Карышев Альберт Иванович биография

Альберт Иванович Карышев

Карышев Альберт Иванович (1936 г.р.) – Владимирский писатель, член Союза писателей СССР с 1982 г.

В литературу Альберт Карышев пришел, имея большой жизненный опыт. Многие его произведения, — это правдивое свидетельство минувших лет и событий, непосредственным участником которых был сам автор.

Родился Альберт Иванович 28 августа 1936 года в подмосковном Наро-Фоминске. В начале Великой Отечественной войны был эвакуирован вместе с матерью из района боевых действий во Владимир. После восьми классов средней школы он отправился в Архангельск, где успешно окончил местную мореходную школу и стал матросом загранплавания. Плавал во многих морях и океанах, побывал в нескольких странах.
После окончания Ленинградского корабельного института работает конструктором и ведущим инженером.
С 1976 года живет во Владимире. Работал в Центральном проектно-конструкторском и технологическом бюро, затем в бюро пропаганды художественной литературы при областной писательской организации.
Первый рассказ «Есть капитаны!» появился в журнале «Наш современник» в 1977 году, заинтересовался автором и журнал «Волга».
Спустя два года в 1979 году А. Карышев стал участником VII Всесоюзного совещания молодых писателей, по рекомендации которого в издательстве «Современник» вышла в свет первая книга «В День Победы». Эта книга имела положительный отклик в местной и центральной печати, особенно близко принята участниками Великой Отечественной войны.
А.И. Карышев — член Союза писателей СССР с 1982 г. (с 1991 года – член Союза писателей России).
Социально-нравственные проблемы, человеческие отношения исследуются писателем в новой книге «Всю жизнь», в которую вошли повесть «Венька» и десять рассказов. Это издание, вышедшее в Ярославле в 1987 году, также не оставило равнодушными читателей.
«У владимирского писателя Альберта Карышева вышла вторая книга «Всю жизнь».
Тон книге задаст повесть «Венька». Альберту Карышеву удалось поднять одну из труднейших тем: отношения отцов и детей. На глазах читателя происходит становление характера Веньки Чикунова — старшего ребенка в семье, которую принято называть неблагополучной. Частые скандалы родителей привели к разладу. Четверо ребятишек растут сначала под присмотром матери. Анны Чикуновой, а после похоронки на отца фактически остаются на попечении десятилетнего Веньки, потому что мать «начала куда-то уходить из дому».
Эта небольшая повесть поднимает важную социальную проблему, которая, к сожалению, не теряет своей остроты и сейчас. Разлад в семьях пагубен не только для двоих — мужа и жены, он нравственно калечит детей.
Сколько раз мы встречали в литературе героев, отмеченных печатью карьеризма и уверенности в собственной непогрешимости. Баранов из одноименного рассказа Карышева — один из них. Он надежен живыми чертами, он облечен, как говорится, в плоть и кровь. Писатель приоткрывает его внутреннее «я», благодаря чему читатель узнает о герое из его раздумий и переживаний. Накануне операции Баранов не спит всю ночь и, не надеясь на ее благополучный исход, как бы заново прокручивает всю свою жизнь, с того самого момент, когда сподличал, когда «намотал на ус» слова приятеля «демона-искусителя» Бабина: «Надо бороться за место в жизни любыми средствами. И выиграть бой. Прав тот, кто бьет первый, а мертвые не кусаются».
Карышев с болью пишет о людях, которые нравственно теряют себя, опускаются до того, что забывают о таких высоких понятиях, как чуткость, порядочность, сострадание. Очень трудно противостоять людям талантливым и сердечным против хамства «румяного гражданина в белых валяных бурках» («Банщик Платон»), против черствости и скупости Варвары Сергачевой, которой не дают покоя «чужие прибыли» и которая «до самой смерти не могла смириться, что за очистку пруда ее мужем Мелентием ей никто не заплатил» («Мохнатые лапы»). Как здесь не согласиться с мнением автора, который устами профессора Добронравова — героя рассказа «Телушки вы мои» — говорит: «Очень все мы практичны и солидны, одержимы жаждой успеха, приобретений. Бежим, торопимся. Ничего, кроме каждодневных забот и интересов, не видим и не слышим. И не хотим видеть и слышать. Обленились. И в кино-то ходим. ширпотребовски. В театр вообще не ходим. Лучше потратим время в очереди за дефицитным товаром. А многие из нас умеют любоваться природой? Любование. состоит. из туристских палаток, спальных мешков, костров, вин, свежих шашлыков и песен под гитару. Еще из любовных заигрываний».
«Твори добро» — эти слова проходят лейтмотивом через всю книгу.
У Альберта Карышева свой стиль, своеобразный почерк. Пишет он рубленой прозой, но это не мешает ему рисовать яркие портреты героев, передавать всю тонкость их чувств и переживаний. Писатель умеет подмечать то, что волнует многих. Oн не обходит острых тем, и это еще больше привлекает к нему читателя, который всегда был чуток к появлению настоящей литературы. К счастью, эту чуткость проявило издательство (редактор М.С. Локалова), выпустившее книгу тиражом в сто тысяч экземпляров. Но, к сожалению, не совсем удачно сделана обложка, название сборника почти не заметно, оно теряется, не привлекает.
Но в целом получилась хорошая нужная книга.
Т. МАЛЫШЕВА, г. Вязники» («Призыв», 16 августа 1987).
С тех пор опубликовал ряд сборников повестей и рассказов: «Плач ребенка», «Пленные немцы в Григорьевске», «Грибы – братья меньшие», «Сон», «Листья на воде». В 2013 году вышел роман А. Карышева «Философия крутых ступеней».
Альберт Иванович Карышев – лауреат Владимирской областной премии в области культуры, литературы и искусства и литературных премий имени Владимира Солоухина и Сергея Никитина.

Писатель Альберт Иванович Карышев с супругой Верой Владимировной (внизу)

ПРОИЗВЕДЕНИЯ А. КАРЫШЕВА
КНИГИ:
— В День Победы: Рассказы и повести. — М.: Современник, 1981. — 271 с.
— Рец.: Федотов О. Не следует поддаваться соблазну. //Призыв. — 1981. — 28 окт.; Эйдельман М. Ответственность//Призыв.—1981. — 3 ноября.
— Всю жизнь: Повесть и рассказы. — Ярославль: Верх.-Волж. кн. изд-во, 1987. — 224 с.
— Рец.: Малышева Т. Твори добро//Призыв. — 1987. — 16 авг.; Локалова М. Человек должен побеждать//Маяк. — 1987. — 18 авг.; Василевский А. В поиске//Комс. искра. — 1988.— 5 апр.; Фёдорин И. «Мы слегка коснулись рук», или о книгах «левой ноги»: [В статье среди других — о книге А. Карышева]//Лит. Россия. —1988. — 30 сент. — С. 21.
— Карышев А. И. В ЛЕСУ: Повесть. — Владимир, 1993. — 38 с.
— Карышев А. И. РАССКАЗЫ. — Владимир, 1994. — 64 с.
— Карышев А. И. ПЛЕННЫЕ НЕМЦЫ В ГРИГОРЬЕВСКЕ: Повесть. — Владимир, 1995. — 135 с.
— Цикл мистических рассказов «Полеты души в пространство». Цикл рассказов «Из истории переселения душ». Сон (сборник).
— Грибы – братья меньшие (сборник). 2002.
— Змеиный взгляд. Этюды. Журнал «Наш современник» № 11 2011
— Игра света (сборник). 2012

ПУБЛИКАЦИИ В СБОРНИКАХ И ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ:
— Есть капитаны!: [Рассказ]//Наш современник. — 1977. — № 4. — С. 95 — 104.
— Федосья Марковна: Рассказ//Волга. — 1980. — № 1. — С. 120 — 136.
— На проселке: [Рассказ]//Призыв. — 1984.— 22 апр.
— Бригада «ух»: Рассказ//Волжские огни: Лит.- худож. сб. — Ярославль: Верх.-Волж.-кн. изд- во, 1985. — С. 105—115.
— От древних до современных литераторов, судьбами связанных с Владимирской землей//Золотые ворота: Сборник. — М.: Современник, 1985. — С. 393—411. — В соавт. с В. Колобановым.
— На расстоянии: Рассказ//Золотые ворота: Повести и рассказы. — Современник, 1985. — С. 384—392.
— Последний: [Рассказ]//Лит. тетрадь «Комс. искры». — 1987. — 1 янв. — Вып. 1. — С. 4—5.
— По телефону: [Рассказ]//Призыв. — 1988.— 16 апр.
СТАТЬИ, ОЧЕРКИ:
— Возвращение Петра Лещенко/Призыв. — 1988. — 4 сент.
— Судьба и книги Анатолия Василевского //Призыв. — 1988. – 27 дек.

ЛИТЕРАТУРА О ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ А. КАРЫШЕВА:
— [Об авторе. Краткая биогр. справка]//Волга. — 1980. — № 1. — С. 120—136: портр.
— Малышева Т. Мир света и добра: Творческий портрет [Владим. прозаика]//Призыв. – 1986. – 30 авг.

Спелая брусника напоминает россыпи коралловых бусин, или алые соцветия, или капли крови, упавшие на траву — кому что видится. Её яркие кулиги завораживают; перед ними, невольно ахнув, останавливаешься, рассматриваешь картинную бруснику и глядь — уж, присев, собираешь, хотя не очень любишь это занятие. Вот и мы с женой пленились лесной красоткой. Грибов наросло мало, а ягодный участок (поместному, по-деревенски «кулига») попался нам на глаза, и наши незначительные лисички да сыроежки легко поместились в одну корзину, в другую же посыпались упругие шарики, в большинстве багровые до черноты, а в меньшинстве — с недоспелыми боками, белёсыми, как рыбье брюхо. Стук-стук-стук, шлёп-шлёп-шлёп, тра-тра-тра. Сперва звуки падения ягод дробны, гулки, словно брусника сыплется на оркестровый барабан, потом еле слышны, когда она покроет дно корзины, застеленное бумагой. Эта ягода, если её много, собирается споро, горстями, хотя горсти нередко попадают не в корзину, а в рот.
А вокруг стоял лес, смешанный, но с преобладанием сосен. Сосны в нём росли и молодые, тонкие, и старые, толщиной в колонну зала Дома союзов. Немало старых сосен подсохло, но все они крепко держались на ногах, тогда как среди молодых почему-то было немало хилых, горемычных, росших с большим наклоном или вовсе опиравшихся на соседние стволы. Землю покрывали пепельные и зелёные мхи, шишки, иголки, палые листья, уже пустые черничники и красные, тяжёлые от обильного урожая брусничные кусты. В стороне светлела вырубка — трасса линии электропередачи. По просвету мы ориентировались и не теряли направление на просёлочную дорогу и свою деревню.
Поздняя осень. День хмурый, но не промозглый, правда, наверху буйствовал ветер, при резких порывах сбивая на землю шишки и тонкие сучья с метёлками сосновой хвои. От грозного шума ветра делалось не по себе, а шишки и ветки метили нам в голову — богатая брусничная кулига располагалась как раз под великолепной матёрой сосной, у могучего подножия которой мы с женой копошились, словно муравьи. Но в общем духом мы не падали — рвали и рвали красивую пурпурную ягоду, выбирая её из округлых вощёных листочков, и говорили о том, как наварим приятного кисловатого варенья, а часть брусники засыплем в пятилитровую бутыль и зальём ключевой водой.
То на одно опустишься колено, увлёкшись сбором ягод, то на второе, то сразу на два, то присядешь на корточки. Мы уж запарились от усердия, колени наши, то есть брюки на коленях, вывозились в земле, плечи украсились иголками, седые патлы выбились из-под кепки и вязаной шапочки, глаза диковато разгорелись, и стала жена моя Вера похожа не на учительницу-пенсионерку, а на лесную ведьму, я же, значит, на ведьмака или лешего. Мы подшучивали друг над другом; но ветер нас всё-таки тревожил, он быстро усиливался, шишки срывались с сосен стремительнее прежнего и лупили по земле, как осколки снарядов, а ветки обламывались всё более крупные. Опасности мы себя подверти изрядной, пренебрегши дурным прогнозом погоды. Но какой любитель и любимец леса, заядлый грибник или ягодник остережётся навестить свои угодья хоть в дождь, хоть в зной, хоть в сильный ветер?
Да, мы недооценили зловещий прогноз. Ветер превращался в бурю. Сосны, возвышаясь над берёзами и осинами, всё круче размахивали верхушками, их ветки вздымались к небу языками пламени, разбрасывались по сторонам, и казалось, наверху бушует зелёный огонь, раздуваемый ветром. Под напором бури мачтовые стволы раскачивались, выгибались, стенали и потрескивали. Обломанные ветки уже летали, как птицы, а осколки снарядов градом осыпали землю и теперь попадали в нас. Брусничную кулигу мы, конечно, бросили. Поприжимались к дереву спинами, а корзины поставили себе на головы, защищаясь от шишек, но скоро выбежали из-под сосны и отодвинулись от неё подальше.
— Надо выбираться из леса! — Хватаю жену за руку. — Пошли!
— Да-да! — отвечает она. — Скорее! А то будет поздно.
Тррах-тарарах.
Впереди, и не очень далеко, крупная сосна не удержала на себе тощую длинную соплеменницу, высохшую от какого-то недуга, и скинула её с плеч. Хотя сосёнка была так себе, но её жёсткий удар о землю испугал меня и жену, поразил нежданной звучностью и мощью.
Тррах-тарарах.
В стороне от нас, ближе, чем первая, упала другая сосна, здоровьем покрепче, размерами больше, и ноги наши ощутили сотрясение земли.
Тут и там стали падать слабые деревья. Небо потемнело. Над лесом распростёрся перекошенный злобой дракон с налитыми кровью глазами, выпустил когти, клыки, ударил по вершинам сосен железными крыльями и дунул в три пасти так, что едва не превратил дебри в сплошной бурелом. Не дай Бог никому в бурю оказаться в глухом лесу!
Мы с женой заметались в панике. Куда бежать? Что делать? Нигде просветов не видно! Но вот женщине с крепким характером, моей верной спутнице, пришла в голову разумная мысль: нырнуть под коренастую, широко разросшуюся берёзу, которой ветер не достигал. Поспотыкавшись о кочки и валежины, попутавшись немолодыми ногами в траве, уронив корзину и рассыпав бруснику, мы добежали до берёзы, и она приняла нас и защитила, как крепость. Вздрагивая от страха, мы и пересидели под берёзой сокрушительный ветродуй. Наломав дров, он, к счастью, быстро стих, как положено шквальному ветру; вовсе не кончился, но ослабел до первоначальной терпимой силы.
Если представить палые деревья сражёнными воинами, то лес сейчас напоминал поле жестокого побоища. Мы с женой онемели от созерцания множества сосен-мертвецов, лежащих на земле. Радуясь и не веря, что счастливо отделались, мы вылезли из укрытия, поспешили домой, обходя, перешагивая бурелом, и вот тут случилось непредвиденное, непонятное: огромная сосна на нашем пути, как будто совсем здоровая, качавшаяся уже не очень размашисто, вдруг без видимой причины пошла крениться-крениться, описала в космическом пространстве дугу, пронеслась вершиной меж звёздами, в неудержимом полёте перемолола кости соседним деревьям и, сломавшись у основания, рухнула, как Россия под ударами демократии. Птицы, было зачирикавшие после бури, разом смолкли. Земля, жутко содрогнувшись, едва не сдвинулась с оси вращения и с орбиты движения вокруг Солнца. Её дрожь, наверно, докатилась до стран Запада, так как на другой же день радио сообщило, что в какой-то европейской стране произошло землетрясение, а в Америке наводнение — и всё с жертвами. Мы же с супругой Верой, ошеломлённые нелепой гибелью великанши, запоздало отскочили в сторону и едва не попали под её толстые ветви.
Какие жучки-червячки день и ночь подтачивали сосну и разрушили ствол до опасности излома, какие тайные силы в сто раз уменьшили предел выносливости дерева и подготовили его смерть — неизвестно.
С тех пор мы уже не один год ходим к месту его падения, ужасаемся завалу гниющих стволов, вывороченных корневищ и дивимся тому, что из лета в лето поверженная сосна. зеленеет и цветёт. Полкроны умерло, высохло, побурело, но на живых ветках завязываются, зреют шишки, и семена дерева разносятся ветром по лесу. Какие соки, объясните, питают его, какие силы поддерживают в палой сосне горение жизни?

Источник:
ПИСАТЕЛИ ВЛАДИМИРСКОЙ ОБЛАСТИ: биографии, произведения, фото/ [редкол.: В.Л. Забабашкин и др.] — Владимир: Транзит-ИКС, 2009. — 376 с.: ил.

АЛЬБЕРТ КАРЫШЕВ
Наш пароход стоял в порту одного западного государства. Я, молодой штатный матрос, нес ночную вахту у трапа.
Была почти бесснежная зима, дул сырой ветер, я продрог на своей бездеятельной вахте, застегнул на все пуговицы телогрейку, опустил у шапки наушники, попрыгал, размялся, наконец не выдержал и прислонился к палубной надстройке у машинного отделения, где коварное тепло начало ослаблять у меня чувство ответственности, смыкать мне веки, клонить в сон.
Неожиданно к трапу подкатил лимузин кофейного оттенка, остановился и затих.
Я нажал кнопку звонка. На ходу застегивая китель, явился вахтенный штурман Андреев, заспанный, взъерошенный, низкорослый, возрастом не на много старше меня. Из лимузина вышел круглолицый тучнеющий иностранец в итальянском берете, который в отличие от французского шьется и носится без напуска, начал грузно взбираться по трапу.
— Привет! — сказал он нам и протянул по очереди руку.
Мы со штурманом не особенно удивились, так как встречали немало иностранцев, хорошо говоривших по-русски.
Штурман повел ночного визитера в капитанскую каюту. Спустя некоторое время он возвратился и сказал:
— Ты вроде говорил, что ты из Владимира, так?
— Ну?— ответил я.
— Тогда ступай к кэпу.
— А Владимир тут при чем?
— Иди, иди! Там узнаешь. А я пока вместо тебя побуду у трапа.
Я постучал к капитану и вежливо приоткрыл дверь:
— Можно?
— Входи,— сказал капитан.
Они с иностранцем сидели за столом, пили коньяк и закусывали соленой семгой. Капитан наш по фамилии Субботин был уже немолод, краснощек, краснонос и одутловат, говорил спокойным приглушенным голосом и обладал способностью оставаться бодрым в любое время суток.
Тучный гость сидел в капитанском кресле, сняв свои модельные ботинки и по-домашнему вытянув под столом ноги, обтянутые вишневыми носками. Его свободная поза и добродушно-уверенное выражение лица говорили о привычке к быстрому прочному знакомству. Его черты показались мне характерными не для гражданина западноевропейского государства, а для русского человека, причем русского из каких-нибудь исконных мест.
Капитан тяжело поднялся и, не расправляя плеч, взял из буфета третью рюмку. Он поставил ее на стол, наполнил и произнес:
— Выпей коньяка. Погрейся.
— Не откажусь, — ответил я.
— Вот он — из Владимира,— обратился капитан к гостю, расстегнул верхнюю пуговицу кителя и начал отдуваться. От парового латунного калорифера в каюте было очень тепло.
Гость представился мне:
— Я тоже владимирский. Это я просил позвать тебя. Ну-ка, садись рядом!
Я присел на крутящийся корабельный табурет и спросил:
— Эмигрант?
Гость усмехнулся:
— Нет, не эмигрант. Торгпред. Здесь со мной жена и дочка. А во Владимире я родился и вырос. Жил в конце Ямской. Там умерла моя мать.
— Я тоже с Ямской,— сказал я.
— Как там Ямская. Во Владимире я не был давно. Теперь живу в Москве на Таганке.
Я ответил, что тоже давно не был во Владимире; но когда приезжал туда в последний раз, то видел, что кладбищенская церковь на Ямской переделана в кинотеатр; на патриархальной владимирской улице стало меньше вишневых садов и деревянных изб — частные хозяйства вытесняются многоэтажными каменными домами, и у многих старожилов это вызывает растерянность, недоумение и грусть.
Торгпред вздохнул, покачал головой; но вдруг оживился.
— Знаешь, я любитель-рыболов. Когда-то ловил рыбу на Клязьме в Дубках.
Я в свою очередь назвался любителем-рыболовом, удившим в Дубках, и подумал, а не слишком ли много у нас одинаковых жизненных обстоятельств; но вслух представил заклязьминский пейзаж, каким он выглядит в хорошую летнюю пору со стороны города, скажем, с окраины парка Пушкина: небо спокойной голубизны, не однотонно-зеленые, малахитовой окраски леса, отдаленные петли дорог, детали электрических линий и деревень, белую православную церковь, построенную нашими дальновидными предками на горе, ибо предназначалась церковь не только для богослужения, но и чтобы ласкать взор, умиротворять душу и служить путевым ориентиром. Я еще добавил, что виды по самой Клязьме в свое время сравнивали со швейцарскими, но кто знает, может, справедливее было бы сравнить швейцарские виды с клязьминскими. А на дне этой реки залежи мореного дуба, дорогого «черного» дерева; и вспоминают или выдумывают, будто крупная иностранная держава хотела арендовать у нас те залежи на взаимно выгодных условиях.
Выслушав меня с удовлетворением и любопытством, торгпред заметил:
— Владимирский, а не окаешь.
Я объяснил, что на свет появился в другом городе, где по-московски говорят на «а», но в самом начале войны эвакуировался с матерью во Владимир. И хотя я прожил здесь много лет и считаю Владимир родным городом, но его окание мне так и не привилось.
— Все равно владимирский. Гляди, где встретились!
— Мир тесен,— резюмировал капитан, который до этого все молчал, чтобы дать нам наговориться вволю.
— Ах, какой у нас вид на Успенский собор! — припомнил торгпред, уже разомлевший от коньяка.— Ах, какой вид.
Тут я одним духом развернул панораму собора. Вклинившись между парком Пушкина и парком «Липки», он расположился прочно, основательно и, кажется, что уйдя по старости на покой, расслабил свои мощные каменные мускулы. Собор выглядит хозяином положения и покровителем разной архитектурной мелкоты. Его стены и позолоченные главы насчитывают почти тысячелетие, а на внутренних сводах есть скорбные лики, написанные Андреем Рублевым.
— Хватит!— восторженно сказал торгпред.— Молодец! Слышал, капитан?
Субботин хмыкнул и отозвался с достойной моряка иронией:
— Все, что ли, у вас во Владимире такие хвастливые? Кстати, я видел в журнале ваши Золотые ворота, по-моему в «Огоньке». Неплохие ворота. Правда, в воротах я не очень разбираюсь.
— А видели вы в журнале владимирский Дмитриевский собор?
— Не помню. Кажется, не видел.
— Может, вы и не ели «родительскую» вишню, выведенную во Владимирской губернии?
— Чего не ел, того не ел.
— В первый раз встречаю такого человека, — сказал я, платя по мере своих сил капитану за его иронию.
В сущности, мне было все равно о чем болтать. Я пригрелся в капитанской каюте, и бессовестно, но с приличным и заинтересованным видом «тянул резину».
Но явился штурман Андреев, метнул в мою сторону свирепый взгляд и, вбирая голову в плечи, ежась и лязгая зубами, сказал:
— Как у вас тепло!
Я собрался уходить. Торгпред дружелюбно кивнул мне, поблагодарил, затем манерно — должно быть, так учили в институте международных отношений — вытянул из кармана пиджака носовой платок, встряхнул его, чтобы он раскрылся, и приложил к носу.
— Земляки!— с ухмылкой заметил капитан штурману.— Вспоминают Владимир, распинаются друг перед другом! А того, что про Владимир нынче пишут все газеты, ни один из них и не вспомнил!
В самом деле! Как это мы с торгпредом позабыли! Владимиру в то время исполнилось восемьсот пятьдесят лет, и в стране отмечался его юбилей.

Карышев Альберт Иванович

Альберт Иванович Карышев родился 28 августа 1936 года в г. Наро-Фоминске Московской области. В начале Великой Отечественной войны был эвакуирован вместе с матерью из района боевых действий сначала в Иваново, а затем попал во Владимир.

Здесь на восьмилетнего мальчика обрушилась тяжелейшая болезнь, с которой он боролся многие годы, занимаясь спортивной гимнастикой, бегом и закаливанием. Поступив в аэроклуб, он стал спортсменом-парашютистом, получил 2-й разряд.

После восьми классов средней школы А. И. Карышев уехал в г. Архангельск, где успешно закончил местную мореходную школу и стал матросом загранплавания. За шесть лет плавания побывал во многих странах, но тяжелая болезнь нередко напоминала о себе.

Окончив Ленинградский кораблестроительный институт, в 1960-е гг. попал по распределению на Дальний Восток. Работал конструктором и ведущим инженером на заводах Приморского края, ремонтировал атомные подводные лодки в сверхсекретной бухте Большой Камень. Именно в бухте у Альберта Ивановича возникло страстное желание писать.

С 1976 года живет во Владимире. Работал в Центральном проектно-конструкторском и технологическом бюро, затем в бюро пропаганды художественной литературы при областной писательской организации.

Началом литературной карьеры писателя стал рассказ «Приморская осень», опубликованный в областной газете «Призыв» (1969). Первая большая публикация – рассказ «Есть капитаны!» в журнале «Наш современник» (1977). Участник VII Всесоюзного совещания молодых писателей (1979) и семинара Василия Быкова. Благодаря рекомендациям совещания в издательстве «Современник» вышла в свет его первая книга «В День Победы» (1981). Она была признана журналом «Юность» лучшей книгой этого года в стране.

В 1982 г. А. И. Карышева приняли в Союз писателей СССР (с 1991 г. – Союз писателей РФ).

Главное в творчестве Альберта Ивановича – это глубоко индивидуальная манера письма и сочувствие к людям, пропущенное через огромный жизненный опыт. Он является автором книг: «Всю жизнь» (1987), «Плач ребенка» (1991), «В лесу» (1993), «Пленные немцы в Григорьевске» (1994), «Грибы – братья меньшие» (2002), «Сон» (1997), «Листья на воде» (2006), «Философия крутых ступеней» (2014) и др.

Лауреат премии в области культуры, искусства и литературы (2001) и премии благотворительного фонда имени Владимира Солоухина (2008). Продолжает работу над самодельной книжкой-альбомом «Перламутровые острова». Участвовал в ежегодном областном конкурсе «Владимирская книга года» (2015).

Карышев Альберт Иванович // Писатели Владимирской области : биографии, произведения, фото / [редкол.: В. Л. Забабашкин и др.]. – Владимир, 2009. – С. 111.

А. И. Карышев – писатель, член Союза писателей России // Календарь знаменательных и памятных дат по Владимирской области на 2006 год / Владимирская областная научная библиотека. – Владимир, 2005. – С.47-50.

Муравкин С. Сказать хочу : И так, как я хочу. / С. Муравкин // Владимирские ведомости. – 2004. – 17 июля. – С. 4.

Фурашов В. Не только и не столько о грибах. : заметки критика / В. Фурашов // Годова гора. – Вып. 2. – Владимир : Транзит-Икс, 2002. – С. 169-176.

Верин С. Печататься писателю было трудно всегда / С. Верин // Владимирские ведомости. – 2015. – № 19 (6 февраля). – С. 3.

«Я писал и пишу обо всем на свете» : выставка к 80-летию со дня рождения А. И. Карышева. – Текст : электронный // Владимирская областная научная библиотека : [сайт] . – URL: https://library.vladimir.ru/vystavki-2/vystavka-k-80-letiyu-a-i-karysheva.html (дата обращения: 25.12.2019).

Этот сайт использует файлы cookie и другие технологии для улучшения качества предоставляемых услуг Подробнее

Альберт Карышев — о писателе

Информация

Биография

Альберт Иванович Карышев родился 28 августа 1936 года в г. Наро-Фоминске Московской области. В начале Великой Отечественной войны был эвакуирован вместе с матерью из района боевых действий во Владимир. Окончил Архангельскую мореходную школу. Служил матросом на судах дальнего плавания. После окончания Ленинградского кораблестроительного института работал конструктором и ведущим инженером на заводах Приморского края.

С 1976 года живет и работает во Владимире.

Первая большая публикация – рассказ «Есть капитаны!» в журнале «Наш современник» (1977).

Участник VII Всесоюзного совещания молодых писателей (1979), по рекомендации которого в издательстве «Современник» вышла в свет первая книга «В…

С 1976 года живет и работает во Владимире.

Первая большая публикация – рассказ «Есть капитаны!» в журнале «Наш современник» (1977).

Участник VII Всесоюзного совещания молодых писателей (1979), по рекомендации которого в издательстве «Современник» вышла в свет первая книга «В День Победы» (1981).

Автор книг «Всю жизнь», «Плач ребенка», «Пленные немцы в Григорьевске», «Грибы – братья меньшие», «Сон», «Листья на воде» и др.

Член Союза писателей СССР с 1982 года (с 1991 года – член Союза писателей России).

источники:

http://land.lib33.ru/site/publication/3744

http://www.livelib.ru/author/399296-albert-karyshev