Генерал Фок Порт Артур биография

Генерал Фок Порт Артур биография

——— Павел Евгеньевич Фок ———

Фок Александр Викторович (25 августа (6 сентября) 1843 — скончался 1-го декабря 1926 в 11 часов 30 минут в государственном военном госпитале Софии .

Книга А.Степанова «Порт — Артур» где нелицеприятно упоминается генерал Фок написана по указу Сталина ( солдаты же называли его наш Фок ) .

Читайте очерк » Злой гений » Никифоров В.Г. ( https://cyberleninka.ru/article/n/zlo. ( в очерке есть неточности ) ).

Холост .Его родителям принадлежала усадьба Батово на Лысой горе (близ Тригорского).

В 1864 году окончил Константиновское военное училище. В 1871—1876 годах служил в Отдельном корпусе жандармов. Участник русско-турецкой войны 1877—1878 годов был ранен. В период с 1885 по 1890 год в 49 полку служил Александр Викторович Фок командиром батальона, подполковником. Фок награждался, подарками за пребывание в Ливадии, был командирован в 1894 году в Питер для сопровождения гроба Императора Александра III В 1890-х годах командовал 16-м Стрелковым его величества полка. С 1900 года командовал 4-й Восточно-Сибирской стрелковой бригадой, участвовал в подавлении Ихэтуаньского восстания. Участвовал в боях В Болгарии, награжден орд. Св. Георгия 4- ст..Во время русско-японской войны начальник 4-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии, находившейся в Порт-Артуре. В октябре 1904 был награждён орденом св. Георгия 3-й степени. В воздаяние отличнаго мужества и храбрости, оказанных в делах против японцев в период бомбардировок и блокады Порт-Артура. В декабре 1904 после гибели генерала Р. И. Кондратенко назначен генералом А. М. Стесселем начальником сухопутной обороны крепости. После сдачи Порт-Артура был отдан под суд, но оправдан. В 1908 уволен со службы. «Генерал-лейтенант Фок счел себя оскорбленным показаниями, данными генералом-лейтенантом Смирновым, и вызвал его на дуэль. » — писала газета «Русское слово» 19 марта 1908 года. В 1912—1913 годах принимал участие в Балканских войнах в составе болгарской армии. Скончался в эмиграции .

Газета «Речь» от 6 марта 1908 года. Дуэль ген.-лейт. Фока с ген.-лейт. Смирновым. Генерал-лейтенант Фок, фигурировавший в качестве обвиняемого перед верховным военно-уголовным судом по делу о сдаче Порт-Артура, счел себя оскорбленным показаниями, данными на следствии и суде по этому делу бывшим комендантом Порт-Артура, генералом-лейтенантом Смирновым, и вызвал его на дуэль. Ген.-лейт. Фок выбрал своими секундантами лейтенанта Подгурского и штабс-капитана в отставке Ксидо, которые явились к ген.-лейт. Смирнову и передали ему письмо с вызовом ген. Фока. Вызов ген. Фока был собственноручно изложен им в следующих выражениях. «В докладной записке, поданной вами в следственную комиссию, а потом и перед верховным судом вы отозвались о моей служебной деятельности в выражениях оскорбляющих мою честь и мое доброе имя, причем позволили себе извратить истину. Прошу избрать двоих секундантов и передать моим представителям, где они могут с ними встретиться для переговоров о времени и месте поединка. Прочитав это письмо, ген.-лейт. Смирнов ответил секундантам, что примет вызов лишь с согласия на то высшего военного начальства. Последние дали свое согласие на дуэль. Со своей стороны ген. Смирнов выбрал секундантами члена Государственной Думы В.Пуришкевича и капитан 2-го ранга Шульца. Между секундантами обеих сторон состоялось совещание, на котором обсуждались условия дуэли, причем было решено драться 5-го марта, в 10 ч. утра, в манеже лейб-гвардии конного полка. Дуэлянты должны были стрелять из пистолетов по очереди до «первой крови. В совещании этом принимал деятельное участие ген. Киреев, известный знаток правил дуэли. В манеже были приготовлены санитарные носилки и возле них суетились полковые фельдшер с перевязочными средствами. За час до дуэли прибыли секунданты во главе с ген. Киреевым. Ген.-лейт. Смирнов прибыл после ген.-лейт. Фока и приветствовал его, приложив руку к головному убору. Ген. Фок ответил поклоном. Когда все формальности были окончены, каждый из них занял свое место. Генерал-лейтенант Смирнов дважды промахнулся, в то время как генерал-лейтенант Фок в ответ демонстративно выстрелил в воздух. Так как по условиям дуэль должна была продолжаться до первого ранения, Смирнов продолжил стрелять, и с третьей попытки пуля пронизала правую фалду в генеральском сюртуке Фока . Тот в ответ выстрелил своему противнику в пах, после чего бросил револьвер и ушел прочь. Смирнов приложил руку к правому бедру. Секунданты спросили его, что с ним. «Кажется я ранен, заметил ген. Смирнов и, поднявшись на эстраду, твердо заявил, что он ранен. Его окружили все секунданты и ген. Киреевы и пожали ему руку. Тогда только раненый почувствовал боль. Когда его усадили на носилки, он попросил достать ему папиросу. Условия дуэли были очень тяжелые. Стрелялись противники на расстоянии 20 шагов. На прицел давалось каждый раз по 30 секунд. После каждого выстрела дуэлянты по жребию обменивали пистолеты и каждый раз снова заряжали их. Дуэль началась ровно в 9 ч. 35 мин. и окончилась ровно в 9 ч. 50 мин. Руководил дуэлью ген. Киреев.

Военный писатель П. Краснов в « Летописи войны с Японией» (в No 41) писал: «Офицеры и солдаты обожали генерала и другого названия как «наш Фока» ему не было. Это была душа Порт-Артура, и с ним солдаты были готовы идти куда угодно». Даже тот же журналист Ножин сквозь зубы отмечал: «Войска ещё доверяли Фоку».

Вот что пишет Александр Викторович в анкете: „Прочтя объявление в газете “Казачьа дума”…исполняю: Я родился 25 августа 1843 г. Служил в отряде 8-го корпуса Генерала Радецкого, в 14-й дивизии Драгомирова, в 53-м Волынском полку командовал третьей стрелковой ротой в чине капитана. В ночь на 14-15 июнь стрелковая рота Волынского полка первой перешла Дунай. Потом 14-я дивизия была на Шипке с августа 1877 г. по 1 январь 1878 г., потом мы спустились в Долину роз, через Одрин мы перешли к Чаталджанским высотам, где я и был до конца войны. Я дважды ранен в августовских сражениях за Шипку и в боях у Уанлы в ноябре. В Манджурии и в Порт Артуре командовал Восточно-Сибирской дивизией в чине генерал-лейтенанта. Я закончил Константиновское военное училище. Не женат. Отправлен в отставку в 1908 году, после чего жил в моем имении в Тригорске до момента его сожжения. Потом уехал в Екатеринодар. Я закончил свой ледяной поход во второй инженерной роте. Англичане привезли меня из Новороссийска в Египет и держали там до июня этого года. потом обо мне позаботилась Лига наций. Я в прекрасном здравии, во все равно не могу найти кого-нибудь, кто бы желал жить со мной в одной комнате, и не только потому, что старики имеют ужасный характер. Самое важное, что я не могу сам колоть дрова и носить воду.” Александър Фок, 28 декабря 1922 г., Свиштов

Как оклеветали героя Порт-Артура

Обнародовано уголовное дело Стесселя, факты потрясают историков

В статье «Защитники Порт-Артура спасли Дальний Восток» мы говорили о потрясающей стойкости русского гарнизона. А сейчас пришло время рассмотреть обстоятельства сдачи города. Считается, что героически сражавшихся солдат и офицеров предал их же командующий Анатолий Стессель, за которым закрепились хлесткие характеристики: «трус», «бездарность», «предатель». Стесселя до сих пор винят во всех мыслимых и немыслимых грехах, и от бесконечного повторения эти выпады превратились в самоочевидную истину. Но что, если в данном случае мы имеем дело с известным принципом, согласно которому ложь, повторенная тысячу раз, становится правдой?

Суд по делу о Порт-Артуре приговорил Стесселя к расстрелу, и это обстоятельство обычно считают достаточным доказательством предательства, бездарности и трусости генерала. О том, что суды ошибаются, знают все. Все слышали и такое понятие, как «заказное решение суда», так почему бы не поставить под сомнение действия судей начала XX века? Тем более что для этого есть масса оснований.

Начнем с того, что Стессель – участник Русско-турецкой войны, потом воевал в Китае во время «Боксерского восстания», имел награды. Ни в трусости, ни в бездарности не замечен. В Порт-Артуре был ранен в голову, но командования не сдал. Более того, когда японцы стали постепенно обкладывать город, он получил письменное предписание от Куропаткина покинуть Порт-Артур. Стессель отказался и обратился к Куропаткину с просьбой позволить ему и дальше руководить обороной. Вы будете смеяться, но потом именно этот факт и поставили Стесселю в вину. Сказали, что он не подчинился приказу и «самопроизвольно» остался в крепости. Здесь на ум сразу приходит фраза из фильма «О бедном гусаре замолвите слово»: «Я еще понимаю, когда самозванец на трон. Но самозванец на плаху?»

На этом фантасмагория не заканчивается. Любой, кто прочитает приговор Верховного военно-уголовного суда по делу о сдаче крепости Порт-Артур, будет удивлен формулировками. Сначала Стесселя приговаривают к расстрелу. Потом этот же суд в том же самом документе обращается к царю с ходатайством смягчить наказание до 10 лет заточения. А мотивирует свою просьбу тем, что крепость «выдержала под руководством генерал-лейтенанта Стесселя небывалую по упорству в летописях военной истории оборону», а также тем, «что в течение всей осады генерал-лейтенант Стессель поддерживал геройский дух защитников крепости».

Что же мы видим? «Предатель» руководит обороной, да так, что она поражает своим упорством. «Трус» успешно поддерживает геройский дух защитников! Согласитесь, что-то тут не так.

Идем дальше. Известно, что Стессель был помилован Николаем II. Этот факт, кстати, используют в качестве «доказательства» неадекватности царя. Грубо говоря, Стессель – предатель, а Николай – дурак и размазня, предателя помиловавший. Но вот телеграмма участника обороны Порт-Артура в адрес Стесселя: «От души поздравляю с освобождением своего любимого боевого начальника». А вот что пишет другой артурец, командир судна «Силач» Балк: «Вспоминая боевое время, сердечно поздравляю Вас с милостью государя императора».

Я привел лишь два свидетельства, но их гораздо больше. Как видим, в те годы отнюдь не все считали Стесселя предателем. Теперь переходим непосредственно к решению суда. Следственная комиссия, разбиравшая порт-артурское дело, нашла в действиях Стесселя признаки целого вороха преступлений, и обвинение состояло из множества пунктов. Однако на суде оно почти полностью развалилось, съежившись до трех тезисов:

1) сдал крепость японским войскам, не употребив всех средств к дальнейшей обороне;
2) бездействие власти;
3) маловажное нарушение служебных обязанностей.

Под «бездействием власти» подразумевалось следующее. В Порт-Артуре генерал-лейтенант Фок в насмешливом тоне критиковал действия не подчиненных ему лиц, а Стессель это не пресек. За это «бездействие власти» Стесселю потом дали месяц гауптвахты. Третий пункт назван маловажным самим же судом, так что его даже рассматривать не будем. Остается лишь один пункт, причем смотрите внимательно на формулировку: тут нет ничего про трусость, бездарность, некомпетентность или предательство.

Вместе с тем считается, что Стессель принял решение о капитуляции вопреки мнению других офицеров, причем в обществе до сих пор бытует убеждение, что крепость могла еще долго держаться. Одного такого проступка действительно достаточно, чтобы заслужить смертную казнь. Вот с этим мы сейчас и разберемся.

Незадолго до падения крепости состоялся военный совет, на котором обсуждалось сложившееся положение. То, о чем говорили офицеры, зафиксировано в журнале заседания, и этот документ давно обнародован.

Любой может убедиться, что на совете происходили весьма странные вещи. Один из другим офицеры подробно описывали отчаянное положение крепости, долго объясняли, почему держаться невозможно, но тем не менее призывали продолжать оборону.

Вот характернейшие примеры:

Подполковник Дмитревский: «Обороняться можно еще, но сколько времени, неизвестно, а зависит от японцев. Средств для отбития штурмов у нас почти нет».

Генерал-майор Горбатовский: «Мы очень слабы, резервов нет, но держаться необходимо и притом на передовой линии. »

Уверяю вас, большинство участников заседания рассуждали в том же духе. Впрочем, на самом деле в этом нет ничего удивительного. Просто никто не хочет прослыть трусом, никто не хочет попасть в ситуацию, когда на него укажут пальцем как на человека, который предлагал сдаваться. В какой-то степени подчиненные подставляли своего командира, который прекрасно видел, что обороняться нечем, а ответственность за непопулярное решение будет лежать только на нем.

Между тем абсолютное большинство нижних чинов защитников Порт-Артура под конец осады болели цингой. На этот счет есть данные в материалах следствия. Там же приведены и показания генерал-майора Ирмана о том, что за день до падения крепости на Западном фронте снарядов для орудий большого калибра не было вообще. Немногим лучше обстояли дела на Восточном фронте, где, по свидетельству генерал-лейтенанта Никитина, в среднем было по 10-12 снарядов на полевое орудие, то есть на несколько минут стрельбы. Причем к этому времени японцы захватили практически все мало-мальски серьезные русские укрепления.

Кроме того, в руках японцев уже была важная высота – гора Высокая, за которую долгое время шли ожесточенные сражения. Захватив и оборудовав на ней наблюдательный пункт, японцы смогли корректировать огонь своей артиллерии и начали топить корабли русской эскадры, которая находилась в Порт-Артуре. Всего защитников крепости оставалось около 10-12 тысяч человек, а госпитали были переполнены больными и ранеными. Между прочим, Стессель потом заявил, что японцы в августе 1904 года через своих парламентеров сказали, что если крепость будет взята с бою, то японские начальники не ручаются, что смогут удержать своих солдат от совершения зверств, поэтому не исключают повальную резню в городе.

Оценив ситуацию, Стессель понял: вскоре японцы сообразят, что у русских больше не осталось возможностей для сопротивления, и в этих условиях придется принять любое решение, которое продиктует победитель. Стессель, не тратя время на формальности, на сбор еще одного военного совета, сыграл на опережение, направив японцам предложение начать переговоры о капитуляции и тем самым добившись относительно почетных условий сдачи.

Но если Стессель не виноват, то возникают вопросы: кто и как слепил позорную ложь о нем, кто его оклеветал и почему решение суда оказалось столь несправедливым? Если говорить о подготовке общественного мнения, то здесь важную роль сыграл Евгений Константинович Ножин, автор книги «Правда о Порт-Артуре». Оттуда общественность и почерпнула «всю правду» о Стесселе.

Ножин – весьма интересная личность, так сказать, хрестоматийный поборник «свободы слова». Он был военным корреспондентом в Порт-Артуре, делал репортажи с места событий. И все бы ничего, если бы не одна деталь: его заметки содержали важную военную информацию, которая попадала японцам в руки.

Ножин писал о том, насколько эффективен огонь японцев по нашим укреплениям, отмечал, какими силами выходят русские корабли на рейд, в какое время возвращаются. Рассказывал, кто командует различными участками обороны, описывал тактику боя защитников Порт-Артура. Спрашивается, кому нужна такая информация? Русские солдаты и офицеры и так без всякого Ножина знают, как они воюют. А японцам, которые имели доступ к прессе и читали газету, это бы помогло.

Думаю, что в Великую Отечественную войну за аналогичные очерки из осажденной Одессы, Севастополя или блокадного Ленинграда деятеля, подобного Ножину, задержали бы как немецкого шпиона и расстреляли в два счета. И дело тут не в пресловутой «кровожадности сталинского режима», а в соблюдении самых элементарных правил информационной безопасности.

Так вот, Стессель решил пресечь бурную деятельность этого журналиста, приказав его арестовать. Как ни странно, задача оказалась очень сложной. Ножин вдруг каким-то чудесным образом исчез из осажденного города. Вырваться можно было только по морю, а по настоянию Стесселя вышло распоряжение не брать Ножина на корабли, так что ловкому журналисту удалась штука почище фокусов Дэвида Копперфильда.

Впрочем, чудес не бывает: просто у Ножина оказались могущественные покровители – контр-адмиралы Иван Константинович Григорович и Михаил Федорович Лощинский. Они организовали бегство Ножина из города, использовав для этой цели военный корабль! Сначала журналиста тайно переправили на канонерку «Отважный» (эту «почетную» миссию возложили на морского офицера Бориса Петровича Дудорова), а потом на миноносце «Расторопный» вывезли в китайский город Чифу. Миноносец потом еще и взорвали. Все это наводит на мысли о предательстве. Да, приходится с горечью признавать, что в Порт-Артуре все-таки были предатели, но не Стессель, а другие люди.

Давайте внимательно присмотримся, как сложилась дальнейшая судьба тех, кто организовал Ножину бегство. Предлагаю провести проверку Февралем и Октябрем. Суть метода в следующем. Революционерам свойственно после своей победы проводить кадровую чистку и расставлять своих людей на важные посты. Вот в такие исторические моменты и выясняется, кто чего стоит, кто защитник законной власти, а кто ее враг.

Лощинский умер в 1908 году, так что к нему «тест на революционность» неприменим. А вот карьера Дудорова после Февральской революции резко пошла вверх. Он стал первым помощником морского министра и контр-адмиралом.

С Григоровичем ситуация занятнее. Это вообще интересный человек, с весьма широким полем деятельности. Находился на военно-дипломатической работе в Великобритании. Был начальником штаба Черноморского флота в неспокойные дни первой революции. В 1911-1917 годах – морской министр.

Нетрудно заметить, что годы, предшествовавшие Февралю, – это период, когда именно Григорович стоял во главе морских сил Российской империи, а сразу после Февраля отправлен в отставку. То есть он все-таки сторонник законной государственной власти? Не будем торопиться: впереди еще тест на Октябрь, и для всех, кто учился в школе в СССР, слова «Октябрь» и «матросы», «флот» неразделимы. Напомню, что сразу после Февраля реальной властью на Балтийском флоте стал «матросский» комитет «Центробалт», во главе которого стоял большевик Павел Ефимович Дыбенко. Ясно, что такая мощная организация не появляется в одночасье. Очевидно, что подготовительная революционная работа ведется задолго до формального «часа X». Значит, Григорович по долгу службы должен был сделать все для борьбы с революцией. Простое соблюдение своих служебных обязанностей автоматически превратило бы его в злейшего врага революционеров.

И вот пришли к власти большевики. И что же они сделали с Григоровичем? Что такое красный террор, мы знаем. Прекрасно знаем и судьбу поколения Григоровича, людей его уровня. Такие, как он, в массе своей составляли Белое движение либо при первой же возможности бежали из Советской России, а очень многих из тех, кто не успел спастись, ставили к стенке и сажали в тюрьмы.

В случае Григоровича мы видим совершенно иную картину. Да, при большевиках он, конечно, никаких заметных постов не занимал, но его, царского морского министра (!), не расстреляли и не посадили. И это в то время, когда за куда меньшие «проступки» ставили к стенке! При советской власти Григорович работал в Петроградском отделении Главного управления Единого государственного архивного фонда, был сотрудником Морской исторической комиссии, потом ненадолго находился в штате Морского архива. В 1920-х годах Григоровичу разрешили эмигрировать. Перебравшись во Францию, он спокойно дожил свой век и умер в 1930 году в возрасте 77 лет. Не похоже, чтобы Григорович и большевики были злейшими врагами. Есть над чем задуматься, не правда ли?

Измена в Российской империи завелась давно, в 1917 году она лишь вышла наружу. Факты, изложенные в статье, заставляют предположить, что Стессель стал жертвой интриги тех людей, которые уже в то время взяли курс на подрыв государственной власти в России. Стесселя приговорили к смертной казни, чтобы вывести из-под удара настоящих предателей.

Кстати, знаете, кто судил Cтесселя? В числе судей был Николай Владимирович Рузский, то есть именно тот человек, который впоследствии был одним из главных участников свержения Николая II. Кстати, он вместе с Гучковым и Шульгиным присутствовал при «отречении» царя. А знаете, кто на суде представлял обвинение? Александр Михайлович Гурский, которого потом Временное правительство назначило председателем Главного военного суда.

Забытые русские герои: жизнь и смерть генерал-майора Анатолия Фока

Трагедия 1917 года расколола Россию на два непримиримых лагеря: красных и белых. Несколько миллионов человек оказались вынуждены покинуть свою Родину и поселиться за рубежом. Наша страна не только потеряла многих выдающихся ученых, писателей или военных, но и вычеркнула из памяти многих из них. Примером забытого русского героя, чья героическая смерть была оценена по достоинству только в Испании, является генерал-майор Анатолий Владимирович Фок. Жизненный путь этого офицера похож на биографии многих других деятелей Белой эмиграции, а обстоятельства гибели позволяют отнести Фока к числу одного из наиболее замечательных воспитанников Русской императорской армии.

Анатолий Владимирович Фок родился в дворянской семье в 1879 году, окончил Константиновское артиллерийское училище, потом работал инструктором в офицерской гимнастическо-фехтовальной школе. В 1912 году Фок принял участие в Олимпиаде в Стокгольме в составе сборной России. В дальнейшем, на протяжении всей своей жизни, он поддерживал прекрасную физическую форму.

Анатолий Владимирович Фок. Фото из книги К. К. Семенова «Русская эмиграция и Гражданская война в Испании 1936-1939»

Когда началась Великая война, Фок отправился на фронт в составе 2-го Кавказского армейского корпуса. Во время войны храбрый офицер был произведен в полковники и награжден Георгиевским оружием. Фок тяжело переживал развал армии после февраля 1917 года и приход к власти радикалов в октябре. В июне 1918 года он присоединился к Добровольческой армии, и был включен в состав конно-горной Дроздовской батареи, в которой на первых порах служил рядовым. В Добровольческой армии в то время основные руководящие посты занимали участники Ледяного похода или перехода дроздовцев Яссы – Дон, в то время как офицеры, позднее влившиеся в движение, играли второстепенную роль. Однако скоро знания и опыт Анатолия Владимировича были оценены по достоинству: уже через месяц он стал командиром батареи, а с сентября возглавил артиллерийский дивизион 1-й конной дивизии, которой тогда командовал барон Врангель. В 1919 году Фок был возведен в чин генерал-майора. Годом спустя в белом Крыму он командовал артиллерией Перекопского укрепленного района.

В ноябре 1920 года Фок эвакуировался вместе со всей армией из Крыма. Зиму 1920-21 годов он провел в лагере в Галлиполи, потом жил во Франции, в Париже. Зарабатывая на жизнь работой на заводе, Фок состоял в РОВСе и окончил Зарубежные высшие военно-научные курсы в Париже. В 1936 году он стал одним из русских офицеров, отправившихся добровольцами в Испанию, в армию генерала Франко.

В 1936 году в Испании началась Гражданская война. Приход к власти в феврале 1936 года коалиции левых партий «Народный фронт» привел к дестабилизации обстановки в стране, серии антицерковных погромов и политических убийств. 17 июля 1936 года группа армейских офицеров подняла мятеж против правительства Народного фронта. С октября 1936 года руководство восстанием взял на себя генерал Франсиско Франко.

Большая часть белых эмигрантов сочувствовала франкистам. Как показывает К. К. Семенов в своей работе «Русская эмиграция и Гражданская война в Испании 1936-1939», по меньшей мере 127 русских добровольцев приняли участие в войне на стороне повстанцев. Одним из эмигрантов, отправившихся в Испанию, стал Анатолий Владимирович Фок.

Одна из самых известных фотографий русских белых эмигрантов в Испании. Слева направо: В. Гурко, В. Боярунас, М. Сальников, А. Яремчук 2-й (терсио Doña María de Molina)

Широко известен эпизод с записью Фока в армию генерала Франко. К началу войны в Испании Фоку было уже далеко за 50, и члены комиссии на вербовочном пункте резонно заметили, что в таком возрасте поздновато отправляться в окопы. В ответ на это генерал начал ходить перед ними на руках и продемонстрировал ряд акробатических трюков, а потом показал несколько приемов с винтовкой. Фок был немедленно зачислен в один из терсио (полков) карлистов в качестве рядового (иностранных добровольцев зачисляли в армию Франко только рядовыми). Вскоре он был произведен в лейтенанты, и стал одним из немногих иностранцев, удостоенных офицерского звания во время Гражданской войны в Испании.

Капеллан одного из батальонов карлистского ополчения

Героическая гибель Анатолия Владимировича Фока в августе 1937 года в деревне Кинто в Арагоне стала одним из наиболее ярких эпизодов, связанных с участием белых эмигрантов в конфликте 1936-39 годов.

Летом 1937 года подразделение, в котором служил Фок, вело боевые действия на Арагонском фронте. Красные — именно так называли республиканцев в русских эмигрантских кругах — начали наступление, целью которого был захват Сарагосы. Одним из ключевых пунктов, препятствовавших республиканцам продвинуться к Сарагосе была деревня Кинто. 24 августа многократно превосходящие силы красных попытались взять Кинто, среди защитников которого находились марковец штабс-капитан Полухин и дроздовец генерал Фок. Рассчитывавшие на легкий успех республиканцы натолкнулись на упорное сопротивление — наступавшим пришлось брать штурмом практически каждый дом. Высокие потери, понесенные республиканцами при штурме деревни, вынудили красных снизить темп наступления, которое вскоре захлебнулось.

Врач повстанцев, попавший после боя в плен к красным и бежавший через какое-то время, рассказал полковнику Николаю Николаевичу Болтину о последних минутах жизни Фока. Последним опорным пунктом оборонявшихся была деревенская церковь, среди защитников которой были и белые добровольцы. По словам доктора, у франкистов закончились патроны, и русский генерал повел испанских солдат врукопашную. Все они погибли. По другой информации, по воспоминаниям одного американца из интербригад, штурмовавших Кинто, Фок застрелился последней пулей из своего пистолета, крикнув перед этим в адрес республиканцев: «Красные свиньи».

Красные в Кинто

В эмигрантской публицистике часто встречалась информация, что оборона повстанцев в Кинто продолжалась в течение двух недель. Тем не менее сводки с фронта, публиковавшиеся в республиканской версии газеты ABC, не подтверждают эти данные. Если сводка от 25 августа сообщает о напряженных боях в Кинто, то в сводке от 26 августа говорится об успешном взятии деревни, то есть оборона продолжалась около 3 дней, а Фок погиб, скорее всего, в ночь с 25 на 26 августа. В то же время информация в газете отчасти подтверждает свидетельства о гибели русских добровольцев. Действительно, последним очагом сопротивления в Кинто была позиция у церкви, бои у которой носили особенно ожесточенный характер.

Республиканцы во взятом Кинто

Другой неточной информацией, фигурирующей в публицистике, является заявление о том, что Фок и Полухин были посмертно удостоены наивысшей испанской военной награды — Cruz Laureada de San Fernando, Креста Св. Фердинанда. Это не совсем так. Ни Фока, ни Полухина нет в списках солдат и офицеров, получивших этот орден. Однако изучение Diario Oficial del Ministerio del Ejército, официального печатного органа военного министерства Испании, за 1941 год показало, что 2-я рота терсио Maria de Molina y Marco de Bello, в которой служили Фок и Полухин, за оборону деревни Кинто в августе 1937 года получила коллективный Крест Св. Фердинанда, т. е. награду, присвоенную всему подразделению. Естественно, факт посмертного присуждения коллективной награды (а не индивидуальной) ни в коей мере не умаляет заслуг и храбрости русского героя Анатолия Владимировича Фока.

Благодаря упорному сопротивлению, оказанному красным в деревне Кинто, республиканское наступление на Сарагосу удалось остановить. Война, продолжавшаяся до апреля 1939 года, завершилась поражением испанских коммунистов и уверенной победой армии генерала Франко. В этой победе есть заслуга и наших соотечественников.

Карлисты в Кинто

Если вы нашли ошибку, пожалуйста, выделите фрагмент текста и нажмите Ctrl+Enter.