Анзори Шагидзе Актер биография

Дорогие друзья!

В связи с покупкой билетного сервиса Listim Компанией Афиша, сайт listim.com прекращает свое существование.
Будем рады видеть вас на нашем сайте afisha.ru — перейдите по ссылке на этот сайт для покупки билетов.

Мы не прекращаем поддержку клиентов, просто будем теперь это делать в рамках сервиса afisha.ru

Если Вам нужна поддержка по билетам, купленным на сервисе listim.com, напишите нам на kassa@rambler-co.ru

Если Вы представитель организатора и вам нужно попасть в билетную систему, перейдите по этой ссылке

Анзори Шагидзе. Орфей в нашем спектакле немыслим без Эвридики

После премьеры спектакля Игоря Яцко «Орфей спускается в ад» в театре «Школа драматического искусства» многие любители театра и профессионалы заметили молодого актера Анзори Шагидзе, сыгравшего в этом спектакле главную мужскую роль. Недавний выпускник ГИТИСа оказался достойным партнером Людмилы Дребневой, одной из лучших театральных актрис России. Сейчас молодой актер репетирует новую роль – в гоголевской «Женитьбе», которую ставит в «Школе драматического искусства» режиссер Александр Огарев.

— Анзори, в вашей биографии столько городов! Вы родились в Абхазии, учились в Крыму и Москве, а по национальности вы – грузин. Все правильно?

— Я родился в Абхазии, но вскоре после моего появления на свет семья переехала в Крым. Мое детство, отрочество и юность связаны с морем, к которому я очень привязан. Каждое лето езжу в Крым – к маме и Черному морю. Три года назад был и в Абхазии у бабушки и дедушки. Жаль, что мой отпуск всего месяц. Что же касается национальности, то считаю ее этаким пережитком прошлого. Да, я – грузин. Но разве это имеет какое-то значение в XXI веке?

— Почему вы считаете, что национальность – это архаизм?

— Потому что лично я не ощущаю, к какой национальности принадлежит человек, с которым я общаюсь. Не задаюсь этим вопросом, и, если бы даже задался, что бы это изменило? Если человек занимается творчеством, то его национальность – художник.

— Впервые я обратила на вас внимание после спектакля Лаборатории Игоря Яцко «Бесы». Скажите, люди с такими характерами, как Ставрогин, Лебядкин, Кириллов, могли появиться только в России?

— Прежде чем выпустить премьеру этого спектакля, мы два года в рамках творческой лаборатории Игоря Яцко исследовали роман «Бесы». На мой взгляд, в этом произведении Федор Михайлович Достоевский рассуждает о проблемах, присущих русскому духу, а не о характерах. И его герои интересны всем и во все времена. Недавно мы играли спектакль в Доме Достоевского в Петербурге, и среди зрителей было много иностранцев.

— Вы, как и другие артисты, играете в спектакле сразу несколько ролей. Кто из героев «Бесов» вам ближе?

— Кто ближе, сказать не могу. Но играть мне больше нравится Петра Верховенского. Однажды поймал себя на мысли, что частичку Верховенского неплохо было бы иметь каждому артисту. Он – человек очень творческий, изобретательный, внимательный, точный. Да, он – бес в чистом виде. Люди, для которых главное – идеи (а Верховенский из их числа), как правило, обладают мощной энергией и силой воздействия, убеждения. Возможно, главные бесы – это идеи, которые овладевают разумом и сердцем человека, заряжая его мощнейшей энергией.

— Как вы оказались в труппе театра «Школа драматического искусства»?

— Я учился в ГИТИСе на курсе Александра Галибина и Игоря Яцко. В институте Игорь Владимирович Яцко как педагог направлял наши отрывки и спектакли в нужную сторону. Было много интересного материала, и были удачные опыты. Потом в театре открылась лаборатория «Бесы», в которой я в числе других студентов и артистов принимал участие. Над Достоевским мы работали два года. А на четвертом курсе Игорь Владимирович предложил мне главную роль в своем спектакле «Орфей спускается в ад», вскоре после этого меня взяли в труппу театра.

— Наверняка вы задумывались: почему меня все-таки выбрали на роль Вэла Зевьера, который, как Орфей, спускается в ад?

— Для Игоря Владимировича было важно, чтобы в спектакле получилась связка между Вэлом и главной героиней Лейди Торренс, которая, как Эвридика, живет в аду. Яцко советовался с Людмилой Дребневой, которая играет Лейди, кто станет в спектакле ее партнером. И в результате выбрали меня. Во время репетиций я понимал, что не всегда дотягиваю до высочайшего уровня актерского мастерства Людмилы Дребневой, но она мне очень помогала и помогает.

— Вэл и Лейди в спектакле полюбили друг друга, несмотря на большую разницу в возрасте. Вас это не смущает? Вам кажется, что в жизни могут быть такие отношения?

— Разве возраст важен для душ, которые ищут друг друга веками? Время играет в этой пьесе определенную роль, но это не разница в возрасте. 15 лет назад Лейди рассталась с человеком, которого любила, и этот разрыв изменил ее судьбу. И в то же самое время – 15 лет назад – нечто радикальное произошло с Вэлом: в результате он оказался на земле и одновременно в аду. Думаю, когда-то давным-давно герои знали друг друга, а когда вновь встретились, то сразу же вспомнили и узнали.

— А с вами в жизни такое про- исходит, что нового человека, почти незнакомца, вы узнаете шестым чувством?

— Со мной так часто бывает. Возможно, это мое заблуждение, не знаю.

— Кто он, ваш герой в спектакле «Орфей спускается в ад»? Бродячий музыкант, искатель приключений, авантюрист?

— Орфей в нашем спектакле немыслим без Эвридики. В пьесе Уильямса есть не только сходство с древнегреческим мифом, но и много отличий. Одно из главных заключается в том, что в мифе обернулся назад Орфей, а в пьесе – Эвридика. Это она осталась со своей злобой, местью. Но, хотя герои и не смогли соединиться, они разрушили ад, в котором оказались.

— Вы так проникновенно говорите о любви… Если не секрет, вы женаты? Чем занимается ваша супруга?

— Она художница… Мне кажется, актерам лучше не рассказывать в интервью о своей личной жизни.

— Тогда такой вопрос: как у вас складываются взаимоотношения с кинематографом?

— Сниматься особо не приглашают, да я и сам не рвусь. Не секрет, что кинематограф в России по большому счету коммерческий, а мне он не очень интересен. Я воспитан на фильмах Федерико Феллини, Стэнли Кубрика.

— Можно ли семейному человеку прожить на театральную зарплату?

— Иногда снимаюсь в рекламе, за которую получаю неплохие гонорары.

— Репетируете ли вы сейчас что-то новое?

— Репетирую в «Женитьбе», которую ставит в нашем театре Александр Огарев. Буду играть одного из женихов Агафьи Тихоновны. Мне очень интересно работать в этом спектакле: у Огарева совсем другой творческий процесс.

— Комфортно ли вам работать в «Школе драматического искусства»?

— Да, очень. В этом театре есть все возможности для творчества.

Напрасные связи

Шодерло де Лакло
Кристофер Хэмптон
Леонид Филатов

«Школа драматического искусства»

Режиссер: Игорь Яцко

Сценография: Николай Симонов

Костюмы: Евгения Панфилова

Музыкальное оформление:
Мария Гришина

Фехтование: Виктор Мазуренко

Хореография: Виктория Скицкая

В ролях: Ольга Баландина, Екатерина Кузминская, Алиса Рыжова, Олег Малахов, Мария Зайкова, Ольга Бондарева, Анзори Шагидзе

В «Школе драматического искусства» выставили на всеобщее обозрение «Опасные связи». Худрук режиссерско-актерской лаборатории театра Игорь Яцко сконструировал яркий, острый, временами бьющий наотмашь спектакль. «Строительным материалом» послужил роман Шодерло де Лакло, а также написанные по его мотивам пьеса английского драматурга Кристофера Хэмптона и трагифарс в стихах Леонида Филатова.

Шодерло де Лакло был истинным сыном своего века, когда стремились не только просвещать человечество, но и по мере возможности исправлять его нравы. А потому за пределами своего отечества прославился не как политический деятель времен Великой французской революции и не как разработчик конструкции пушечных ядер, надолго обеспечивших превосходство французской артиллерии, но как автор одного из самых популярных романов XVIII столетия. По обычаю тех времен, подзаголовок «Опасных связей» предуведомляет будущего читателя о цели, которую поставил перед собой литератор: «Письма, собранные в одном частном кружке лиц и опубликованные в назидание некоторым другим».

Книга задумывалась как едкая сатира на нравы тогдашней аристократии, но продолжает будоражить умы и спустя почти 250 лет. В ее зеркале сегодня отражается отнюдь не только знать и уж тем более не исключительно французская. Вариации на тему сюжета старинного романа возникают с завидной регулярностью. К нему обращались такие киномэтры, как Роже Вадим и Милош Форман, «полумэтр» Стивен Фрирз. На театральных подмостках персонажи Лакло появляются нечасто — перенести на сцену объемистый том, сплошь состоящий из писем, задача не из простых. Тем не менее английский драматург Кристофер Хэмптон справился достаточно умело, к его пьесе режиссеры обычно и прибегают. Несколько лет назад «Опасные связи» появились в афише Театра им. Моссовета, а вот теперь обосновались в «Школе драматического искусства».

Однако Игорь Яцко сочинением Хэмптона не ограничился, совместив изысканный стиль литературы XVIII столетия с жестким ритмом драматургии века ХХ. Режиссеру захотелось, чтобы зрители ощутили, если можно так выразиться, дыхание первоисточника, поэтому он встроил в ткань спектакля письма, которыми обменивались персонажи романа. А чтобы публика не утратила связь с сегодняшним днем, прослоил постановку ерническими, балансирующими на грани скабрезности куплетами, положенными на мотив известной песенки о маркизе-погорелице, «позаимствовав» их из трагифарса Филатова. В результате история о безжалостной светской львице, коварном обольстителе и доверчивой юной простушке развивается сразу в трех измерениях — и временных, и эстетических.

В строгой, лишенной излишеств двухуровневой конструкции одинаково естественны мотоциклетные шлемы и звенящие шпаги, равно эффектны кринолины в стиле Ватто и Буше, хипстерские одеяния в духе Йоко Оно и безукоризненные туалеты нынешних откутюрных подиумов (от костюмов Евгении Панфиловой глаз не отвести).

Пружина интриги, маркиза де Мертей в исполнении Ольги Баландиной, — не просто автор искусного многоступенчатого обмана, но женщина, не способная любить кого бы то ни было, включая и саму себя. Актриса раскрывает трагедию холодного сердца, согретого лишь лицезрением страданий других людей. Месть тем, кто умеет любить, бумерангом возвращается к ней самой, лишая последней надежды на счастье.

Впрочем, здесь каждый несчастен по-своему. Виконт де Вальмон (Олег Малахов) пустоту разгульной жизни пытается заполнить еще более изощренным разгулом, так наркоману для поддержания кайфа нужна все более сильная доза. Совратить с пути истинного верную жену, искренне любящую своего супруга, — чем труднодостижимее цель, тем азартнее соблазнитель. И благородная госпожа де Турвель (Ольга Бондарева) уступает даже не Вальмону, а неутоленной жажде страсти, неведомой ей прежде. Сила проснувшегося чувства в итоге лишит ее разума. Для самого же виконта главное — не очередной сеанс игры в любовь, а удовлетворение неуемного тщеславия: он надеется вернуть себе лавры покорителя капризной маркизы и ради этого соглашается стать добровольным орудием в ее руках.

Мадам де Мертей хочет отомстить любовнику, покинувшему ее ради брака с юной неиспорченной девушкой. Малышка Сесиль (Алиса Рыжова) — чистая, искренняя и наивная воспитанница монастыря, да к тому ж еще и богатая наследница: не найти более подходящей невесты графу де Жеркуру, задумавшемуся наконец-то о тихом семейном счастье и продолжении рода. На сцене этот господин так и не появится, но и его жизнь будет разрушена мстительной фурией, которую он некогда любил. Прозревший Вальмон поплатится за интригу жизнью: погибнет на дуэли с шевалье Дансени (Анзори Шагидзе). Соперникам надо отдать должное — клинками они работают виртуозно. Такие продолжительные и эффектные фехтовальные бои на нашей сцене можно перечесть по пальцам одной руки.

Дансени, над пылкостью и искренностью которого маркиза успела вдоволь наглумиться, и совращенная все тем же Вальмоном Сесиль заплатят самую высокую цену. Утратив веру в возможность любви в этом мире, они откажутся от самого мира. И мудрой мадам де Розмонд (Мария Зайкова) останется только вынести суровый вердикт: «…Если бы мы понимали, в чем истинное наше счастье, мы никогда не искали бы его за пределами, установленными законами божескими и человеческими».

До последней секунды действия постановщик остается верен цели — порок должен быть не только наказан, но изобличен во всей его неприглядности. Слишком часто историю, рассказанную в романе, преподносят как светскую шалость, пусть и жестокую, но извинительную, и даже «переписывают» финал, ведь публика желает, чтобы «энд» был ну хотя бы отчасти «хеппи». Ничего подобного от спектакля ШДИ ждать не приходится. Исковерканные судьбы взмахом волшебной палочки не исправить, и зрителю стоит об этом помнить.