меня затянуло на радио, за этим последовал переезд в Москву, и вот однажды на пороге моей съемной квартиры появился Димка. Я в тот момент работал над альбомом одной начинающей певицы и тут же «сосватал» его на студию. Вскоре в Москве проявился и Саня Гончаров, а там уже было недалеко до слов еще одного нашего земляка: «Крупатин, ты другим песни пишешь, а сам свои от народа прячешь».
После той судьбоносной фразы мы осели на репетиционной базе и сделали первую концертную программу. Пару раз выступили, а потом меня начал добивать ларингит, и я предложил Юле Николиной, тоже в свое время приехавшей из Волгограда и помогавшей нам на концертах и на записи с бэк-вокалом, стать полноценным вокалистом в коллективе. К тому времени я уже писал ей «сольник», так что мы выбрали лучшие композиции из обеих программ и разложили все на два голоса. Оказалось, что вместе у нас получается намного ярче и интереснее (смеется).
– В конце 2016-го ты выпустил клип на трек «Так устроены люди». Знаю, что с этой песней связана особенная история…
– Да, это тот редкий случай, когда идея клипа появилась у меня в голове почти одновременно с рефреном «Так устроены люди», из которого через пару часов и выросла песня. А началось все еще прозаичнее: я читал ленту Instagram и обнаружил комментарий давней знакомой, в котором она гневно разносила меня в пух и прах за… мои вечные улыбки на фото, мол, «масочки твои достали». Мы разговорились, оказалось, что просто у человека трудный период – личная драма, и в ней немалую роль сыграла окружающая фальшь. И вот после такого плача в жилетку у меня строчка за строчкой сложилась песня!
– Отличная, Коля, у тебя сложилась песня, если бы была на кассете, то на этом месте была бы дырка – я ее слушаю чаще, чем ты можешь себе представить. А про свою Matryoshk’у расскажи – как она родилась?
– Все началось с того, что однажды в Нью-Йорке я наткнулся на эфир некоей русскоязычной развлекательной радиостанции, и это было ужасно… Мне стало интересно, почему в таких продвинутых странах, где такое большое количество людей, говорящих и думающих по-русски, так мало качественных медиа. Я стал общаться с людьми – коллегами, инвесторами и просто заинтересованными, и так за разговорами, расчетами, написанием бизнес-планов, изучением законов, регулирующих деятельности СМИ в разных странах… прошло почти 12 лет (смеется).
– Меня начинают терзать смутные сомнения, что ее судьба сложилась далеко не так легко, как складываются сувенирные матрешки…
– Ты даже не представляешь, насколько ты права! В общем, еще немного предыстории, которая сыграла важную роль в последующей истории. Однажды мой друг Гера Качер предложил мне пообщаться с человеком, так же, как и я, вынашивающим идею «строительства» станции за передами России. Так мы познакомились с Кириллом Комаровым. Оказалось, что мы с ним ровесники, и оба к тому времени определились с тем, что идеальным местом для старта будет Лондон.
Качество русскоязычной аудитории в Лондоне, статус финансовой столицы Европы, плюс полное отсутствие развлекательного русскоязычного эфирного радио (а это значит, сама идея там еще никем не дискредитирована). Открыли компанию, подготовили документацию, подали заявку и… Не все оказалось так просто. В общем, рассказ о том, как мы получали лицензию на вещание, достоин отдельного и местами даже детективного романа. Два с половиной года мы подавали заявку за заявкой, вели консультации с юристами, связистами, айтишниками…
Я могу сказать совершенно точно, что главная причина того, что у нас получилось, – это настойчивость Кирилла. Многие сдулись бы и на первом круге подачи заявок, а он мужественно годами шел к поставленной цели. Когда мы в июне 2015 года, наконец, получили лицензию на вещание, мы… сильно напились! В той ситуации для нас эта лицензия была уже практически чудом. Мы изначально решили для себя, что ни в какие политические игры в эфире играть не станем, и уповали только на чудо, и дождались же его!
– Про твое отношение к политическим играм мы теперь знаем, а что скажешь про тренды пиара? Например, что не нужно стесняться себя подавать и «продавать», и самопиар, оказывается, отличный пиар.
– «Жизнь вопреки» позволила мне выжить в детстве и во взрослом возрасте состояться в чужом городе как личность и как профессионал. И эта «жизнь вопреки» уже стала моим личным стилем во всем. У меня на все на свой взгляд, и меня мало заботит соответствие или несоответствие форматам и трендам. То, что я делаю, интересно людям не потому, что я подсовываю им это в привычной форме, а потому, что я делаю то, что кроме меня им никто не способен предложить. Этому я следую во всем, что бы я ни делал: рекламную кампанию для лондонского магазина или аранжировку для очередного джингла на Matryoshka Radio.
– Есть и другой тренд – артисты устраивают в соцсетях конкурсы с призами и активно участвуют в благотворительности. Все стремятся стать ближе к народу, или, по крайней мере, создают видимость. К этому ты как относишься?
– Я участвую в благотворительности по мере сил, но всегда стараюсь делать это без камер и отчетов. Пока, слава богу, удается. А что касается конкурсов, то пока повода не было. Наверное, буду что-нибудь подобное делать в будущем. В конце концов, аудитория всегда ждет в равной степени и хлеба, и зрелищ. Люди любят играть в любом возрасте. Но благотворительность – это как в церкви помолиться, без показухи.
– А еще сейчас у многих артистов – к слову, довольно известных, пусть и в узких кругах, модно участвовать в музыкальных телепроектах. Ты не хочешь показать себя, например, в «Голосе»?
– Не знаю. Я же рассказал тебе, как начал петь (улыбается). У меня нет ничего общего с людьми, которые выходят петь в «Голосе». И потом, знаешь, мне неинтересен сам факт соревнования. Я точно знаю, что могу, и мне для этого не надо кого-то «сделать». Участие в музыкальном проекте как таковом – да, было бы интересно. Наверное, когда закончу альбом, а радиостанция заработает на полную расчетную мощность, можно будет и «сыграть мышцой» на телеке, если тогда мне будет, что «сказать» (снова улыбается).
– А теперь вопрос о кино. Что ты выберешь – распиаренный фильм, трейлер которого тебе самому не понравился, или малоизвестную авторскую картину, трейлер которой тебе пришелся по душе?
– Здесь все так же, как и в жизни, и в профессии. Делать то, что тебе не нравится, – это все равно, что жить с нелюбимым человеком. А у меня правило по жизни: я делаю только то, что люблю, а потому очень люблю то, что делаю. Но это уже мысли на уровне «глобальняка» (смеется).
– Раз уж ты сам заговорил о глобальном, то последний вопрос – чего бы ты хотел пожелать людям планеты Земля?
– Знаешь, я хочу лишь мира. Мира себе, своим детям, чтобы дети жили в достатке и были счастливыми. Ведь дети, которых недолюбили в детстве, становятся обиженными на весь мир взрослыми и мстят за это всем окружающим… Как учил меня один хороший священник: «Сделали тебе плохо – поставь обидчику свечку за здравие. Злой умысел он от того, что плохо человеку. Станет человеку хорошо, он и зло творить перестанет. Нельзя победить зло в мире, можно лишь сделать, чтобы добра в мире было больше!» Так что всем добра, добра и еще раз добра!
Беседовала Татьяна Витковская
Фотографии – личный архив Николая Крупатина, а также предоставлены фотографами (Светлана Сушинских, Вера Голосова, Александр Фролов, Элина Исмаилова, Энди Ташер)
Николай КРУПАТИН: «Истинно талантливый человек не способен на компромиссы»
Группа STORY — это дуэт радиоведущих популярной в Лондоне русскоязычной радиостанции Matryoshka Radio Николая Крупатина и Юли Николиной. Николай более десяти лет проработал на радио «Ретро FM», Юля — на станции NRJ. Параллельно с работой на радио они занимались собственным музыкальным проектом «Штурман Жорж» стартовавшим ещё в 90-х годах в их родном Волгограде. По приезду в Москву группа меняет состав группы и название, с этого момента начинается новая страница творческой жизни группы уже как, «AMIGOS». Их песни «Ниагара» и «Гимн одноклассников» можно и сейчас встретить в многочисленных сборниках 90-х и начала 2000-х.
Недавно дуэт завершил запись очередного альбома, в который вошли как новые, так и «обновленные» старые песни. Сменили музыканты и имя: «AMIGOS» превратился в «STORY». Релиз альбома группы запланирован на сентябрь 2017 года. А первая песня из него — «С днём рождения, хороший человек» уже звучит на волне «Дорожного радио». Одноименный клип можно увидеть как в эфире телеканала MusicBox Gold TV, так и на страницах тысяч пользователей сети вКонтакте, подхвативших ролик как идеальную музыкальную поздравительную открытку. Благодаря этому сетевому флешмобу, количество просмотров видео уже приближается к полумиллиону!
Стоит отметить, что музыканты действительно не новички в большом шоу-бизнесе. Песни композитора и саундпродюсера группы STORY Николая Крупатина исполняют Наталья Ветлицкая, Алёна Апина, Григорий Лепс, Антон и Виктория Макарские и другие звёзды отечественной поп-сцены.
— Николай, расскажите, с чего, собственно, все началось?
— Как утверждают мои родители, я стал проявлять интерес к музыке раньше, чем начал говорить. Довольно рано выяснилось, что я слухач-абсолютник. У бабушки моей стоял дома комнатный рояль. Так, приезжая к ней, где-то лет с трёх я вообще не отходил от инструмента. Постоянно что-то подбирал на слух. Ну и, в результате, в музыкальную школу меня не отвели, а я сам попросился. Просто сказал родителям, что хочу научиться играть на фортепиано.
— Что было вначале: радио или музыка?
— Не смотря на то, что музыкой я жил с детства, именно благодаря радио музыка в моей жизни получила право на существование. Родители мои не очень верили в то, что нашей стране можно стать успешным человеком будучи музыкантом, мне было поставлено условие, что сначала я должен получить нормальную профессию (было бы замечательно стать юристом, как мой отец), потому дальше ВИА Дворца Пионеров дело не пошло. И лишь когда, отправившись в академ отпуск после 3-го курса Универа (да-да, юрфак) я попал на местную волгоградскую радиостанцию «Новая Волна» (Волгоград), а потом и «Европа Плюс Волгоград», музыка в моей жизни тоже забурлила. Наш радио-бенд «Штурман Жорж», состоявший из ведущих волгоградской «Европы Плюс» прогремел не только на всю Россию, но и далеко за её пределами.
— Вы начали писать песни, устав слушать чужие аудиошедевры?
— В какой-то степени да. Меня, как музыканта, довольно быстро стала тяготить чужая музыка, ибо в голове всегда жужжало что-то своё. Хотя, я довольно качественный меломан и послушать хорошую музыку люблю. Например, радиостанция, Матрёшка (Лондон) сооснователем которой я являюсь, на 90 процентов построена на моей личной музыкальной коллекции. Справедливости ради, замечу, что первую в своей жизни песню я написал просто потому что влюбился в одноклассницу. В тот момент это был совершенно неосознанный жест. Но, с другой стороны, именно чужая музыка научила меня писать свою. Когда из меня полезли куплеты и припевы, я довольно быстро стал понимать, что чего-то недостаёт моей музыке. И, поскольку учиться было не у кого, я принялся анализировать музыку таких титанов как Sting, Quincy Jones, David Gilmour, Martin Lee Gore, Herbie Hancock, братьев Gibb и других музыкантов. Я «разбирал на атомы» их музыку, фразировку, гармонии, построение мелодической линии, как живут в их композициях музыкальные инструменты. Как следствие, я начал обращать внимание ещё и на то, как вокалисты работают с дыханием, на звукоизвлечение. В общем, именно любовь к хорошей музыке и привела меня к музыке моей.
— Как родилось название «Штурман Жорж», и почему вы решили похоронить этого булгаковского персонажа?
— Название придумал тогдашний мой друг и партнёр по музыке. Причём, название было просто «схвачено с потолка», что б не заморачиваться. Мы тогда коллективно перечитывали Булгакова. А, поскольку процесс поиска названия группы — это наигеморройнейшее занятие, мы все решили на нём и остановиться. Исторически сложилось так, что коллектив «умирал» дважды. Первый раз, когда одна половина группы осталась в Москве, а другая решила вернуться в Волгоград, второй раз, когда воссоединившись в Москве, группа снова раскололась на московскую и волгоградскую части. Вот тогда я и решил уже окончательно «похоронить» то, что лучше было и не воскрешать. Не буду вдаваться в подробности истории о «неправильного поведения» некоторых бывших моих друзей. Но, что бы в памяти моей о людях, с которыми нам удалось сделать много хорошего, осталось только хорошее, я решил больше не давать им шансов сделать мне плохо.
— Вы множество лет проработали и продолжаете работать на радио. Удалось ли вам вычислить формулу стопроцентного хита?
— Не скрою, в какой-то момент мне даже казалось, что я нащупал эту формулу. Но сейчас могу сказать точно, что такой формулы нет. Дело в том, что хит — это сочетание не только мелодии и слов, это ещё и культурно-социальные предпосылки к тому. Безусловно, можно сделать хороший рыночный продукт, но вероятность того, что он «войдёт в историю» крайне мала. Веди большинство таких вот «профессиональных шлягеров» через десятилетие никто и не вспомнит. Что бы не обижать своих коллег не стану приводить промеры. Но музыка, которая родилась не по формуле, не на профессионализме, а потому, что Бог или Боль «поцеловали» человека в тот момент, точно будет бессмертной. И это уже не просчитать. История знаем множество композиторов и групп «одного хита»! И, не смотря на то, что этот «один хит» — хит на века, более ничего эти люди равноценно выдающегося создать не сумели.
— Станут ли песни группы Story новым словом в российском шоу-бизнесе или этот проект для вас — хобби?
— Тут сложно ответить однозначно. Начну с того, что песни, вошедшие в репертуар Story уже «вошли в историю». Уже второй десяток лет наши «Одноклассники» живут своей жизнью, совершенно без помощи (а порой о вопреки) продюсерам и лейблам. «С Днём Рождения, Хороший Человек», я просто уверен, займёт своё место в одном ряду с такими музыкальными открытками, как «Пусть Бегут Неуклюже» и «Happy Birthday To You». Песни «Жаль, Что Тебя Здесь Нет», «Папа-Мама» — это тоже песни, которые люди давно любят, но не знают, кому они принадлежат. Так уж сложилось. Получается, что создав группу Story мы, с одной стороны каталогизируем то, что было создано нами за предыдущие 20 лет и даём дорогу тому, что активно пишется сейчас.
— В чем, на ваш взгляд, главная проблема современных отечественных музыкантов?
— Проблемы у современных отечественных музыкантов те же, что и у музыкантов прошлого. Отсутствие института продюсирования, отсутствие независимой индустрии продвижения, отсутствие доступа к финансированию их творчества. Во все времена истинно талантливые музыканты были, есть и будут биться в конвульсиях зажатости в обстоятельства. Сказки о чудесах, о том, кто их найдёт и «выведет в люди» — это только сказки. Истинно талантливый человек не способен на компромиссы. Когда к талантливому «малолетке» приходит дядя продюсер и говорит (как однажды было сказано и мне): «Чувак, ты клёвый, н давай договоримся, роты ты будешь открывать только что бы петь. И то, лишь когда я разрешу…» Этот (эта) «малолетка», по причине своей ещё недостаточной «потёртости жизнью», чаще всего отвечает этому дельцу, указывая направление движения в сторону пешей непроходимости. Люди же, наделённые ресурсами, как административными, так и финансовыми, безусловно, тоже оказываются талантливыми. Но, согласитесь, просто по теории вероятности, сочетание такого большого количества необходимых для шоу-бизнеса качеств, как талантливый, умный, красивый, трудолюбивый, сговорчивый, замеченный, состоятельный, блатной…. Ну, прям, с каждым новым словом в этом перечислении, можно услышать, как с грохотом отрезается численность населения города размером с Москву…
— Почему им не удается повторить бешеный успех 90-х годов?
— Тут я уже смело выступаю не только как музыкант, а и как медийщик. Лучше уж начинать «копать» глубже, с времён, когда была только «Утренняя Почта» и новых песен на всю страну было 5-6 в неделю. Даже на весь мир, при всём старании лейблов и мейджеров релизы в день не превышали нескольких десятков. А теперь? Теперь в секунду в интернет вливается столько новой музыки, сколько в 80-е весь мир не производил за год. То есть, мы пришли к тому, что музыканту, мало создать гениальное сочетание нот и слов. Музыкант должен сгенерить некое событие, способное стать двигателем этого самого сочетания нот и слов. И я не считаю, что сегодня бешеный успех 90-х невозможен. Согласитесь, ультра-мега-платиновые альбомы титанов 70-80-90-х — ничто по сравнению с (!) миллиардами просмотров на Youtube. Так что, звёздам 90-х впору даже позавидовать сегодняшним. Другое дело, что при такой плотности предложения меняется модель монетизации творчества. Но и это не такая уж и неподъёмная история. Просто мир изменился. XXI-й век глупо мерять мерками XX-го.
— Ваш дуэт семейный. Каково работать с женой? Часто ли у вас возникают конфликты из-за творческих разногласий?
— Так, Юлька не слышит меня? Работа с женой — это рай и ад в одном флаконе. С одной стороны, друзья постоянно удивляются, как это мы не надоедаем друг другу. Даже когда мы не вместе, мы созваниваемся дикое количество раз, что порой нервирует окружающих. Тут я не боюсь сглазить, у нас поразительное родство душ. Мне не бывает скучно с ней, она (как мне кажется) точно со мной «не соскучится». С другой стороны, когда мы начинаем делать что-то вместе, особенно (это самое тяжёлое) писать вокал в студии — это «последний день Помпеи». Поскольку, нам обоим не пофиг, что получится, каждый пытается сделать правильно со своей точки зрения. Но мы же действительно очень похожи и темпераментом и упёртостью! И вот сталкиваются два камня! Искры сыпятся в разные стороны! Песня пишется, а в это время «пылают станицы»… И вот песня дописана, а мы «вдрызг»! И начинается потом плавное зализывание ран, «наведение мостов», разнесённых в щепки отстаиванием своего взгляда на творчество. Благо, мы действительно не представляем жизни друг без друга. Но, да, темпераментом мы оба — южане и иногда «остыть» удаётся не сразу. В общем, живём «не скучно»))
— Какова ваша цель: слава, коммерческий успех или что-то третье?
— Понятия не имею. Я так живу. Причём, живу здесь и сейчас. Я не могу не писать. А если я это пишу, я должен слышать результат. Жутко страдаю от того, что редко появляется возможность, «услышав в голове мотивчик» сесть за инструменты. Я, порой, просто с ума схожу от необходимости держать не просто мелодии (их я постоянно напеваю в диктофоны), а целые оркестровки в голове держать. Хотя, порой, даже бывает так, что останавливаюсь на обочине и начинаю в телефоне (хвала Стиву Джобсу) набрасывать бит, инструментальные линии. Собственно, потому я и очень часто опаздываю куда-нибудь. Просто так устроен мой мозг, что, когда в нём звучит музыка, приоритеты сыпятся нафиг. Понимаю, что это крейза полная, но ничего не могу с этим сделать!
— На какие «сделки с совестью» вы готовы ради достижения своей цели?
— Нет такой цели, ради которой можно было бы «подвинуть совесть». Но ради достижения цели, скажем так, «не диссонирующей» с моей совестью и важной для того, кто мне дорог, я могу уничтожить. Поправка, физически не пробовал. Но морально пару персонажей растоптал. Но там было за что… Иногда сам себя боюсь. Грешен… Бываю жутко импульсивен.
— Каким образом вам удается совмещать работу на радио с записью и сочинением новых песен?
— Ну вот, с тех пор, как живу «Матрёшкой» (лондонская радиостанция, совладельцем которой я являюсь) с музыкой совсем тяжко. 99 процентов жизни уходит на неё, поскольку это не просто очень перспективный бизнес-проект, но и проект, в который я вложил всего себя. С другой стороны, за предыдущие 20 лет я сумел сделать столько, что можно просто расконсервировать то, что люди ещё не слышали и радоваться хотя бы этому. Но вообще, да, прям, «больная мозоль». Музыка продолжает рождаться в голове. Я её так же где-то набрасываю, в диктофонах, в сессиях рабочих. Надеюсь, в ближайшее время всё-таки «Матрёшка» позволит мне освежить мой личный плейлист. В конце концов, группа Story тоже моё дитя, им тоже надо заниматься. Тут уже как папа могу сказать, что как бы тяжко не приходилось, как бы не уставал, а воспитывать равноценно и самоотверженно надо всех своих детей, будь то мальчики — девочки, будь то бизнес или творческие проекты!
— С кем из современных артистов вы хотели бы поработать как композитор и саундпродюсер?
— Я тут недавно подарил себе пан-флейту. Мечтаю и как композитор, и как саундпродюсер поработать с ней. А ещё бы с хангом поработал. Но его ещё надо добыть (говорят, их сейчас не производят) и научиться играть. Ну и со скрипкой так же хочу… А из людей меня сейчас только Story интересуют.
Фото Светлана СУШИНСКИХ
Источник – сайт сетевого СМИ artmoskovia.ru.
Вы можете оказать поддержку нашему СМИ, пожертвовав произвольную сумму денежных средств по предложенной ссылке или воспользоваться QR-кодом. Оператор пожертвований – сервис CloudTips (от Тинькофф и CloudPayments).
С уважением и благодарностью, главный редактор Ольга Неснова.