Ангелина Галич Ростов биография

Please wait.

We are checking your browser. dontr.ru

Why do I have to complete a CAPTCHA?

Completing the CAPTCHA proves you are a human and gives you temporary access to the web property.

What can I do to prevent this in the future?

If you are on a personal connection, like at home, you can run an anti-virus scan on your device to make sure it is not infected with malware.

If you are at an office or shared network, you can ask the network administrator to run a scan across the network looking for misconfigured or infected devices.

Another way to prevent getting this page in the future is to use Privacy Pass. You may need to download version 2.0 now from the Chrome Web Store.

Cloudflare Ray ID: 6ff10188bc0d9775 • Your IP : 178.45.155.83 • Performance & security by Cloudflare

Выбор WDay.ru: самые успешные ростовчанки!

Успешных мужчин знают в лицо, о них говорят. А как обстоит дело с успешными женщинами? В рамках федерального конкурсного проекта «Выбор WDay.ru» знакомим вас с ростовчанками, которые знают свое дело на 5+!

В этом году сайт празднует 10-летие и объявляет федеральную премию «Выбор WDay.ru». Мы хотим познакомиться с нашими читательницами и лучше узнать вас.

Ангелина Галич, 32 года, телеведущая

– Мама назвала меня в честь телеведущей Ангелины Вовк, чем, видимо, и определила мою судьбу. В 5 лет я уже брала интервью с помощью расчески у домочадцев, в 9 лет – перед зеркалом вела собственные программы – от кулинарной до политической, в 11 написала первую статью в местную газету, с 14 активно печаталась сразу в нескольких изданиях и пошла в областную школу юнкоров.

В 17 лет поступила на факультет филологии и журналистики Ростовского государственного университета (ныне ЮФУ), а в 19 уже работала корреспондентом «Вестей. Дон» – главной информационной программы телекомпании «Дон-ТР». Потом получилось стать и телеведущей сначала утренней программы («Доброе утро» на «России 1»), затем вечерней («Вечер в большом городе» на «России 24»). Работала в проекте с Дмитрием Дибровым «Мой адрес – Ростов-на-Дону».

Уже после первых репортажей и программ стали узнавать на улицах, это всегда приятно. Недавно на базе ЮФУ опробовала свой собственный курс «Школа телевизионного мастерства». До последнего занятия аудитория была полной. Одна моя замечательная коллега часто приводит фразу: «У журналиста есть имя. Если оно есть…». К этому и стремлюсь.

Мой супруг (разумеется, самый верный почитатель моего таланта) считает, что ты добился успеха в профессии, если тебе хорошо платят, если ты востребован, если тебя благодарят. При наличии прочих самый важный для меня последний пункт. Когда говорят спасибо простые люди, которым твой сюжет или программа помогли решить проблему, когда за профессионализм и хорошо подготовленные интервью благодарят люди известные (Лидия Вележева, Федор Бондарчук, Юлия Снигирь, Василий Вакуленко (Баста), Ольга Волкова, Юрий Медяник…).

Сегодня я не только журналист, но и мама. Мама шикарной мальчишеской двойни. И если Лев и Александр решат связать свою жизнь с телевидением, будут хвастать тем, что их творческий путь начался с пеленок. Моих принцев показали в новогоднем выпуске программы «Вести. Дон. События недели», когда им не исполнилось еще и шести месяцев.

Владлена Бобровникова, 29 лет, гандболистка

– В детстве я мечтала стать хирургом или моделью. Но в школе наша учительница по физкультуре, бывшая гандболистка, организовала секцию. И я туда начала ходить после трех месяцев карате, которое мне совсем не понравилось. В итоге учитель заметила у меня талант и посоветовала перейти в специализированную гандбольную школу, мы тогда жили в Краснодаре. Так с 11 лет, когда все мои сверстники гуляли и отдыхали, я вместе с папой дополнительно тренировалась в школьном дворе: бегали кроссы, отрабатывали броски. Но несмотря на эти лишения, детство у меня было веселое.

После школы я поступила в Кубанский университет физической культуры, спорта и туризма на заочное отделение, так как уже играла в команде «Кубань» в Суперлиге и каждый день было по две тренировки. В 16 лет мне начали платить первую небольшую зарплату и на несколько минут выпускать на поле во время игр. Я забивала гол и была счастлива – это были мои первые шаги. Через два года я стала основным игроком команды и лидером.

К 19−20 годам я стала лучшим бомбардиром чемпионата России. Потом меня пригласили в иностранный клуб в Сербию. А оттуда – в Италию, где я жила и играла по контракту три года. Так я стала чемпионкой Италии. Основная моя награда и заслуга за все эти усилия и мучения – это, конечно, золотая олимпийская медаль в Рио. Для каждого спортсмена это – верх результата, когда на тебя смотрит вся страна, когда гандбол стал популярнее, тебя стали узнавать, когда ты вершила историю. Это, конечно, то, ради чего я все эти годы работала и старалась.

В профессиональном плане основная моя мечта сбылась – это Олимпиада. Хотя поначалу это было так нереально, что даже во сне я не думала о победе. Когда мне, сказали, кто из 25 человек отправится в Рио, уже тогда для меня это было победой, даже просто поехать туда.

Сейчас моя главная задача – результативная игра за клуб «Ростов-Дон». Мы хотим выиграть Кубок Европейской федерации, а также чемпионат России, чтобы в следующем году играть в Лиге чемпионов, Кубке России. Эти три трофея – моя цель. Гандбол, который когда-то был хобби, стал любимой работой и неотъемлемой частью моей жизни.

Екатерина Мирошниченко, 34 года, чемпионка мира по дизайну ногтей

– Я всегда любила рисовать – это то, чему я хотела посвятить жизнь. Поначалу планировала профессионально заниматься декоративно-прикладным искусством. Окончила художественно-графический факультет Ростовского педагогического университета.

У моих родителей был салон, но в другом городе, и возможности постоянно туда ездить работать не было. Отец предложил открыть ногтевую студию в Ростове, и ею стала руководить моя сестра Вера. Честно говоря, я не планировала заниматься ногтями. Но в качестве подработки решилась. Мне, студентке, нравилось делать дизайн.

Моя дипломная работа разрушила устоявшийся стереотип: впервые в истории университета холстом для создания шедевра стали ногти. Я окончила вуз с красным дипломом! А после работала мастером маникюра шесть лет.

Тогда же начала преподавать. У меня было два курса: художественная роспись и акриловая лепка. Когда долгое время даешь мастер-классы на выставках, делишься опытом, то становишься интересной и востребованной профессиональной аудитории. И в какой-то момент я осознала, что ногти для меня – хороший шанс не только реализовать себя в творчестве, но и состояться финансово. Постепенно стали поступать предложения об открытии школ. Сначала из ближайших регионов, а затем из удаленных уголков России и других стран мира. А так как каждый мастер работает на определенной марке, мы решили создать собственное производство, конкретно под наши программы.

Сейчас я судья международной категории, новатор и разработчик новых технологий ногтевого покрытия и материалов для их выполнения. У нас в планах – освоение рынков Америки и Азии. В Ростовской области мы уже приобрели промышленную площадку для строительства завода по производству косметической продукции, планируем начать со второй половины 2017 года.

Конечно, три самых главных достижения в моей жизни – это трое моих детей: Алексей, Дарья и Дмитрий. И я жду четвертого ребенка! А если говорить о достижениях в профессии, то это – выход на европейский рынок. Представительства бренда E. Mi и Школы ногтевого дизайна Екатерины Мирошниченко открыты уже в 23 странах мира.

Чей опыт кажется тебе самым интересным? Голосуй на последней странице!

Соня Сухариян, 38 лет, художник, иллюстратор

— Рисовать любила с детства. Мама говорит, что за кисть впервые взялась в два года, а где-то в три попыталась изобразить портрет Пушкина. Наверное, поэтому, когда пришло время определиться с профессией, поступила в Архитектурную академию ЮФУ, по специальности я художник-стилист. После окончания университета все время посвящала воспитанию дочери, но рисовать не бросала. Однажды решила принять участие в конкурсе иллюстраций для глянцевого журнала International Textiles. Моя работа заняла первое место в России, я подумала, если независимое жюри решило, что я лучшая, значит, мне стоит продолжать. Это событие случилось в 2005 году и стало основной мотивацией для меня.

Следующие 10 лет я активно занималась иллюстрацией – рисовала для журналов Лондона и Амстердама, мне приходили заказы на иллюстрации книг, обложек музыкальных дисков. С 2008 по 2016 год я входила в рейтинг 200 иллюстраторов мира. В 2014 году компания Paramount выбрала 12 художников со всего мира, чтобы они приняли участие в арт-проекте, изобразили свое видение происхождения легендарных «Черепашек-ниндзя». Параллельно с этим направлением я продолжала писать картины в смешанном стиле, и последние несколько лет занимаюсь только искусством. Принимала участие в международных выставках Лондона, Парижа, Вены, Берлина, Брюсселя, Майами, Гонконга, Токио и других городов мира. Несмотря на многочисленные выставки и награды в конкурсах, главным достижением была и остается дочь Лана.

Наталья Сичкарева, 42 года, коуч

– Я с детства мечтала быть доктором. Мои родители и близкие были врачами, поэтому с тех пор, как начала себя осознавать, понимала, что хочу лечить людей. После школы поступила в мединститут, закончила его. На протяжении учебы все время работала: санитаркой в военном госпитале, медсестрой в разных отделениях. Интернатура у меня была по специальности «Врач общей практики». Так я исполнила свою мечту.

После вуза пошла в профессию, занимала должность заведующей филиала поликлиники. Но через четыре года поняла, что система здравоохранения отличается от моих взглядов, и моей силы духа не хватит, чтобы что-то поменять. И я ушла из медицины с болью и с любовью. Встал вопрос выживания. Устроилась на фармацевтический склад. Пока месяц работала там, анализировала свою жизнь и в конце концов поняла, чего хочу. Рассылка резюме не принесла результатов. И я стала изучать вопрос, как добиться своей цели легко. Оказалось, нужно просто рассказывать людям, чего ты хочешь. В результате через два дня я попала в фармацевтическую компанию с отличными социальными условиями, возможностью обучаться и развиваться.

Через семь лет успешной работы в этой сфере пришло осознание, что я вновь иду не своим путем. И настал сложный период. С одной стороны, это были колоссальные инвестиции в себя, когда я стопками «проглатывала» книги, посещала тренинги по поиску предназначения, личной эффективности. Я гуляла в трех соснах: понимала, что мне нужна помогающая людям профессия, что хочу работать со взрослыми людьми, и что это должно быть связано с вдохновением людей, их здоровьем. Ведь когда человек живет в ладу с собой, с миром и с другими, здоровье ему гарантировано. В течение нескольких лет я наощупь пыталась найти такую профессию. За это время к моему медицинскому образованию «приросло» еще несколько. И как только я нашла заветный коучинг в 2008 году, все пазлы сложились.

С тех пор я рада и счастлива. Занимаюсь индивидуальными консультациями, групповыми лекциями, тренингами, мастер-классами, преподаю в вузах. Но сейчас понимаю, что наступает новый этап. Все больше мой фокус настраивается на здоровье, здоровый образ жизни, омоложение. С абсолютно другими знаниями я начинаю понимать, как устроен мир, что хочется людям, почему они не получают желаемого. Стараюсь пребывать в гармонии с самой собой, быть открытой миру и идти туда, где интересно, дарить полученные знания людям – это моя стратегия жизни. Нужно слушать свое сердце и делать то, что оно подсказывает.

Я всегда стараюсь расставить приоритеты так, чтобы уделять время тому, что по-настоящему важно: здоровье, семья, любимое дело, развитие, времяпрепровождение на воздухе, увлечения, которые обеспечивают удовольствие и приток энергии. Если баланс нарушается, то я не чувствую себя успешной и счастливой, поэтому стараюсь восстановить его в кратчайшие сроки. В этом мне помогают прогулки пешком, на велосипеде, медитация, вдохновляющие книги, ведение дневника и наполняющая музыка

Сейчас я раздумываю над тем, как увязать то, чем я занимаюсь, с природой. Мои мысли, книги, которые я читаю, кадры, которые делаю, время, как я провожу – сейчас все связано с природой. Возможно, займусь тренингами на свежем воздухе или выездными, а может быть, приду к созданию центра на море.

Александр Галич. Увидеть Париж и умереть

Французская зима бесснежна и не слишком холодна. По крайней мере по русским меркам. Ангелина, жена поэта-диссидента Александра Галича, накинула лишь легкое пальто и выбежала из дома в магазинчик по соседству. Вернувшись минут через пятнадцать, она окликнула мужа. Молчание. Женщина вошла в комнату — и закричала от ужаса: в дальнем углу, упершись ногами в батарею, лежал мертвый хозяин дома. В его обугленных руках была крепко зажата антенна радиоприемника.

Эта трагедия случилась в Париже 15 декабря 1977 года. Имя погибшего эмигранта ничего не говорило французским полицейским. Да и как они могли знать, что на родине — в СССР — Александр Галич был легендой? Пик его популярности пришелся на 60-е — эпоху магнитофонных записей и гитарных посиделок. Галича называли «Солженицын в песне», кассеты с его голосом звучали во всех интеллигентных домах, его песни пели у костра, стихи «Отчий дом», «Я выбираю свободу», «Петербургский романс» учили наизусть. Уж слишком остро и ново они звучали!

Неудивительно, что такой человек оказался в числе эмигрантов. Причем политически активных.

В Париже он вел авторскую программу на радио «Свобода» — называлась она «У микрофона Галич». Александр прослушивал советские передачи, а на следующий день комментировал их для тех, кто желал знать правду о происходящем в СССР. В Париже радиоволны из-за «железного занавеса» ловились очень плохо, поэтому Галич пользовался дополнительной антенной. Она-то и сыграла в его судьбе роковую роль.

Прошло много лет после смерти поэта, однако она до сих пор окутана тайной. Совсем недавно дочь Галича, Алена Александровна, собирала в Париже материалы для фильма об отце и попыталась ознакомиться с официальным делом о его смерти. Однако парижская мэрия отказала ей в этом, причем мотив назвали весьма загадочный: «доступ к делу Александра Галича закрыт на пятьдесят лет». Алена категорически не верит в то, что ее отец стал жертвой несчастного случая.

Алена: «Независимые эксперты уверяли меня, что удар током не мог привести к ожогу рук, да и напряжение в Европе низкое. По моему мнению, это больше напоминает заказное убийство. Отец давно знал, что за ним следят спецслужбы. «

Следствие по делу о его гибели длилось девять дней. Однако Ангелина Николаевна (вторая жена Галича. — Авт.) не верила, что муж погиб из-за неосторожного обращения с электричеством. Она хотела докопаться до истины. И через некоторое время получила красноречивое предложение: вы не продолжаете расследование и получаете от радио «Свобода» пожизненную ренту, в противном случае денег вам не видать. Вдобавок ей в завуалированной форме угрожали высылкой из Франции. Выбора не было, и она приняла условия ультиматума. За это ее «осчастливили» квартирой в бедном арабском квартале».

Баловень двуликой музы

Галич — это псевдоним Александра Гинзбурга. Причем не просто вымышленная фамилия, а целая аббревиатура на основе полного имени — (Г)инзбург (Ал)ександр Аркадьев(ич). Рождению будущего поэта предшествовали довольно романтические события. Мать и отец Александра принадлежали к разным сословиям, поэтому их родные были против «оскорбительного» мезальянса. Влюбленным пришлось бежать и пожениться тайно. Через год, в 1918-м, у них родился первенец — Саша.

В 1923 году Гинзбурги переехали в Москву и поселились в Кривоколенном переулке, в коммуналке. Их дом до сих пор украшают две мемориальные доски: «Здесь жил поэт Веневитинов» и «Здесь поэт А. С. Пушкин впервые прочитал «Бориса Годунова». Как и положено в семьях интеллигентов, мальчика начали рано приобщать к прекрасному — с пяти лет он учился играть на рояле. В школе Саша был отличником, хорошо танцевал, пел революционные песни, редактировал стенгазету. В тринадцать лет он принес в «Пионерскую правду» свое первое стихотворение, и его опубликовали.

Гинзбурги были очень гостеприимны, в их доме часто проходили творческие вечера. Однажды на 100-летие прочтения пьесы «Борис Годунов» в квартире состоялся настоящий спектакль! Актеры сыграли две сцены из «Бориса Годунова». На Сашу увиденное произвело столь сильное впечатление, что он захотел стать актером. Правда, в жизнь это благородное решение воплощать не спешил. Он продолжал писать стихи, посещал семинар поэта Эдуарда Багрицкого и после школы поступил в Литинститут.

Тем же летом Галич увидел на Тверской объявление о том, что Константин Сергеевич Станиславский проводит набор в оперно-драматическую студию, и решил попробовать свои силы. Конкурс был очень большой. Александр подготовил отрывок из «Скупого рыцаря». Это было довольно забавно: «юноша бледный со взором горящим» — и вдруг выбрал монолог старого скупердяя! Когда Саша замолчал, Станиславский с улыбкой уточнил: «Сколько же вам лет?» — «Семнадцать», — невозмутимо ответил конкурсант, и все засмеялись: Александра приняли в студию — так он оказался дважды студентом. Галич не знал, что предпочесть — литературу или театр. В итоге он три года совмещал учебу в Литинституте и оперно-драматической студии. После смерти Станиславского Галич почти сразу ушел из студии — заниматься в отсутствие мэтра стало как-то скучно. Литинститут он тоже бросил — правда, позже закончил его заочно.

Когда опаздывают в загс

Осенью 1939 года Александр поступил в театральную студию под руководством драматурга Алексея Арбузова и режиссера Валентина Плучека. На премьеру дебютного спектакля «Город на заре» Галич пригласил свою первую любовь — Лию Кантарович, с которой познакомился на катке на Патриарших. А дальше. Как и большинство их сверстников, влюбленных разлучила война. Лия ушла медсестрой на фронт. Им даже попрощаться не удалось — в день отъезда Лия забежала к Саше, но не застала его дома. Мама Галича, Фани Борисовна, рассказала сыну, что к нему заходила красивая девушка в военной форме. Узнав, что его нет дома, она сквозь слезы сказала: «Передайте Саше привет, и пусть хранит его Господь!» Лие было присвоено звание Героя Советского Союза посмертно.

Из-за врожденной болезни сердца Александра комиссовали и эвакуировали в Грозный, где он устроился завлитом в Театр им. Лермонтова. Там его и заметила красавица Юлия Дочаева — жена одного из секретарей обкома партии Чечено-Ингушетии. После спектакля она нашла Александра за кулисами и сказала, что он ей очень понравился. В ответ Галич пригласил ее на свой день рождения. Все предвещало приятный и необременительный роман, но судьба вновь распорядилась иначе. Буквально через день муж Юлии застрелился, а сама она вскоре умерла — от чахотки.

Первой женой Галича стала юная москвичка, выпускница Щукинского училища Валентина Архангельская. Они познакомились в эвакуации — в городке Чирчик под Ташкентом, где Плучеку и Арбузову удалось собрать своих студийцев, оставшихся в тылу, в том числе и Александра Галича. Валентина репетировала вместе с ним в спектаклях «Парень из нашего города» и «Как важно быть серьезным».

Их роман начался как-то незаметно, без вспышек и бурных выяснений отношений. И так же незаметно дело дошло до загса. Однако когда молодые надумали расписаться, в историю их отношений вмешался какой-то злокозненный чертенок. В загс Саша и Валя добирались на автобусе. Путь предстоял длинный, влюбленные примостили в ногах чемоданчик с документами и. принялись целоваться. Так продолжалось всю дорогу, а когда объявили нужную остановку, обнаружилось, что их чемоданчик бесследно исчез. Поэтому поход в загс пришлось отложить.

Они поженились позже, в Москве, куда прибыли с новым спектаклем по пьесе Александра Гладкова «Бессмертный». Завтракать молодожены ходили в «Националь» — там актерам давали бесплатную манную кашу и хлеб. Они заваливались в ресторан большой компанией и всегда говорили, что их больше, чем было на самом деле. Лишние порции делили на всех. В середине 40-х театр-студия прекратил свое существование. Впрочем, это событие помогло некоторым студийцам открыть в себе новые дарования: Зиновий Гердт, например, занялся кукольным театром, а Александр Галич стал писать сценарии — правда, поначалу это не приносило ощутимых доходов.

Между тем семья остро нуждалась в деньгах — родилась дочка Алена. Именно поэтому молодая мама после некоторых колебаний приняла приглашение Иркутского драматического театра — одного из лучших на периферии. Спустя несколько месяцев после родов она уехала в Иркутск, оставив дочку на попечение мужа. Так Галич стал «отцом-одиночкой». Он сидел без работы, а жена высылала ему из Сибири деньги. Галич писал ей: «Я провожал тебя. Поезд был шестой, вагон седьмой. Значит, опять наше любимое число тринадцать, и я надеюсь, что все у нас будет хорошо».

Няня Леня

Конечно, они не собирались расставаться надолго! Нет, они все очень здорово придумали — Саша даже планировал приехать к жене, ведь в том же иркутском театре ему обещали место завлита. Однако тут взяла слово мама Галича, Фани Борисовна, — она безапелляционно заявила, что не позволит таскать ребенка по «сибирям», и запретила сыну уезжать из Москвы. И Александр послушался. Это был первый шаг к распаду его брака. А маленькая Алена даже не подозревала, какие тучи собираются над ее детским мирком. Она обожала папу, который ее оберегал, как добрый волшебник.

Алена: «Мы жили на Малой Бронной, в доме 19 А. Помню, как годика в три я вышла на балкон и просунула голову сквозь железные прутья, чтобы посмотреть, что там, во дворе. И застряла. Меня обуял такой страх! Я ведь думала, что останусь на этом балконе на всю жизнь, и начала орать диким голосом! И тут чьи-то мягкие, нежные руки осторожно повернули мою голову, я смогла ее вытащить и уткнулась в чей-то живот: Это был мой папа!

Когда я просыпалась, то первое, что я видела, — папины каштановые кудри и его лицо, склоненное над письменным столом. Он постоянно что-то писал. Комната у нас была темная, узкая, длинная, как пенал, и повсюду — книги. У отца была потрясающая библиотека, которую он собирал с детства. Когда мама уезжала на гастроли, папа часто писал ей. Помню, я прочла у него: «Моя самая красивая и дорогая, ты лучше самой прекрасной книги!»

Галич никогда ничего не запрещал своей любимице. Во время прогулок каждый из них находил себе занятие по интересам: папа садился на скамеечку и сочинял сценарии для «Союзмультфильма» (так появились мультфильмы «Упрямое тесто», «Русалочка», «Мальчик из Неаполя». — Авт.), а Алена лепила куличики в песочнице. Однажды они вернулись домой, и бабушка изумленно спросила сына: «Это кто?!» Галич невозмутимо ответил: «Как кто? Алена!» — и даже не оглянулся на дочку. А она стояла за его спиной, грязная и мокрая: пока папа что-то сочинял, Алена успела поваляться в луже.

Алена: «Помню, мы с моей няней Агашей ездили к маме в Иркутск. Мама часто была занята, и меня развлекал ее поклонник, тогда еще начинающий актер Леонид Гайдай. Они играли с мамой в «Молодой гвардии», «Под каштанами Праги» — в этом спектакле я впервые увидела Леню на сцене. Его героя в финале убивали. На меня эта смерть произвела такое сильное впечатление, что я долго плакала и не могла остановиться. И когда меня привели в гримерную и показали, что Гайдай жив, я бросилась к нему и обняла. Помню, как мы играли с ним в прятки, я упала в погреб и разбила коленку. Леня очень переживал, что мама будет ругаться, а я сказала ему: «Не волнуйся, я тебя защищу! Я тебя всегда защищать буду!» Кстати, именно мама посоветовала ему учиться на режиссера».

Прекрасная Фанера

С тех пор как Валентина уехала в Иркутск — служить искусству и обеспечивать семью, — прошло несколько лет. За это время Александр стал успешным сценаристом, у него появились деньги. Казалось бы, ничто уже не мешало воссоединению мужа и жены. Ничто, кроме одного, самого важного обстоятельства: за время вынужденной разлуки и у Александра, и у Валентины наладилась своя, автономная жизнь. Они перестали быть семейной парой. Алена в деталях помнит последнее свидание своих родителей.

Алена: «Летом мы с папой и бабушкой жили за городом — в Загорянке. Мама приехала из Иркутска к нам в гости. Светило солнце, мама и папа шли на электричку. Оба — высокие, красивые. У мамы волосы заколоты с двух сторон по последней моде. Они о чем-то говорили, и у меня вдруг защемило сердце. Я почувствовала, что вижу их вместе в последний раз. Мама уехала в Иркутск, папа остался со мной. А когда она вернулась спустя год, то узнала, что у папы роман со сценаристкой Ангелиной Шекрот, с которой его познакомил друг Юрий Нагибин. И мама тут же поставила вопрос о разводе. Она была очень скрытной и не показывала своих чувств. Лишь спустя годы она призналась мне, что даже спать тогда не могла — мешали галлюцинации, связанные с изменой отца. В ответ я робко заметила: «Но ведь и у тебя были романы в Иркутске!» А мама парировала: «А вот это как раз не считается!» Последней каплей в обсуждении темы развода стала неосторожная папина фраза: «Все в жизни бывает, но ради Алены мы должны сохранить семью». На что мама решительно ответила: «Раз так, мы должны обязательно развестись!» После развода, на который никто из моих родителей не явился (оба прислали своих адвокатов), они быстро устроили свою судьбу. В 1945 году папа женился на Ангелине Шекрот, а мама вышла замуж за артиста Юрия Аверина».

Новая любовь Александра Галича, дочь бригадного комиссара Ангелина Шекрот, училась на сценарном факультета ВГИКа. Девушка была худощава, стройна и очень влюбчива. Ходили слухи о ее невероятном романе с одним из начинающих режиссеров. А потом она вышла замуж за сослуживца своего отца. В этом браке у Ангелины родилась дочь Галя, но после войны супруги развелись. Галич с первых же дней знакомства стал называть Ангелину Нюшей. А потом придумал ей шутливое прозвище — Фанера Милосская. По слухам, их свадебная ночь прошла на сдвинутых гладильных досках в ванной комнате в доме их друга Юрия Нагибина.

Ангелина стала для Галича всем — женой, любовницей, нянькой, секретаршей, редактором. Он мог позволить себе быть донжуаном, а Нюша даже не подавала вида, что ревнует. Правда, однажды она все-таки «возмутилась»: «Ладно бы выбрал себе кустодиевско-рубенсовский тип. Но очередная пассия — та же «фанера»!» Затем Ангелина перешла к боевым действиям — попыталась сорвать одно из свиданий Галича. Она догнала парочку прямо на улице и стала впихивать мужу лекарства, инструктируя его даму, какие пилюли и в каком случае он должен принимать. Однако законная жена недооценила конкурентку. Та в два счета разгадала ее замысел: «Нюша, дайте еще клистир и ночной горшок, да побыстрее, а то мы не успеем полюбоваться закатом!»

Алена неплохо ладила с мачехой, однако в их отношениях присутствовала некая натянутость. Девочке казалось, что Ангелина чрезмерно строга к ней — в отличие от доброго и мягкого отца. Алена: «Однажды я пришла к ним в гости, и меня пригласили обедать. Я была очень голодной, а пюре и сосиски — слишком горячими, и чтобы их остудить, я бухнула в тарелку с пюре горку салата. Ангелина Николаевна воскликнула: «Кто же так делает?» Воцарилась тишина, и вдруг папа тихо и четко произнес: «Никогда не смей ей делать замечания!» Он никому не позволял повышать на меня голос.

Конечно, Ангелина мечтала иметь от папы ребенка. Однако он сказал ей: «Я виноват перед Аленой, поэтому я тебя очень прошу — нам не нужно больше детей». И на протяжении всей оставшейся жизни — а жила она с отцом более тридцати лет — Ангелина ни разу не заговорила об этом. Она так любила его, что не могла ни в чем ему перечить. Уже после ее смерти я нашла папины записки, где он писал: «Господи, сделай так, чтобы Ангелина умерла первой, потому что моей смерти она не вынесет».

Когда Валентина Архангельская вышла замуж вторично, она решила остаться в Москве — тем более что ей вскоре предложили работу в Малом театре. И как только ее муж, актер Юрий Аверин, получил квартиру, она забрала Алену к себе. А в новую семью Галича переехала Галя, дочь Ангелины от первого брака. Впрочем, общению Алены и ее отца все эти переезды-обмены ничуть не помешали. После окончания школы Алена поступила в ГИТИС. Отец предложил ей отметить это событие и заказал столик в Доме литераторов.

Алена: «Я вырядилась, а папа — он всегда был одет с иголочки. Любил блейзеры, свободные куртки. Юрий Нагибин, к примеру, вспоминал: «Вот сшили мы с Сашкой себе одинаковые костюмы у одного и того же портного. На мне сидит как на простом смертном, а на Сашке — как на небожителе!» Когда мы с отцом приходили в комиссионку, он просил: «Отойди. Я сейчас буду говорить с продавщицей нежно-половым голосом». И как по волшебству нам приносили то, что считалось жутким дефицитом и отвешивалось «для своих». Так вот, в Доме литераторов мы решили разыграть папиных друзей и притворились влюбленной парой. Сидим, кокетничаем, шепчемся. Все смотрят на нас. Это блаженство продолжалось минут двадцать. И тут в дверях появился Михаил Светлов. Он долго и внимательно разглядывал меня, а потом сказал: «А, Саша, ты с дочкой! Как она на тебя похожа, только светленькая! Алена, здравствуй». Я так на него обиделась! И все сразу стали подходить к нам, спрашивать, что мы здесь отмечаем, поздравлять».

Чемодан, вокзал, Европа

В начале 60-х годов зазвучали первые песни Александра Галича — «Леночка», «Облака», «Мы похоронены где-то под Нарвой». Сначала он исполнял их под фортепиано. Но однажды его друг, журналист Анатолий Аграновский, сказал: «Саш, твои стихи нужно петь под гитару, и они разойдутся везде». Вместе они купили гитару — и в судьбе поэта произошел крутой перелом. Он принес Галичу славу свободолюбивого барда.

Существует версия, что гонения на Александра начались после легендарного сибирского концерта в 1968 году. Тогда он исполнил песню памяти Пастернака. И весь зал — более тысячи человек! — встал. Однако за то выступление Галича лишь пожурили в Союзе писателей. Серьезные проблемы у поэта возникли позднее, когда его стихи были изданы за границей — в те времена это считалось страшным преступлением. Но советским властям не было дела до того, что сам автор понятия не имел о той злополучной публикации. Даже его биографию западные составители банально переврали — и не потрудились проверить ошибочные сведения.

Как бы там ни было, этот снежный ком уже нельзя было остановить. Масла в огонь подлил и член политбюро Дмитрий Полянский. Его дочь вышла замуж за актера Ивана Дыховичного. На свадьбе молодежь включила записи Галича. Полянский быстренько накатал донос на «зарвавшегося» барда. В Союзе писателей тут же состоялось заседание. На повестке дня стоял вопрос о моральном облике писателя Александра Галича — голосовали за исключение. Мнения разделились поровну. За то, чтобы Галич остался в Союзе писателей, проголосовали Валентин Катаев, Александр Рекемчук, Агния Барто и Алексей Арбузов. Против выступил парторг Аркадий Васильев, отец ныне популярной писательницы Дарьи Донцовой, и еще трое. Обычно при равенстве голосов окончательное решение не принималось — однако Галича все равно исключили из Союза писателей. Опальному поэту платили крошечную пенсию — пятьдесят четыре рубля, неоднократно пытаясь лишить его и этих, в сущности, жалких грошей. Чтобы хоть как-то свести концы с концами, Галич был вынужден распродавать свою библиотеку.

Вскоре судьба приготовила ему новый удар — исключение из Союза кинематографистов. Казалось, все забыли, что первая же картина по сценарию Галича — «Верные друзья» — получила в Каннах Гран-при! Потом вышли фильмы «Дайте жалобную книгу», «Бегущая по волнам», а за ленту «Государственный преступник» его даже наградили грамотой КГБ. Но лавры остались в прошлом. В настоящем были лишь тернии, борьба за выживание и пошатнувшееся здоровье. Ходили слухи, что Галич стал даже пить и колоться.

Алена: «Все эти измышления — полная чушь! Для того чтобы стать алкоголиком, надо много пить, а папа засыпал после третьей рюмки! Потом научился себя держать — так что сложно было понять, выпил он или нет. Он перенес три инфаркта, какая уж тут выпивка! А морфий ему действительно кололи во время сердечных приступов. Потом он перешел на более дорогое лекарство. «

В 1973 году Александра Галича вызвали в КГБ. Там ему предложили покинуть СССР и выдали израильскую визу. Впрочем, в Израиль он все-таки не полетел — вмешались норвежские власти. Дело в том, что Галич неоднократно читал в Норвегии лекции о Станиславском. Поэту даже предлагали там постоянную работу. Узнав, что Галич попал в беду, норвежцы оформили ему «нансеновский паспорт» — удостоверение личности, заменявшее паспорта для беженцев. Этот документ давал право на въезд в любую страну.

Алена: «Об отъезде отца я ничего не знала. В то время я работала в театре во Фрунзе — теперь это город Бишкек. Помню, позвонила маме (а телефоны тогда прослушивались), а она странным, надтреснутым голосом произнесла: «Алена, Саша уехал вчера. » Я, конечно, ничего не поняла — у меня был приятель по имени Саша Двинский — и просто спросила: «А почему же он мне ничего не сказал?». Мама повторила: «Алена, слушай внимательно. Саша уехал, тебе оставил письмо». Я снова не догадалась, о ком речь: «Зачем мне его письмо, если мы и так видимся?». И вдруг мама как закричит: «Да папа уехал!». Трубка выпала у меня из рук, я разревелась — для меня это было тогда равносильно тому, что его не стало.

После гастролей я наконец приехала к бабушке в Москву и прочитала записку отца: «Аленушка, дорогая моя, все случилось в страшной спешке и суете. Оставляю тебе немного денег на первое время. Думаю, скоро смогу выслать еще. Целую. Низкий поклон твоей маме. Твой папа Саша.». Два месяца спустя он мне позвонил. Лишь услышав его голос, я наконец успокоилась. А еще он оставил письмо моей маме. Она сказала мне: «Прочитай его только после моей смерти». И вот когда ее не стало, я развернула этот листок и увидела всего пару строк: «Валюша, родная моя, прости за все. Твой Саша».

Пятьдесят лет молчания

В Норвегии Александр Галич прожил около года, потом перебрался в Мюнхен, а затем — в Париж. В общей сложности поэт провел за границей три с половиной года. Он присылал письма своей матери и дочери в одном конверте. Алена их читала, когда раз в год приезжала к бабушке, Фани Борисовне. Галич писал, что ему предлагали американское гражданство, на что он ответил: «Нет, я останусь беженцем, потому что верю, что однажды вернусь в Россию». В феврале 1977 года Фани Борисовну встревожило анонимное письмо, где было написано: «Вашего сына Александра хотят убить». Тем же летом он позвонил как ни в чем не бывало, сказал, что надеется вскоре увидеться. А 15 декабря все радиостанции мира облетела весть о скоропостижной кончине Александра Галича.

Алена: «В тот день я находилась во Владикавказе. У меня с собой была косметичка с пудреницей, подаренной папой. В автобусе косметичку украли вместе с паспортом. И мне стало плохо. На часах было ровно 16.00 — как выяснилось позже, в этот момент в Париже папино сердце остановилось. Я отыграла спектакль, после которого меня увезли в больницу с инсультом. О смерти отца я ничего не знала. Спустя семь дней я пришла в себя и позвонила из ординаторской бабушке. Подошла жена моего дяди. Я спросила, давно ли были письма от папы. Молчание. Потом неловкие обрывки фраз: «А папа. все. Я лучше бабушку позову». И бабушкины слова: «Алена, ты должна понять, что папы больше нет». Помню, как я кричала, как меня успокаивали прибежавшие медсестры. И на следующий день я плакала не переставая. В больнице меня навещали друзья-актеры, которые, оказывается, знали все еще в день спектакля. Они услышали трагическую новость по радио, но боялись мне ее сообщить, чтобы не остаться дурными вестниками в моей памяти».

С тех пор Алена пытается выяснить правду о смерти своего отца. Правда, сначала ей пришлось долго и мучительно доказывать, что. Александр Галич мертв. Инстанции, выдающие справки о смерти эмигрантов, на все ее запросы упорно отвечали: «О смерти А. А. Гинзбурга-Галича нам ничего не известно». В отчаянии она являлась «на ковер» с кипой газет, показывала чиновникам некрологи, фотографии папиной могилы. Ей резонно отвечали, что газеты — это, увы, не документ. Свидетельство о смерти отца Алена получила лишь тринадцать лет спустя.

Во время последней поездки в Париж Алена разыскала дневники своего отца. «Здешняя несвобода ничем не лучше нашей. Иногда хочется плюнуть на все и вернуться домой, пусть хоть в лагерь. » — горькая ностальгия сквозит в каждом слове изгнанника. Знал бы он, насколько его желания совпадали с чаяниями советских властей. Недавно бывший сотрудник КГБ признался журналистам, что получил задание — уговорить Александра Галича вернуться в СССР и публично покаяться. Этот агент прилетел в Париж слишком поздно — в тот день, когда поэта не стало.

Алена: «Незадолго до отъезда из России отец крестился. Его крестил Александр Мень. Многим папа казался легкомысленным, но на самом деле был очень обстоятельным человеком. И он всегда долго думал перед тем, как принять решение. Перед крещением он читал много книг, изучал обряды. Однажды на вопрос приятеля, какую бы веру он выбрал, папа ответил: «Православие. Иудейская вера хороша, но православие ближе моей душе». Мама тоже пришла к православию, но уже в самом конце жизни».

Трагический уход поэта из жизни был окружен ореолом мученичества. Деньги на его надгробие собирали всем миром: их дали и американские сенаторы, и русская интеллигенция, и даже правительство Израиля. На могильной плите высечена цитата из Евангелия: «Блаженны изгнанные правды ради». Только где она, эта правда? 15 декабря 2027 года парижское дело о смерти Александра Галича будет открыто для рассмотрения. Но доживет ли память о нем до этой отдаленной даты?