Андрей Гребнев Нбп биография

Резкая активизация деятельности экстремистски настроенных группировок и партий произошла незадолго до начала предвыборной страды. Сейчас, в период думских выборов, это явление продолжает набирать обороты — экстремисты все громче заявляют о себе. Видимой связи между деятельностью разных групп нет, однако все они пропагандируют экстремизм как таковой.

Операция «Красная гвоздика»

Последний громкий скандал с участием экстремистов произошел в ночь подведения результатов голосования второго тура выборов губернатора Санкт-Петербурга. На пресс-конференции в Горном институте член Санкт-Петербургского отделения Национал-большевистской партии 23-летняя Наталья Луковникова бросила в лицо только что избранному губернатору Валентине Матвиенко букет гвоздик со словами: «Нам не нужен такой губернатор!» В это время один из руководителей питерского отделения НБП — 26-летний Сергей Гребнев разбрасывал по залу листовки оскорбительного для Матвиенко содержания. Смысл их сводился к тому, что Матвиенко-де не выигрывала выборы, за нее голосовали одни чиновники и солдаты-срочники, большинство же горожан в фарсе под названием «выборы» принимать участие не захотели. Заканчивалась листовка призывом к Матвиенко: «Вы не нужны городу, уезжайте обратно в Москву».

Охрана Матвиенко на ЧП отреагировала оперативно. Правда, однозначными их действия назвать сложно: возмутителей спокойствия скрутили, Сергея Гребнева положили лицом на пол. Следующими за нацболами были сотрудники некоторых СМИ.

— Я снимал, как сотрудники, обеспечивавшие безопасность Валентины Матвиенко, клали молодого человека на пол, — говорит фотокорреспондент питерского отделения газеты «Коммерсант» Сергей Семенов. — Вслед за ним положили на пол и меня. У меня отобрали камеру, ликвидировали цифровые фотографии, связали руки ремнем. Все это снимала фотограф газеты «Деловой Петербург» Елена Яковлева. Впоследствии сотрудники службы безопасности и у нее вырвали из рук фотоаппарат и засветили пленку. Потом меня отвели в гардероб (руки по-прежнему были связаны), где я пробыл какое-то время; после чего пришли люди, развязали мне руки и вернули камеру.

Кроме этих двух фотокоров происходящее наблюдали еще телеоператоры. Однако широкая масса горожан не увидела кадров с места происшествия. В приватных беседах сотрудники телевидения на вопрос: «Почему?» — лишь разводили руками: «Ну, ты ж все сам прекрасно понимаешь. »

— Странная история, — продолжает Сергей Семенов. — Я склонен считать, что кроме нас снимали и другие. Но следов этих съемок ни у кого не оказалось. Я был уверен, что наверняка кто-то нажал на кнопку, это сложно было не снять.

В отличие от телевизионных каналов многие печатные СМИ не стали замалчивать скандал. Газеты запестрели заголовками типа: «Цветы для нового губернатора», «Окружение Матвиенко валит прессу», «Поэт против губернатора». Правда, фотографий с места событий не появилось.

— Обидно, что съемка пропала, — говорит тот же Сергей Семенов. — До этого в ситуации, где так жестко «отсекали» бы прессу, я не попадал. Мне не нравится такое поведение людей, обеспечивающих безопасность. Теперь можно предположить, что, если б на месте Матвиенко был президент, охрана действовала б еще жестче. Или, что еще хуже, если б на месте охраны была милиция. В этой ситуации, я думаю, и аппаратуру бы разбили, и я бы сам пострадал. Те же сотрудники службы безопасности действовали достаточно профессионально, телесных повреждений у меня нет.

Зато нет однозначного ответа на вопрос, получили ли телесные повреждения задержанные нацболы. Как рассказывает Сергей Семенов, Гребнева и Луковникову вывели из помещения очень быстро, и разглядеть их было невозможно. Спросить же самих зачинщиков инцидента невозможно. (Днем 6 октября они предстали перед судом. Судья федерального суда Василеостровского района Елена Лыкова признала Луковникову и Гребнева виновными по статье 20.1 Кодекса об административных правонарушениях — мелкое хулиганство — и вынесла в отношении них постановление об административном аресте на 15 суток.) Хотя, по данным корреспондента «Нового Петербурга», сотрудники охраны, бросив на пол задержанных, принялись их избивать на глазах у многочисленных журналистов: Гребневу разбили лицо, Луковниковой — сломали очки.

— Акция, — считает депутат Законодательного собрания Ленинградской области член НБП Владимир Леонов, — носила сугубо мирный характер. Действия ее участников не могли причинить вреда здоровью Матвиенко. Гребнев и Луковникова при задержании сопротивления не оказывали. Однако они были жестоко избиты многочисленной охраной Матвиенко, затем телохранители отвели их в другое помещение Горного института, где избиения продолжились. В дальнейшем молодых людей отвезли в 16-й отдел милиции, где уже находились сотрудники Федеральной службы охраны и ранее знакомые Гребневу и Луковниковой сотрудники 18-го отдела УБОП (18-й отдел УБОП специализируется на раскрытии и предотвращении преступлений и правонарушений, совершаемых экстремистскими молодежными группировкам, — О.Б.). Всю ночь на четвертом этаже отдела упомянутые лица с помощью дубинок выбивали у них «признание» в том, что приказ о проведении акции отдан мною. На следующий день во время суда на лице Гребнева были явно видны следы тяжелых побоев.

— Ни сотрудники 16-го отдела милиции, ни бойцы 18-го отдела УБОП, — говорит начальник пресс-службы ГУВД Санкт-Петербурга и Ленинградской области Павел Раевский, — не применяли по отношению к задержанным членам Национал-большевистской партии никаких мер физического воздействия. Единственно, если эти лица вели себя вызывающе, то для предотвращения угрозы жизни и здоровью сотрудников милиции к ним могли быть применены меры по ограничению их физической деятельности.

Повторимся, Сергей Гребнев и Наталья Луковникова находятся под арестом, и спросить у них, подвергались ли они со стороны сотрудников милиции физическому насилию, не представляется возможным. Так кто же они такие — Сергей Гребнев и Наталья Луковникова?

Фигура Сергея Гребнева в экстремистском мире известная, во многом одиозная и неразрывно связана с другим Гребневым — Андреем, старшим братом Сергея.

Любопытны «идеологические переосмысления гражданских позиций» обоих братьев.

В конце 1990-х годов Сергей Гребнев возглавлял питерское отделение «Русского национального единства», Андрей Гребнев — НБП. Партии время от времени проводили шумные акции.

В 2000 году Андрей переходит в «Партию свободы» Юрия Беляева. Именно при помощи Гребнева-старшего ПС смогла привлечь в свои ряды скинхедов, которые приняли активное участие в агитации на выборах главы Кингисеппского района (участвовали полтора десятка скинов из групп «Объединенные бригады» и «Джам-була-88»), а также в предвыборной кампании на должность губернатора Ленинградской области.

Широкую известность Андрей Гребнев, будучи нацболом, приобрел в 1998 году, когда заявил, что при приходе к власти его партия собирается взорвать Эрмитаж.

В 1996 году Андрей Гребнев был осужден Дзержинским федеральным судом за кражу. В 2000 году судом Калининского района — на два с половиной года за хулиганство, совершенное группой лиц по предварительному сговору (был освобожден из зала суда по амнистии).

Биография Сергея Гребнева тоже впечатляет. После его перехода из «Русского национального единства» в НБП, «рейтинг» РНЕ стал постепенно падать, а известность нацболов серьезно возросла. Одна из первых громких акций, в которой участвовал Сергей Гребнев, прошла 11 марта 2000 года. Тогда, под руководством депутата Законодательного собрания Ленинградской области Владимира Леонова (в то время занимал пост руководителя регионального движения «Трудовая Россия»), 27 человек провели несанкционированное пикетирование у здания Мариинского театра. В руках пикетчики держали плакаты негативного содержания по отношению к президенту Путину и войне в Чечне (типа «Путин — это война», «Сегодня могут Чечню, завтра — Питер»). На требования правоохранительных органов прекратить пикетирование пикетчики не отреагировали. Сотрудникам милиции пришлось задержать ряд демонстрантов (в числе задержанных был и Сергей Гребнев). Были составлены протоколы об административном правонарушении.

6 марта 2002 года Сергей Гребнев уже сам возглавляет митинг. Проводился он у здания Генерального консульства Республики Эстония (у дома 14 по Большой Монетной улице) пятьюдесятью представителями питерского отделения НБП. На митинг демонстранты принесли флаги с символикой НБП (на красном полотнище — белый круг, в середине которого черным цветом изображены серп и молот) и плакаты (один из них — «1945 г. — Берлин, 2002 г. — Таллин»). Поскольку никаких нарушений общественного порядка зафиксировано не было, нацболов не задерживали.

Во время визита в Петербург президента США в мае 2002 года, когда Буш и Путин общались, прогуливаясь в районе Университетской набережной, поодаль собрались активисты питерской НБП и Федерации социалистической молодежи. Нескольким из них удалось прорваться сквозь кордон оцепления. Среди прорвавшихся был и Сергей Гребнев, который на бегу скинул с себя куртку (под ней оказалась футболка с надписью «Bush go home! НБП») и приковал себя наручниками к решетке ограждения Академии наук. Скандала удалось избежать: сотрудники правоохранительных органов взяли молодых людей в кольцо и отстегнули наручники. Все протестанты были задержаны.

1 марта 2003 года Сергей Гребнев со партийцы в Москве, на Лубянской площади, развешивают лозунг «Свободу Лимонову». Нацболов задерживают, составляется протокол.

14 мая 2003 года Сергей Гребнев и его соратники по партии провели на празднике в честь Дня восстановления независимости Литовской Республики акцию протеста. Заключалась она в разбрасывании листовок с лозунгом «руки прочь от Калининграда»; под занавес девушка-нацбол вылила на консула Литвы в Санкт-Петербурге господина Ронкайтиса кетчуп. За это Сергей Гребнев вместе с участниками акции протеста был привлечен к административной ответственности по статье 20.2 Административного кодекса — организация или проведение митингов, шествий, демонстраций.

Четырьмя днями позже свое отношение к 300-летию Петербурга антиглобалисты и члены НБП (в том числе Сергей Гребнев) выказали 18 мая митингом на Марсовом поле «Неюбилейный Петербург». Митингующим предложили разойтись, но те отказались, а некоторые даже попытались устроить потасовку с сотрудниками милиции. По данным заявления петербургского отделения НБП, «в ближайший отдел милиции было доставлено порядка 40 человек. Не доводя до самого отделения, во дворе, некоторые из них, в том числе нацболы, были жестоко избиты: у Сергея Гребнева были сломаны ребра, у Игоря Бойкова — парализована рука, у Андрея Райкова — сломана рука и сотрясение мозга. Также пострадал член НБП, депутат ЗакСа Ленобласти Владимир Леонов (у него была разбита голова)». Разгорелся предъюбилейный скандал: на некоторых задержанных были составлены протоколы об административных правонарушениях, те в свою очередь начали обжаловать действия милиции в суде, подавать заявления в горпрокуратуру. Точку в этом деле поставила прокуратура Центрального района, которая провела проверку событий, произошедших 18 мая на Марсовом поле. По результатам проверки было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.

Первое серьезное столкновение с законом у Сергея Гребнева было в 1997 году, когда судом Василеостровского района он был осужден по статье «покушение на кражу, совершенное по предварительному сговору группой лиц с проникновением в жилище». 14 января 2002 года Сергей Гребнев задерживался по подозрению в совершении разбоя.

«Послужной список» напарницы Сергея Гребнева по «гвоздичному скандалу» — Натальи Луковниковой не такой длинный. До случая с Валентиной Матвиенко она не имела никаких неприятностей с законом. Наталья участвовала в митинге «Неюбилейный Петербург», но милиционерами не задерживалась.

Апробация «экстремистского пиара» в условиях нового законодательства До «цветочной истории» в предвыборной кампании губернатора Петербурга «экстремистский пиар» уже использовался.

В одном случае жертвой его стала Анна Маркова. 14 августа у здания городского суда собралось несколько десятков экстремистски настроенных молодых людей с плакатами «Матвиенко в отстой, скинхеды — в бой». Молодые люди были задержаны, на часть из них были составлены протоколы об административном правонарушении. Информированные источники не исключали, что в числе митингующих были и национал-большевики, хотя, по данным других источников, в провокации участвовали люди, лишь облаченные в одежду членов НБП и скинов, но никакого отношения к ним не имеющие. Естественно, что Анна Маркова к митингу никакого отношения не имела, и вся эта кампания была рассчитана на ее дискредитацию.

В другом случае объектом экстремистского пиара стала на тот момент полпред президента по Северо-Западу Валентина Матвиенко. Ее пытались дискредитировать в одной из статей четырнадцатого номера газеты «Наше обозрение» (руководитель газеты — лидер национал — патриотической «Партии свободы» Юрий Беляев, редактор, по некоторым данным, — Андрей Гребнев). По факту публикации материала прокуратурой Петербурга было возбуждено уголовное дело по статье 319 Уголовного кодекса (публичное оскорбление представителя власти при исполнении им своих должностных обязанностей или в связи с их исполнением). В данной статье (ее название не разглашается) имели место «подробности» биографии Матвиенко. Следствие установило автора материала, но на момент предъявления прокуратурой обвинения корреспондент скрылся, в связи с чем был объявлен в федеральный розыск.

Левая волна с правым уклоном

Активизировались с началом избирательной кампании в губернаторы города и левые радикальные партии. Поскольку с финансированием у них, видимо, есть проблемы, агитацию они проводят недорогими путями. Первый путь — посредством Интернета. Радикалы создают собственные сайты, вербуют рекрутов на чужих форумах, размещая посты, в которых в популярной форме рассказывают о своей идеологии. Например, некий Владимир из партии РКСМ(б) (революционный коммунистический союз молодежи большевиков) в форуме сайта «Выборы-2003» заявил: «Да здравствует грядущая социалистическая революция! Смерть буржуям и фашистам! Выбирай революцию!»

Второй недорогой путь агитации — листовки. Все та же партия РКСМ не так давно оклеила листовками под заголовком «Против всех?» часть заборов восточных районов Петербурга. Смысл этих листовок заключался в том, что большинство избирателей (около 75 процентов) не верит в возможность повлиять на власть с помощью выборов. Тем не менее ревкомсоюз призывал всех прийти на выборы и проголосовать за кандидата, у которого «не будет цветных листовок и целевых газет», чьи «ролики не будут крутиться на экранах телевизоров» и от чьего имени «не будут раздаваться деньги и продуктовые наборы». Как уверяет листовка, проголосовав за такого кандидата, люди «доставят массу неприятностей буржуям и их власти».

Наряду с РКСМ активно рекламирует себя и партия РКРП — РПК (Российская коммунистическая рабочая партия — революционная партия коммунистов). Это движение также активно продвигает свои идеи в Интернете.

Примечательно, что, хотя РКСМ и РПК — радикально левые партии, а НБП — ультраправая, члены этих движений сотрудничают друг с другом, принимают участие в одних и тех же акциях. Схожи и элементы их программ. Так, и ультралевые, и ультраправые прежде всего привлекают в свои ряды молодежь. И те, и другие придерживаются атеизма, а главный их враг — «новые русские» (как называют их радикалы — «буржуи»). Основной способ решения всех проблем — революция. Одинаковые у радикалов и музыкальные предпочтения — Егор Летов и группа «Гражданская Оборона».

На данный момент среди кандидатов в депутаты в Государственную Думу есть члены РКРП — РПК; заявляли о своем желании поучаствовать в выборах и нацболы.

Исходя из этой предпосылки, можно сделать вывод, что все последние скандальные акции национал-большевиков являются не иначе как частью предвыборной кампании.

Наряду со всплеском политически ориентированных экстремистов наметилась активизация и в среде не политизированных скинхедов. И если действия первых хоть и скандальны, но, в общем-то, безобидны, то деяния, совершаемые вторыми, попросту страшны.

21 сентября четверо принадлежащих к неформальному объединению скинхедов молодых людей, вооружившись топором, ножом и металлическим прутом, напали на двух женщин-цыганок из Таджикистана с двумя маленькими девочками и зверски их избили. В результате одна шестилетняя девочка скончалась, другой ребенок и одна из женщин были помещены в больницу в тяжелом состоянии. Как выяснилось в ходе расследования, скины и раньше имели стычки с цыганами из Таджикистана (те разбили табор неподалеку от железнодорожной станции Дачное). Бритоголовые требовали от цыган деньги за «постой» (попросту пытались «крышевать»), те платить отказались, вот скины и «отреагировали».

Что в данном случае страшно, так это демонстративность, с которой действовали скинхеды. Напавшие на цыган были задержаны в рекордные сроки — это говорит о том, что они не очень-то конспирировались.

Видимой связи между скандальными акциями нацболов и преступлениями, которые совершают скинхеды, нет. Тем не менее и радикальные партийцы, и не политизированные бритоголовые делают в общем одно опасное для общества дело: внедряют в сознание страшные идеологии, суть которых сводится к тому, что один человек может безнаказанно обидеть другого лишь на том основании, что тот, по его мнению, «недочеловек» (негр, таджик, «буржуй». ).

Десять главных акций НБП: от захвата «Авроры» до Болотной

17 мар­та не ста­ло Эду­ар­да Лимо­но­ва — извест­но­го рус­ско­го писа­те­ля и поли­ти­че­ско­го дея­те­ля. Он соче­тал в себе мно­го­чис­лен­ные талан­ты, и сего­дня мы хоте­ли бы обра­тить­ся к одно­му из них — талан­ту поли­ти­че­ско­му, кото­рый мож­но рас­смот­реть через исто­рию глав­но­го лимо­нов­ско­го дети­ща — Наци­о­нал-боль­ше­вист­ской пар­тии (НБП).

Смерть Эду­ар­да Лимо­но­ва ста­ла для меня неожи­дан­но­стью. Несмот­ря на то, что я нико­гда не был сто­рон­ни­ком «Дру­гой Рос­сии» и пред­ше­ство­вав­шей ей Наци­о­нал-боль­ше­вист­ской пар­тии (ныне запре­щён­ной на тер­ри­то­рии Рос­сии), не читал все­го Лимо­но­ва (а напи­са­но им очень и очень мно­го), не могу не при­знать — он стал леген­дой ещё при жиз­ни. При­чи­ной тому необы­чай­ная хариз­ма, энер­гия, абсо­лют­ная убеж­дён­ность в сво­ей право­те и избран­но­сти, пас­си­о­нар­ность. Про Лимо­но­ва вер­но ска­зать, что всё, что он бы ни делал — всё у него получалось.

Эду­ард добил­ся извест­но­сти ещё в юно­сти. В Москве был чле­ном поэ­ти­че­ско­го объ­еди­не­ния СМОГ («Самое моло­дое обще­ство гени­ев»), хотя начи­нал как поэт в Харь­ко­ве. Стал извест­ным жур­на­ли­стом в Нью-Йор­ке, и сра­зу на него уже тогда, в 1976 году, обру­ши­лись репрес­сии: ему «зару­би­ли» ста­тью «Разо­ча­ро­ва­ние» о жиз­ни в США вооб­ще и жиз­ни эми­гри­ро­вав­ших сюда людей в част­но­сти. Лимо­нов, недол­го думая, ушёл из дис­си­дент­ско­го «Ново­го рус­ско­го сло­ва», ибо не хотел поно­сить свою Роди­ну, хотя и сам постра­дал от КГБ. Как мы зна­ем, он был изгнан из Совет­ско­го Сою­за с 200 дол­ла­ра­ми, чемо­да­ном и моло­дой женой Еле­ной, но чув­ство сопри­част­но­сти к общей рус­ской судь­бе нико­гда не поки­да­ло Лимо­но­ва, что он и дока­зал впо­след­ствии, вер­нув­шись уже в стра­да­ю­щую РФ в 1991 году.

Тогда же, в США в 1976 году, Эду­ард не упал духом и, навер­ное, вспом­нив своё про­ле­тар­ское про­ис­хож­де­ние, сра­зу стал раз­но­ра­бо­чим, груз­чи­ком, озе­ле­ни­те­лем горо­да и даже рабо­тал у мил­ли­ар­де­ра Пите­ра Спре­га «хауз­кип­пе­ром». Имен­но тогда Лимо­нов обра­ща­ет­ся к про­зе, пишет пер­вый роман «Это я — Эдич­ка», кото­рый впо­след­ствии ста­нет как бы визит­ной кар­точ­кой само­го Лимо­но­ва и кото­рый при­не­сёт, с одной сто­ро­ны, мно­го непри­ят­но­стей само­му авто­ру, а с дру­гой, даст ему путь в лите­ра­ту­ру и сде­ла­ет бессмертным.

Затем, уже во Фран­ции, после­до­ва­ли дру­гие про­из­ве­де­ния: под­лин­ный шедевр, неве­ро­ят­ное про­ник­но­вен­ное поэ­ти­че­ское про­из­ве­де­ние «Днев­ник неудач­ни­ка», жёст­кий и, как часто у Лимо­но­ва, пре­дель­но откро­вен­ный роман «Палач», цинич­ный «Исто­рия его слу­ги», харь­ков­ская три­ло­гия «У нас была Вели­кая Эпо­ха», «Под­ро­сток Савен­ко», «Моло­дой него­дяй» и дру­гие. Фран­ция дала Лимо­но­ву имя. Лимо­нов полю­бил эту стра­ну и стал фран­цуз­ским граж­да­ни­ном в 1987 году. Сле­ду­ет отме­тить, что он очень любил Париж. Имен­но здесь Эду­ард женил­ся в тре­тий раз на Ната­лии Мед­ве­де­вой. Брак был вполне счаст­ли­вым, и есть роман о слож­ных вза­и­мо­от­но­ше­ни­ях меж­ду супру­га­ми «Укро­ще­ние тиг­ра в Пари­же» — вели­ко­леп­ный роман о люб­ви и страсти.

Эду­ард Лимо­нов и Ната­лия Медведева

Тогда Эду­ард стал самым попу­ляр­ным левым лите­ра­то­ром Фран­ции. Лимо­но­ва нача­ли срав­ни­вать с Жаном Жене. Сего­дня мож­но кон­ста­ти­ро­вать тот факт, что в какой-то сте­пе­ни и Фран­ция может гор­дить­ся нашим рус­ским писа­те­лем, ведь он про­жил там более деся­ти лет и даже писал на фран­цуз­ском. Никто не ста­но­вил­ся настоль­ко извест­ным рус­ским писа­те­лем в тре­тьей волне эми­гра­ции, как Лимо­нов — более ран­ние Набо­ков и Бунин тут не в счёт. Конеч­но, наши сооте­че­ствен­ни­ки ста­но­ви­лись извест­ны­ми пер­со­на­ми на Запа­де, это факт, тот же Брод­ский и Довла­тов ста­ли клас­си­ка­ми ещё при жиз­ни. Но такой непо­лит­кор­рект­но­сти, с кото­рой Лимо­нов бук­валь­но ворвал­ся в лите­ра­ту­ру, они не мог­ли себе позволить.

После лите­ра­тур­но­го успе­ха за гра­ни­цей Лимо­но­ва в Рос­сии жда­ла акту­аль­ная поли­ти­ка — яркие и запом­нив­ши­е­ся акции НБП и «Дру­гой Рос­сии». Наци­о­нал-боль­ше­вист­ская пар­тия была в аван­гар­де левых идей все 1990‑е и 2000‑е годы, дала миру не толь­ко свое­об­раз­ные собы­тия, но и пас­си­о­нар­ных уче­ни­ков — один Захар При­ле­пин чего стоит!

Лимо­нов и Дугин. Нача­ло НБП

НБП была обра­зо­ва­на в уже далё­ком 1994 году. Хотя дви­же­ние наци­о­нал-боль­ше­ви­ков появи­лось в 1993 году, но по тра­ди­ции «лимо­нов­цы» счи­та­ют датой рож­де­ния пар­тии 28 нояб­ря 1994 года: имен­но в этот день был выпу­щен пер­вый номер зна­ме­ни­той газе­ты «Лимон­ка».

«Лимон­ку» напе­ча­та­ли в Твер­ской типо­гра­фии в нояб­ре 1994 года, и Эду­ард вме­сте с Его­ром Лето­вым, Алек­сан­дром Дуги­ным и Тара­сом Раб­ко поеха­ли из Моск­вы в Тверь заби­рать тираж газе­ты. На обрат­ном пути в Моск­ву ста­рый жигу­лё­нок несколь­ко раз ломал­ся, но вновь заво­дил­ся, и ком­па­ния отцов-осно­ва­те­лей НБП с таки­ми мытар­ства­ми добра­лась до Моск­вы, при­вез­ли газе­ту. Отца­ми-осно­ва­те­ля­ми дви­же­ния нац­бо­лов и счи­та­ют­ся эти лица: Эду­ард Вени­а­ми­но­вич Лимо­нов (Савен­ко) (парт­би­лет №1), Алек­сандр Гелье­вич Дугин (парт­би­лет №2), Тарас Ада­мо­вич Раб­ко (парт­би­лет №3), Игорь «Егор» Фёдо­ро­вич Летов (парт­би­лет №4).

Лимо­нов и Летов

К НБП сра­зу же при­мкну­ло мно­же­ство попу­ляр­ных лиц. Сер­гей «Паук» Тро­иц­кий был чле­ном пар­тии прак­ти­че­ски с момен­та её обра­зо­ва­ния, с пер­вых номе­ров вёл в «Лимон­ке» руб­ри­ку «Желез­ный марш» и под­дер­жи­вал дру­же­ские отно­ше­ния с Лимо­но­вым. Так­же зна­ме­ни­тый музы­кант и лидер груп­пы «Поп-меха­ни­ка» Сер­гей Курё­хин был чле­ном пар­тии и нико­гда не стес­нял­ся афи­ши­ро­вать, что явля­ет­ся сто­рон­ни­ком наци­о­нал-боль­ше­вист­ских идей. Сто­рон­ни­ка­ми НБП были Вадим Сте­пан­цов («Бахыт-Ком­пот»), Дмит­рий Ревя­кин («Кали­нов мост»), Алек­сандр Аро­нов («День доно­ра»), Сан­тим («Бан­да четырёх»).

Не толь­ко музы­кан­тов зано­си­ло к нац­бо­лам. Извест­ный дерз­кий лите­ра­тор Яро­слав Могу­тин до сво­е­го отъ­ез­да в США был в НБП. Конеч­но же, рядом с Лимо­но­вым, до их рас­ста­ва­ния, была его жена — певи­ца и писа­тель­ни­ца Ната­лья Мед­ве­де­ва, извест­ная как «Мар­го Фюрер».

Через НБП про­шли поко­ле­ния моло­дых и юных, а под час и совсем детей: 13–14-летние при­хо­ди­ли в «Бун­кер» всту­пать в пар­тию. Бро­шен­ные в роко­вом 1991 году на про­из­вол судь­бы ель­цин­ской вла­стью, кото­рая не дума­ла тогда о буду­щем моло­дё­жи — уже не было октяб­рят, ком­со­моль­ско­го дви­же­ния, нача­лось «сво­бод­ное» время.

Нац­бо­лы рядом со зна­ме­ни­тым «Бун­ке­ром» на 2‑й Фрун­зен­ской улице

В мани­фе­сте НБП Лимо­нов заявил о рез­ком несо­гла­сии с уста­но­вив­шей­ся в 1991 году вла­стью. Корот­ко это мож­но оха­рак­те­ри­зо­вать так: власть в Рос­сии захва­че­на бур­жу­я­ми, жули­ка­ми и вра­га­ми Рос­сии, такая власть ниче­го хоро­ше­го Рос­сии не при­не­сёт, стране необ­хо­ди­ма соци­аль­ная и наци­о­наль­ная рево­лю­ция. Соци­аль­ная — озна­ча­ет уста­нов­ле­ние соци­аль­ной спра­вед­ли­во­сти, а наци­о­наль­ная — при­зна­ние «рус­ско­го мира», ука­за­ние в кон­сти­ту­ции ста­ту­са рус­ских как нации и экс­пан­сия, а имен­но — Рос­сия там, где гово­рят по-русски.

НБП сра­зу нача­ли обви­нять в нациз­ме, фашиз­ме, шови­низ­ме и про­чих пре­ступ­ле­ни­ях, что не было дей­стви­тель­но­стью. Сле­ду­ет при­знать тот факт, что в НБП состо­я­ли люди самых раз­ных наци­о­наль­но­стей, назо­вём для при­ме­ра зна­ме­ни­то­го Бене­са Айо — «Чёр­но­го Лени­на» родом из Риги. Отец Айо — афри­ка­нец, а мать — рус­ская. Айо назы­ва­ет себя левым наци­о­на­ли­стом, сра­жал­ся на Дон­бас­се, име­ет пас­порт ДНР, за что на родине в Лат­вии на него заве­де­но уго­лов­ное дело. Вла­ди­мир Лин­дер­ман — еврей, сей­час — извест­ный защит­ник рус­ско­языч­ных и рус­ских в Лат­вии, одно вре­мя был заме­сти­те­лем Лимо­но­ва в НБП. Назир Маго­ме­дов — уро­же­нец Даге­ста­на, про­хо­дил по делу о напа­де­нии у Таган­ско­го суда. НБП име­ла отде­ле­ния и на Укра­ине, и в Бело­рус­сии, и в При­бал­ти­ке, и даже в Израиле.

Бенес Айо, он же «Чёр­ный Ленин»

Воз­мож­но — и так ско­рее есть — Лимо­нов пред­ви­дел очень мно­гое, а воз­мож­но, ещё что-то нам откро­ет­ся. До Кры­ма и Ново­рос­сии Эду­ард и его пар­тия при­зы­ва­ли вер­нуть рус­ские зем­ли в «род­ную гавань», защи­ща­ли рус­ских Лат­вии. Лимо­нов не при­зы­вал к вос­ста­нов­ле­нию СССР, не жил про­шлым, а, наобо­рот, смот­рел в буду­щее, не пере­ста­вал повто­рять, что вся его дея­тель­ность и дея­тель­ность пар­тии направ­ле­на на «бла­го вели­кой Рос­сии». Тогда на Лимо­но­ва смот­ре­ли как на экс­тре­ми­ста в луч­шем слу­чае или про­сто как на чуда­ка. Он же не боял­ся гово­рить то, что счи­тал нуж­ным, не боял­ся созда­вать свою «банду»-партию таких же непре­клон­ных, дерз­ких, сме­лых людей. В пар­тию, как гово­рят, при­ни­ма­ли всех — даже инва­ли­дам, людям с огра­ни­чен­ны­ми воз­мож­но­стя­ми, был все­гда открыт вход в зна­ме­ни­тый «Бун­кер» на 2‑й Фрун­зен­ской в Москве, ведь глав­ное — это любить Рос­сию и быть вер­ным обще­му делу.

Делу Дугина–Курёхина верны

Наци­о­нал-боль­ше­вист­ская пар­тия не была похо­жа на клас­си­че­скую пар­тию ста­рой фор­ма­ции — на КПСС, напри­мер, или на «Еди­ную Рос­сию» — со съез­да­ми, дис­кус­си­я­ми, борь­бой на деба­тах и за порт­фе­ли в пра­ви­тель­стве. Это был поли­ти­ко-куль­тур­ный про­ект, объ­еди­няв­ший самых раз­ных людей. «Боль­ше дела, мень­ше фраз» — свое­об­раз­ное кре­до нац­боль­ской деятельности.

Сплав совре­мен­но­го акци­о­низ­ма и поли­ти­ки наци­о­на­лиз­ма-боль­ше­виз­ма был абсо­лют­но в духе вели­ко­го музы­кан­та Сер­гея Курё­хи­на, обла­да­те­ля парт­би­ле­та №314. Инте­рес­на исто­рия, свя­зан­ная с парт­би­ле­том: Курё­хин не знал, что от ред­кой болез­ни (сар­ко­мы серд­ца), он так рано поки­нет этот мир, и зара­нее не оза­бо­тил­ся, что­бы Лимо­нов выдал ему пар­тий­ный билет. Неза­дол­го до смер­ти он попро­сил выпи­сать ему парт­би­лет и имен­но под номе­ром 314, так как счи­тал это чис­ло маги­че­ским. Дугин вру­чил его уми­ра­ю­ще­му Курё­хи­ну уже в больнице.

«Поли­ти­ка — глав­ный вид искус­ства сего­дня», — учил маэст­ро Курё­хин, поки­нув­ший пла­не­ту в 1996 году. Вспом­ним же десять самых выда­ю­щих­ся акций НБП и её после­до­ва­те­лей, через кото­рые лег­че все­го про­сле­дить поли­ти­че­скую био­гра­фию само­го Лимонова.

1. На «Аврору»!

В 1996 году в Пите­ре в пар­тию при­шли два бра­та — Андрей и Сер­гей Греб­не­вы. Андрей был стар­ше на 3 года. Тогда пар­тий­ным «гау­ляй­те­ром» (так нац­бо­лы назы­ва­ли сво­их руко­во­ди­те­лей на местах) был Дмит­рий Жва­ния. Левак, интел­лек­ту­ал, впо­след­ствии напи­сав­ший кни­гу «Путь хун­вей­би­на» (2006) о сво­ей поли­ти­че­ской дея­тель­но­сти, талант­ли­вый руко­во­ди­тель. Но уже тогда ста­но­ви­лось ясно, что пар­тии нуж­но выхо­дить на новый уро­вень, ста­но­вить­ся чем-то боль­шим, чем сек­той интел­лек­ту­а­лов. Жва­ния мог руко­во­дить пар­ти­ей «меч­та­те­лей», пар­ти­ей «идео­ло­гов». Имен­но тогда воз­ник­ло так назы­ва­е­мое «пря­мое дей­ствие», и НБП навсе­гда нарек­ли «пар­ти­ей пря­мо­го действия».

Вели­ко­леп­ный, дерз­кий, моло­дой Андрей Греб­нев, что назы­ва­ет­ся, под­мял под себя питер­ское отде­ле­ние, нац­бо­лы ста­ли слу­шать­ся Греб­не­ва, а не Жва­нию. Назрел рас­кол. Тогда в Питер лич­но при­е­хал Лимо­нов, дабы «раз­ру­лить» ситу­а­цию, а она была пато­вая. Жва­ния наот­рез отка­зы­вал­ся рабо­тать с Греб­не­вым, а Греб­нев обви­нял Жва­нию в стаг­на­ции дви­же­ния, дема­го­гии и фило­соф­ство­ва­нии в под­ва­ле и на кух­нях. Лимо­нов вече­ром на собра­нии пар­тии объ­явил, что нуж­ны кон­крет­ные дей­ствия, и пред­ло­жил ребя­там совер­шить акцию на «Авро­ре».

По пла­ну нуж­но было раз­бить­ся на две груп­пы: одна про­ник­нет внутрь крей­се­ра и забар­ри­ка­ди­ру­ет­ся в поме­ще­ни­ях, дру­гая — забе­рёт­ся на мач­ту, выве­сит фла­ги и транс­па­ран­ты, раз­бро­са­ет листов­ки. Осталь­ные устро­ят митинг на палу­бе. Сто­ит напом­нить, что это был 1997 год, и Жва­ния зара­нее дого­во­рил­ся с жур­на­ли­ста­ми НТВ, что те будут сни­мать и фото­гра­фи­ро­вать про­ис­хо­дя­щее. Тогда жур­на­ли­стам и в голо­ву бы не при­шло доло­жить мен­там о наме­ча­ю­щей­ся акции. В целом никто и не думал о послед­стви­ях, и все были уве­ре­ны, что уго­лов­ных дел никто фаб­ри­ко­вать не будет.

В захва­те «Авро­ры» участ­во­ва­ли бра­тья Греб­не­вы. Сер­гей Греб­нев залез вме­сте с ещё одним това­ри­щем на самую вер­хуш­ку мач­ты, а Андрей вме­сте с осталь­ны­ми устро­ил вни­зу митинг, раз­бро­сав листов­ки и раз­ма­хи­вая фла­гом с сер­пом и моло­том. Внут­ри забар­ри­ка­ди­ро­вать­ся не уда­лось, так как на две­рях не было зам­ков, поэто­му ребя­та раз­бре­лись по палу­бе, где сму­щён­ные мат­ро­сы нелов­ко сто­я­ли в сто­роне и жда­ли при­ез­да наря­да мили­ции. При­мер­но через пол­ча­са при­е­хал ОМОН, и все без сопро­тив­ле­ния сда­лись пра­во­охра­ни­те­лям. Акция была завер­ше­на, её пока­за­ли по всем кана­лам, напе­ча­та­ли о ней в газетах.

Захват «Авро­ры» акти­ви­ста­ми НБП в мае 1997 года

Андрей Греб­нев высту­пил с наци­о­на­ли­сти­че­ской тема­ти­кой: он и его сто­рон­ни­ки выкри­ки­ва­ли анти­тер­ро­ри­сти­че­ские лозун­ги, «Смерть чечен­ским тер­ро­ри­стам!», «Долой бур­жу­ев — пре­да­те­лей рус­ско­го мира!». Сто­рон­ни­ки Жва­нии, кото­рые были в мень­шин­стве, сосре­до­то­чи­лись на лозун­гах соци­аль­ной направ­лен­но­сти: «Капи­та­лизм — дерь­мо!» и «Отобрать и поделить!».

Одна­ко акция полу­чи­лась цель­ная, ника­ко­го рас­ко­ла внут­ри не было. Так нача­лась исто­рия питер­ско­го отде­ле­ния НБП под пред­во­ди­тель­ством Греб­не­ва. Жва­ния не участ­во­вал в акции, а нахо­дил­ся в это вре­мя с жур­на­ли­ста­ми НТВ. После акции он посте­пен­но при­знал лидер­ство Андрея и в после­ду­ю­щий пери­од ото­шёл от дел организации.

Как уже гово­ри­лось есть кни­га, напи­сан­ная Жва­ни­ей — «Путь хун­вей­би­на». Там очень хоро­шо пока­за­на мар­ги­наль­ная поли­ти­ка послед­них лет СССР и дея­тель­ность НБП на началь­ном пери­о­де. Но совсем недав­но вышла кни­га Сер­гея Греб­не­ва «Бес­ти­а­рий». Это свое­об­раз­ный сбор­ник рас­ска­зов, объ­еди­нён­ных общей темой поста­по­ка­лип­си­са. На стра­ни­цах вы смо­же­те узнать подроб­нее о той самой акции на «Авро­ре» и о жиз­ни моло­дё­жи в ель­цин­ской стране 1990‑х годов.

В 2004 году Андрей был убит неиз­вест­ны­ми на ули­це. Впо­след­ствии в «Кни­ге мёрт­вых» Эду­ард Лимо­нов ана­ли­зи­ро­вал судь­бу это­го отча­ян­но­го пар­ня. По его мне­нию, Греб­нев зара­нее видел свою судь­бу и выра­зил её в таких стихах:

Тру­що­бы…
Помойки…
Хрущёвки…
Попро­шай­ни­ча­ю­щие опойки…
Спирт!
Спирт!
Спирт!
Моло­дые бан­ди­ты и ста­рые воры
Мор­до­бой, кого-то сно­ва увозят
Спирт, спирт. По поня­ти­ям разговоры
В кар­ма­нах заточ­ки, здесь все так ходят
Чёр­ное солнце!
Чёр­ное солнце!
Мусор и мусора…
Сбор пустой стек­ло­та­ры — игра!
Лоте­рея, блядь!
(Шило,
Настой­ка боярышника,
Порт­вейн «777»!)
Чёр­ное солн­це, ёб твою мать!
Кровь на асфальте,
Похо­же, моя.
Отби­ты руки. Раз­дав­ле­ны пальцы
Конец рабо­че­го дня!

2. Захват клуба моряков в Севастополе

Пер­вая круп­ная посад­ка нац­бо­лов про­изо­шла в Кры­му 24 авгу­ста 1999 года, в День неза­ви­си­мо­сти Укра­и­ны. Это про­изо­шло в резуль­та­те того, что 20 нац­бо­лов захва­ти­ли баш­ню Клу­ба моря­ков в самом цен­тре Сева­сто­по­ля, тогда ещё укра­ин­ско­го горо­да. Око­ло 10 утра на вто­ром эта­же баш­ни с куран­та­ми, кото­рые испол­ня­ют гимн «Сла­ва Сева­сто­по­лю», укре­пи­ли транс­па­рант «Сева­сто­поль — рус­ский город!» и затем выве­си­ли флаг НБП.

Акти­ви­сты зава­ри­ли люки, что­бы их было не достать. Несколь­ко часов нац­бо­лов не мог­ли выку­рить отту­да, город был в шоке от про­ис­хо­дя­ще­го. Но Служ­ба Без­пе­ки взло­ма­ла две­ри и аре­сто­ва­ла ребят. В акции участ­во­ва­ли око­ло 30 чело­век, все они про­то­ми­лись в укра­ин­ских тюрь­мах почти пол­го­да, пока их не эта­пи­ро­ва­ли обрат­но в Рос­сию, где их, осво­бож­дав­ших­ся из Прес­нен­ской тюрь­мы, встре­тил Лимо­нов вме­сте с дру­ги­ми пар­тий­ца­ми. Лимо­нов вспо­ми­на­ет, что сам началь­ник Прес­нен­ско­го цен­тра­ла выхо­дил пожать руки ребя­там и Лимо­но­ву и ска­зать доб­рые сло­ва под­держ­ки и одобрения.

Когда в 2014 году слу­чи­лось вос­со­еди­не­ние Кры­ма, Лимо­нов непре­стан­но повто­рял жур­на­ли­стам: «Мы пер­вые гово­ри­ли о Сева­сто­по­ле и Крыме!»

3. Захват собора святого Петра в Риге

Рус­ские Лат­вии — это моя лич­ная боль. Ещё в дет­стве я пере­жи­вал за вете­ра­нов, над кото­ры­ми ново­ис­пе­чён­ная власть реши­ла поиз­де­вать­ся, но это изде­ва­тель­ство было и над нами все­ми — Рос­си­ей и рус­ски­ми людь­ми. По сути, это боль всех патриотов.

После раз­ва­ла СССР каж­дый мог поз­во­лить себе выти­рать ноги о Рос­сию и кон­крет­но о рус­ских людей. Все мы зна­ем, как там было и есть до сих пор, в этой «евро­пей­ской» При­бал­ти­ке. Рус­ским не дава­ли нор­маль­ной рабо­ты и надеж­ды на достой­ное буду­щее, дис­кри­ми­ни­ро­ва­ли по наци­о­наль­но­му при­зна­ку. Об этой про­бле­ме Евро­па, так оза­бо­чен­ная пра­ва­ми соба­чек, мусор­ка­ми и про­чей бели­бер­дой, совер­шен­но не говорила.

Ска­жу чест­но, беси­ло всё — агрес­сия латы­шей, их сим­па­тии к вете­ра­нам СС, и что «наших бьют», а пья­ни­ца Ель­цин про­дол­жал «при­ва­ти­зи­ро­вать» Рос­сию. Пик недо­воль­ства при­шёл­ся на 1998 год, когда ОМОН Риги избил наших пен­си­о­не­ров дуби­на­ми, хотя они все­го лишь гово­ри­ли о низ­ких пен­си­ях. Лимо­нов и НБП не мог­ли не отве­тить на это нацист­ское пове­де­ние. Нац­бо­лы были пер­вы­ми, кто под­дер­жал наших вете­ра­нов там.

В попу­лист­ском клю­че за рус­ских неред­ко высту­пал Вольфыч:

17 нояб­ря 2000 года наци­о­нал-боль­ше­вист­ский флаг взвил­ся над смот­ро­вой баш­ней собо­ра свя­то­го Пет­ра в цен­тре Риги. Зна­мя выве­си­ли трое рос­сий­ских нац­бо­лов: Сер­гей Соло­вей, Мак­сим Жур­кин и Дмит­рий Гафа­ров. Пред­ва­ри­тель­но, угро­жая муля­жом гра­на­ты, они попро­си­ли пер­со­нал очи­стить смот­ро­вую. В сбро­шен­ных вниз двух тыся­чах про­кла­ма­ций содер­жа­лись при­зы­вы к лат­вий­ско­му пра­ви­тель­ству — осво­бо­дить из тюрем вете­ра­нов Вели­кой Оте­че­ствен­ной, пре­кра­тить дис­кри­ми­на­цию рус­ских жите­лей Лат­вии, не всту­пать в НАТО.

30 апре­ля 2001 года Соло­вей и Жур­кин полу­чи­ли от лат­вий­ско­го пра­во­су­дия по 15 лет, а несо­вер­шен­но­лет­ний Гафа­ров — 6 лет лише­ния сво­бо­ды. Жесто­ко и бес­че­ло­веч­но при­бал­ты рас­пра­ви­лись с без­обид­ны­ми митингующими.

Соло­вей, Жур­кин и Гафа­ров после акции в Риге

Лимо­нов затем опи­сы­вал эту акцию и как его вызы­ва­ли в ФСБ, что­бы он дал разъ­яс­не­ния дей­стви­ям сво­их сорат­ни­ков. Эду­ард тогда про­сил ФСБ защи­тить рус­ско­языч­ных людей за рубе­жом, что­бы были про­пи­са­ны пра­ва мил­ли­о­нов рус­ских, что­бы они не счи­та­ли себя бро­шен­ны­ми на про­из­вол судь­бы, не добив­шись ника­ко­го отве­та. Лидер НБП попро­сил у ФСБ про­сто не мешать сво­ей пар­тии защи­щать рус­ских. Он даже ска­зал откро­вен­но пол­ков­ни­ку ФСБ, что­бы спец­служ­бы задей­ство­ва­ли их в такой работе:

«Мы гото­вы занять­ся этой про­бле­мой, мы хотим защи­щать наших людей!»

4. Акция против Никиты Михалкова

Во вре­мя мастер-клас­са режис­сё­ры Михал­ко­ва в Доме кино в Москве, 10 мар­та 1999 года, нац­бо­лы Дмит­рий Бах­ур и Егор Горш­ков бро­си­ли в него по одно­му све­же­му сыро­му яйцу. При­чи­ной тому была под­держ­ка режис­сё­ром Назар­ба­е­ва на выбо­рах пре­зи­ден­та Казах­ста­на. Ники­та Сер­ге­ич даже устро­ил йол­ба­сы показ сво­е­го ново­го филь­ма «Сибир­ский цирюль­ник». А Лимо­нов после­до­ва­тель­но высту­пал про­тив русо­фоб­ской поли­ти­ки Казах­ста­на и тре­бо­вал оттор­же­ния север­ных тер­ри­то­рий и при­со­еди­не­ния их к России.

Дмит­рий Бахур

В резуль­та­те нац­бо­лов изби­ли охран­ни­ки Михал­ко­ва, а сам режис­сёр дал с раз­ма­ха ногой по лицу Дмит­рию Бах­у­ру, кото­ро­го охран­ни­ки дер­жа­ли с залом­лен­ны­ми рука­ми. Очень по-муж­ски, конеч­но. Обще­ствен­ное мне­ние одно­знач­но вста­ло на сто­ро­ну нац­бо­лов. А «Новая газе­та» во всю нача­ла анти­ми­хал­ков­скую пропаганду.

28 июня Прес­нен­ский суд Моск­вы при­го­во­рил Его­ра Горш­ко­ва и Дмит­рия Бах­у­ра к 2,5 годам услов­но по ста­тье 213 УК РФ («Хули­ган­ство») и амни­сти­ро­вал. Сле­ду­ет отме­тить, что это было пер­вое уго­лов­ное дело с посад­кой в отно­ше­нии чле­нов НБП в Рос­сии. Сам Лимо­нов даже пору­гал Бах­у­ра и Горш­ко­ва за такую само­воль­ность, так как акция слу­чи­лась спон­тан­но и эмоционально.

5. Захват кабинета Минздрава

Жесто­кая для наших пен­си­о­не­ров и инва­ли­дов моне­ти­за­ция льгот, обре­кав­шая их на нище­ту, шла в 2004–2005 году. 2 авгу­ста 2004 года были послед­ние чте­ния по при­ня­тию это­го дра­ко­нов­ско­го зако­на. Уже после ново­го года, в нача­ле янва­ря, пен­си­о­не­ры пере­кры­ва­ли Ленин­град­ское и дру­гие шос­се Моск­вы. Нац­бо­лы же реши­ли нака­зать авто­ра людо­ед­ских реформ — гла­ву Мин­здра­ва Зурабова.

2 авгу­ста 2004 года в Москве око­ло трид­ца­ти нац­бо­лов ворва­лись в зда­ние ведом­ства и захва­ти­ли каби­не­ты, в том чис­ле и каби­нет мини­стра Миха­и­ла Зура­бо­ва, забар­ри­ка­ди­ро­ва­лись и выбро­си­ли из окна порт­рет пре­зи­ден­та Вла­ди­ми­ра Пути­на. Через несколь­ко дней нача­лись аре­сты и обыс­ки. В бун­ке­ре пар­тии на ули­це Марии Улья­но­вой задер­жа­ли несколь­ко чело­век, кого-то взя­ли на квар­ти­ре. В резуль­та­те на ска­мье под­су­ди­мых ока­за­лось 7 человек:

1. Мак­сим Гро­мов — это он выки­ды­вал порт­рет Пути­на из каби­не­та Зурабова.
2. Гри­го­рий Тишин — сын Ана­то­лия Тиши­на, вто­ро­го чело­ве­ка в НБП на тот момент, и имен­но Тишин руко­во­дил пар­ти­ей, пока Лимо­нов отбы­вал свой срок в Саратове.
3. Сер­гей Ежов из Рязани.
4. Кирилл Клё­нов из Брянска.
5. Олег Бес­па­лов из Петер­бур­га, один из ста­рей­ших нац­бо­лов, сто­ял у исто­ков движения.
6. Ана­то­лий Гло­ба-Михай­лен­ко — «Борщ» из Москвы.
7. Ана­то­лий Кор­шун­ский — «Чемо­дан» из Санкт-Петербурга.

Гри­го­рий Тишин, кста­ти, стал про­то­ти­пом героя рома­на Заха­ра При­ле­пи­на «Сань­кя», а Ана­то­лий Тишин — про­то­ти­пом героя Мат­вея в этом же про­из­ве­де­нии. В поста­нов­ке спек­так­ля «Отмо­роз­ки» от Кирил­ла Сереб­рен­ни­ко­ва Сань­ку Тиши­на изме­ни­ли на Гри­го­рия Жили­на, тем самым делая аллю­зию ещё более очевидной.

6. Захват Администрации президента

Самая мас­штаб­ная и тра­ги­че­ская акция слу­чи­лась сра­зу после V съез­да НБП. 14 декаб­ря 2004 года око­ло 50 лимо­нов­цев, при­быв­ших со всей стра­ны на акцию, в рай­оне 12:00 заня­ли один из каби­не­тов в при­ём­ной Адми­ни­стра­ции пре­зи­ден­та, фак­ти­че­ской цита­де­ли вла­сти, на Ильин­ке. Забар­ри­ка­ди­ро­ва­лись в зда­нии, выве­си­ли свои фла­ги, рас­тяж­ку, скан­ди­ро­ва­ли лозун­ги. Одно­вре­мен­но в зда­нии и на ули­це рас­про­стра­ня­лась листов­ка-обра­ще­ние к пре­зи­ден­ту России.

Акция была направ­ле­на в защи­ту дей­ству­ю­щей кон­сти­ту­ции и име­ла исклю­чи­тель­но мир­ный харак­тер. Нац­бо­лы, про­ник­нув в поме­ще­ние, нача­ли тре­бо­вать встре­чи с совет­ни­ком Пути­на Илла­ри­о­но­вым. Но так слу­чи­лось, что Илла­ри­о­но­ва не ока­за­лось на рабо­чем месте, а работ­ни­ки ФСО в рез­кой фор­ме потре­бо­ва­ли пре­кра­тить «заба­стов­ку», на что лимо­нов­цы отве­ти­ли отка­зом и заяви­ли, что пока Илла­ри­о­нов или Путин лич­но не при­дут к ним, никто отсю­да сам не выйдет.

В одном из каби­не­тов ока­зал­ся боль­шой метал­ли­че­ский сейф. Когда туда зашли ребя­та, они при­кры­ли дверь сей­фом, на ули­цу выве­си­ли флаг и нача­ли скан­ди­ро­вать анти­пу­тин­ские лозун­ги: «Путин — уйди сам!», «Путин, лыжи, Мага­дан», «Мы научим вас Кон­сти­ту­цию любить!» и прочее.

Когда при­е­хал наряд ОМО­На и стал ломать дверь, нац­бо­лы дер­жа­ли её все вме­сте, не пус­кая пра­во­охра­ни­те­лей, и запе­ли хором пес­ню «Вра­гу не сда­ёт­ся наш гор­дый Варяг!». В ход пошли мон­таж­ки и топо­ры, дверь сло­ма­ли, омо­нов­цы в бро­не­жи­ле­тах вло­ми­лись, нача­ли изби­вать всех под­ряд (сре­ди ребят было девять деву­шек), несколь­ко чело­век попа­ли в больницу.

Общее чис­ло задер­жан­ных — 40 чело­век. Всем предъ­яви­ли обви­не­ния по 278 ста­тье УК — насиль­ствен­ный захват вла­сти, от 12 до 20 лет лише­ния сво­бо­ды. Никто из задер­жан­ных вины не при­знал, почти все не дава­ли ника­ких показаний.

Суд над нац­бо­ла­ми, кото­рые захва­ти­ли Адми­ни­стра­цию пре­зи­ден­та 14 декаб­ря 2004 года

Всех рас­фа­со­ва­ли по мос­ков­ским тюрь­мам. Деву­шек — на жен­ский цен­трал в Печат­ни­ки, паца­нов — в Бутыр­ку, Мат­рос­скую тиши­ну и Прес­ню, ребят млад­ше 18 лет (таких было пять чело­век) — в коло­нию для несо­вер­шен­но­лет­них. Через несколь­ко меся­цев, а всё это вре­мя все задер­жан­ные сиде­ли в СИЗО, обви­не­ние пере­ква­ли­фи­ци­ро­ва­ло дело со ста­тьи 278 на ста­тью 212, мас­со­вые бес­по­ряд­ки. Одно­го несо­вер­шен­но­лет­не­го, нац­бо­ла Ваню Пет­ро­ва, осво­бо­ди­ли от нака­за­ния — ему было 15, а субъ­ек­том пре­ступ­ле­ния по ста­тье 212 может быть толь­ко лицо, достиг­шее 16 лет. Спу­стя почти год, 8 декаб­ря, вынес­ли при­го­вор. 39 чело­век при­зна­ли винов­ны­ми в мас­со­вых бес­по­ряд­ках — хотя вся эта мас­со­вость про­ис­хо­ди­ла в одном кабинете.

Об этом про­цес­се очень хоро­шо писа­ла жур­на­лист­ка «Новой газе­ты» Анна Полит­ков­ская в ста­тьях «Поко­ле­ние некста­ти», «Суд боле­ет. У него 39» и других.

7. «Марши несогласных»

Митин­ги про­тив Пути­на — это уже нор­ма для мос­ков­ской либе­раль­ной жиз­ни. Но мало кто зна­ет, что лиде­ром анти­пу­тин­ско­го дви­же­ния был имен­но Эду­ард Вени­а­ми­но­вич. Как и лозунг «Рос­сия без Пути­на» — тоже изоб­ре­те­ние НБП, хотя, каза­лось, что его мог при­ду­мать ско­рее покой­ный Немцов.

С 2005 года по 2008 год, когда боль­шин­ство даже не мыс­ли­ло про­те­сто­вать про­тив вла­сти Пути­на, Лимо­нов и либе­ра­лы во гла­ве с Кас­па­ро­вым и Касья­но­вым устра­и­ва­ли шествия в защи­ту кон­сти­ту­ции. Пиком про­те­стов стал 2008 год, глав­ной мише­нью — пре­зи­дент Дмит­рий Мед­ве­дев. Речь Лимо­но­ва была самой яркой: «Без нас нам выве­ли тре­тье­сорт­но­го чинов­ни­ка и сде­ла­ли нашим пре­зи­ден­том», «Рос­сия — это мы, а не Путин».

В июле 2006 года сила­ми объ­еди­нён­ной оппо­зи­ции была созда­на широ­кая коа­ли­ция. В неё вошли самые раз­ные поли­ти­че­ские силы. Аван­гар­дом ста­ли НБП Лимо­но­ва, «Рос­сий­ский народ­но-демо­кра­ти­че­ский союз» Касья­но­ва и «Объ­еди­нён­ный граж­дан­ский фронт» Кас­па­ро­ва. Поми­мо них были и Хака­ма­да, и Рыж­ков, и Анпи­лов, и Гла­зьев, и ещё орга­ни­за­ции помель­че. Пер­вый митинг и шествие состо­я­лись 16 декаб­ря 2006 года на Три­ум­фаль­ной площади.

Касья­нов, Лимо­нов, Кас­па­ров на пер­вом Мар­ше несо­глас­ных. 16 декаб­ря 2006 года

Мар­ши несо­глас­ных про­во­ди­лись в несколь­ких горо­дах Рос­сии. Но в Пите­ре и в Москве они были наи­бо­лее оже­сто­чён­ны­ми, с про­ти­во­сто­я­ни­ем ОМО­Ну и мили­ции. В резуль­та­те нача­лись убий­ства акти­ви­стов НБП: уби­ты нац­бол из Сер­пу­хо­ва Юрий Чер­воч­кин и мос­ков­ский акти­вист-лимо­но­вец Антон Стра­ды­мов. ОМОН тогда был крайне жесток, не жалел ни юных бун­та­рей, ни пре­ста­ре­лых вете­ра­нов, кад­ры руко­при­клад­ства воз­му­ща­ли тогда всех москвичей.

Подроб­нее о вре­ме­нах мар­шей читай­те в кни­ге Андрея Бал­кан­ско­го «Эду­ард Лимонов».

8. «Стратегия 31»

В 2009 году Лимо­нов созда­ёт «Стра­те­гию-31» — самый попу­ляр­ный поли­ти­че­ский оппо­зи­ци­он­ный про­ект 2009–2011 годов. Ини­ци­а­ти­ва шла от оппо­зи­ци­он­ной коа­ли­ции «Дру­гая Рос­сия» (не сле­ду­ет путать с пар­ти­ей Лимо­но­ва, создан­ной в 2010 году вза­мен запре­щён­ной НБП и взяв­шей ана­ло­гич­ное назва­ние «Дру­гая Россия»).

Сей­час акции часто ассо­ци­и­ру­ют­ся с либе­раль­ны­ми поли­ти­ка­ми — Нем­цо­вым, Кас­па­ро­вым, Поно­ма­рё­вым. Но это неспра­вед­ли­во, ведь при­ду­мал их имен­но Эду­ард Вениаминович.

Каж­дое 31‑е чис­ло каж­до­го меся­ца сто­рон­ни­ки 31‑й ста­тьи кон­сти­ту­ции выхо­ди­ли на Три­ум­фаль­ную пло­щадь, что­бы потре­бо­вать соблю­де­ния этой самой ста­тьи, кото­рая гласит:

«Граж­дане Рос­сий­ской Феде­ра­ции име­ют пра­во соби­рать­ся мир­но, без ору­жия, про­во­дить собра­ния, митин­ги и демон­стра­ции, шествия и пикетирование».

Эти акции, длив­ши­е­ся без пере­ры­ва девять лет, пока­за­ли, как пло­хо у нас рабо­та­ет сие пра­во жите­лей Рос­сии. Лома­ли руки, били по голо­ве и дер­жа­ли на холо­де в КПЗ.

9. Национальная ассамблея

В 2008 году Лимо­нов вновь пыта­ет­ся создать вме­сте с Гар­ри Кас­па­ро­вым широ­кую коа­ли­цию неси­стем­ной оппо­зи­ции — Наци­о­наль­ную ассам­блею. Сюда выби­ра­ли кан­ди­да­тов по прай­ме­риз и соби­рал­ся аль­тер­на­тив­ный пар­ла­мент, свои сове­ты на местах и президент.

17 мая 2008 года свы­ше 450 деле­га­тов из 66 реги­о­нов стра­ны, пред­став­ля­ю­щие 85 орга­ни­за­ций, собра­лись в биз­нес-цен­тре непо­да­лё­ку от мет­ро «Ново­сло­бод­ская». Но на этом всё и кон­чи­лось, слиш­ком уж раз­ные силы хоте­ли быть вме­сте, скре­стить их было труд­но. Либе­ра­лы и левые, конеч­но же, не смог­ли дого­во­рить­ся. Как ссо­рят­ся либе­ра­лы, вы и сами зна­е­те, да и сре­ди левых согла­сия не было.

Нац­бо­лы тогда пред­ло­жи­ли объ­явить Наци­о­наль­ную ассам­блею парал­лель­ным пра­ви­тель­ством, но деле­га­ты отверг­ли это столь ради­каль­ное пред­ло­же­ние. Нац­бо­лы вышли из соста­ва ассам­блеи, хотя она ещё несколь­ко лет суще­ство­ва­ла. Пожа­луй, мож­но вполне счи­тать Наци­о­наль­ную ассам­блею пред­те­чей Стратегии-31.

10. Протесты 2011–2012 годов

Самые мас­со­вые про­те­сты в исто­рии Рос­сии XXI века. Собы­тия, заста­вив­шие Пути­на боять­ся народ­ных про­те­стов по-насто­я­ще­му и повер­нув­шие век­тор поли­ти­ки вла­сти в сто­ро­ну уже­сто­че­ния сво­бод, цен­зу­ры и точеч­ных репрес­сий, подав­ле­ния оппо­зи­ции и замо­ра­жи­ва­ния реформ. Эти про­те­сты заста­ви­ли понять, что, несмот­ря на дутые рей­тин­ги и Соло­вьёв-ТВ, народ может встать на защи­ту сво­их инте­ре­сов, может ока­зы­вать дав­ле­ние на власть. Как гово­рят, имен­но тогда пре­зи­дент при­нял реше­ние не ухо­дить из вла­сти нико­гда — кто знает.

4 декаб­ря 2011 года власть фаль­си­фи­ци­ро­ва­ла выбо­ры в Думу, нару­ше­ний было очень мно­го, на местах чинов­ни­ки наг­ле­ли и не стес­ня­лись нико­го, делая вбро­сы. Народ в горо­дах выхо­дит на митин­ги про­те­ста. Эти мас­со­вые про­те­сты ста­ли тако­вы­ми имен­но бла­го­да­ря Лимо­но­ву. 6 декаб­ря он выво­дит сто­рон­ни­ков на Три­ум­фаль­ную пло­щадь, к ним при­со­еди­ни­лись все недо­воль­ные. Имен­но в этот день был достиг­нут рекорд по задер­жан­ным в новей­шей исто­рии — более 500 чело­век. 7 декаб­ря вновь про­хо­дят митин­ги в несколь­ко тысяч чело­век, поли­ция вновь задер­жи­ва­ет людей. Мест не хва­та­ет во всех отде­ле­ни­ях поли­ции Москвы.

Сер­гей Удаль­цов, лидер «Лево­го Фрон­та», был тогда под аре­стом и дер­жал голо­дов­ку. Имен­но он подал бума­гу в мэрию раз­ре­ше­ние на митинг 10 декаб­ря. Сде­лал он это за несколь­ко недель до 4 декаб­ря, зара­нее. Он, конеч­но же, не пред­по­ла­гал, что про­изой­дут такие собы­тия. Но оппо­зи­ци­о­не­ры схва­ти­лись за этот митинг. Митинг был раз­ре­шён и санк­ци­о­ни­ро­ван мэри­ей на 300 человек.

Лимо­нов одним из немно­гих наста­и­вал на том, что­бы не согла­шать­ся идти на Болот­ную пло­щадь, кото­рую власть бук­валь­но навя­за­ла оппо­зи­ции. Нем­цов решил подо­гнуть про­тест под себя и стал одним из глав­ных вдох­но­ви­те­лей идеи митин­га на Болот­ной, а не на пло­ща­ди Рево­лю­ции. В ито­ге 10 декаб­ря 2011 года Путин выиг­рал бла­го­да­ря оппор­ту­ни­стам — Нем­цо­ву, Пар­хо­мен­ко, Венедиктову.

Все, кому не лень, ломи­лись на Болот­ную. Всю зиму и всю вес­ну до новых выбо­ров они води­ли народ по пло­ща­дям Моск­вы. Был потом про­спект Саха­ро­ва, окку­пай-Абай, окку­пай-Бар­ри­кад­ная и опять 6 мая Болот­ная, где про­изо­шли стыч­ки с поли­ци­ей. Удаль­цо­ва и Раз­воз­жа­е­ва тогда вме­сте с дру­ги­ми участ­ни­ка­ми объ­яви­ли винов­ни­ка­ми в бес­по­ряд­ках, поса­ди­ли за решёт­ку и судили.

Нем­цо­ва уби­ли на мосту в 2015 году, Наваль­но­го так засу­ди­ли, что он теперь на пожиз­нен­ном крюч­ке у вла­сти, Удаль­цов под над­зо­ром. А Дед, Лимо­нов, тогда всем гово­рил, что нель­зя ухо­дить с пло­ща­ди Революции…

17 мар­та 2020 года Лимо­но­ва не ста­ло. Имен­но 17 мар­та 2014 года совер­ши­лось вос­со­еди­не­ние Кры­ма с Рос­си­ей. Шесть лет про Лимо­но­ва гово­ри­ли, как же он был прав в 1990‑е. Шесть лет за Лимо­но­вым нача­ли при­зна­вать насто­я­щий поли­ти­че­ский талант. Что ещё нам пока­жет буду­щее, откро­ет из того, о чём гово­рил и писал Эду­ард Вениаминович?

17 мар­та днём в боль­ни­це, уми­рая, Лимо­нов попро­сил близ­ких сорат­ни­ков увез­ти его домой на квар­ти­ру неда­ле­ко от мет­ро Ново­сло­бод­ская. Он не хотел уми­рать в боль­ни­це. Его, изне­мо­га­ю­ще­го от онко­ло­ги­че­ско­го забо­ле­ва­ния, довез­ли до дома, где он до само­го послед­не­го момен­та был в созна­нии и про­сил пере­дать заве­ща­ние и то, что он умер у себя дома. Это было его послед­нее жела­ние. Это озву­чи­ли ребя­та на похоронах.

Напро­тив РГГУ, там же близ мет­ро Ново­сло­бод­ская, есть мага­зин «Маг­но­лия». У Лимо­но­ва в 2017 году вышла кни­га «Мон­го­лия». Кни­га назва­на так не из-за стра­ны Чин­гис­ха­на, а пото­му, что рядом с «Магнолией»/«Монголией» жил Эду­ард и частень­ко захо­дил туда вме­сте с охран­ни­ка­ми за про­дук­та­ми. Буде­те там рядом, вспом­ни­те, что в этом мага­зине, напро­тив РГГУ, был Эду­ард Лимонов.

Когда-нибудь не ста­нет этой «Маг­но­лии», но «Мон­го­лия» Лимо­но­ва несо­мнен­но останется.

Книга мертвых 2. Некрологи (22 стр.)

Глаза старого смогиста смеялись, а лицо оставалось серьезным, даже строгим. На нем был самый обширный двубортный пиджак, который я когда-либо видел. Из дальнейших встреч с ним я понял, что он недаром разместился в патриотическом помещении патриотического Союза Писателей России (конечно, не задаром, аренда стоила недешево) — он оформился из смогиста в такого православного, кондового, посконного патриота. В сравнении с ним я был патриот современный. Он же в сравнении со мной был патриот-ортодокс. Я попал в лагерь патриотов честно и не случайно, я — автор книги «У нас была Великая Эпоха» и не мог оказаться ни в каком другом лагере. Его путь в патриоты был мне неизвестен, может быть, у него были православные ортодоксальные родители? Если нет, то, следовательно, какие-то личные черты его мировоззрения заставили его примкнуть к патриотам. Из всей толпы молодых гениев, к которым я примкнул в 1967-м, когда пик движения уже прошел, рано выделился такой парень как Владимир Буковский, его позиция сторонника западнической демократии, скорее, более удивительна, чем позиция смогиста Мишина. Алейников проявился в 90-е годы аполитичным, да, впрочем, он всегда таким и был. Леонид Губанов умер еще до перестройки, определяться ему не пришлось. Думаю, однако, что Губанов занял бы патриотическую позицию.

Всегда интересно наблюдать за твоими сверстниками, пересекающими толщи времени. Трудно предугадать, кто из них кем станет. Если б мне сказали в 1968-м, что Коля Мишин будет владельцем издательства «Палея» и примется издавать по-русски труды товарища Ким Ир Сена, я бы счел, что у судьбы предполагается куда более буйная фантазия, чем это возможно.

А умер он просто. Болел, не появлялся на работе все чаще. Исчез из поля зрения общества. И умер в постели, очевидно, скорчившись, как все болеющие долго.

Кровь на асфальте
Андрей Гребнёв

В Питере некоторое время не было организации НБП. Я приехал туда, помню, в феврале 1995 года, где-то выступал, и вдруг на сцену поднялся совсем юный дылда с прыщами на щеках и обратился к собравшимся с пылкой речью, сообщил, что создал отделение Партии. Фамилия его была Веснин. Выяснилось, что его отделение состоит из его одноклассников. Я встречался с ними на квартире Веснина. Это были прото-национал-большевики. Но на самом деле самый первый состав регионалки НБП образовался во время избирательной компании по выборам в Государственную думу в 1995 году. От НБП мы выдвинули в Питере Александра Дугина, в Москве кандидатом шел я. Состав питерской регионалки образовался вокруг полуподвального помещения на Потемкинской улице в бывшем доме терпимости (это обстоятельство первым нацболам нравилось). Помещение для избирательного штаба нашел Дугину музыкант Сергей Курехин.

Дугин заговорил и зомбировал Курехина. Курехин искал новых горизонтов, и нашел. Об НБП он впервые услышал в Германии. Дугин был в те годы успешным сказочником, недаром он чуть позднее с успехом поставил два десятка радиопостановок на радио 101 (радио Трансильвания, вел передачи Гарик Осипов). Дугин знал, как манипулировать аудиторией. Он мистически шипел, плотоядно чмокал, таинственно гудел, употреблял загадочные иностранные слова, экзотические имена были у него постоянно на языке, он ссылался на редкие знания. На самом деле, обладая знанием четырех языков (он говорил, что девяти, но и четыре разве не здорово?!) и некоторыми связями «за рубежом», он первый получал экзотические книги о фашизме и послевоенных традиционалистских учениях, первый читал и переводил Юлиуса Эволу, Рене Генона, мистика Серрано и еще сотни авторов. Он был культуртрегером. На его крючок попался и Курехин, между тем вовсе не простой гражданин, имевший и свои источники знаний.

Но довольно о Дугине, а о Курехине можно прочитать в моей «Книге мертвых». Объект этого моего некролога — рабочий завода пластмасс, второй «гауляйтер» Санкт-Петербурга Андрей Гребнев. Второй, а может, и третий, если первым считать юношу Веснина, а вторым — Дмитрия Жванию, некогда троцкиста, а сейчас — журналиста газеты «Смена», если не ошибаюсь. В начале 1996 года я вызвал Жванию для разговора в Москву и уговорил возглавить организацию в Петербурге. Дело в том, что Дугин проиграл избирательную кампанию вдребезги, не помог ни Курехин, устроивший специально для кандидата Дугина концерт «Поп-механики», ни скины, работавшие на расклейке агитматериалов. Дугин оказался малоизвестен, слабо раскручен, за ним не стояла раскрученная в СМИ организация. Кандидатом по округу, где баллотировался Дугин, стал некто Голов, вполне такой себе моллюск из «Яблока», но моллюск Голов нравился своей моллюсковостью питерским либералам. Санкт-Петербург традиционно был «яблочным» городом. Впрочем, я проиграл свою кампанию в Москве лишь с чуть лучшим результатом, чем Дугин в Питере.

Свою поездку в Москву ко мне Жвания описывает на страницах 330 самовлюбленной книги «Путь хунвейбина». Он там путает даты и не удерживается от глупых колкостей в мой адрес, но все же процитирую его выборочно, чтобы видна была ткань событий.

«…Мне позвонил Лимонов:

— Дмитрий? Мне нужно с вами поговорить. Нет, не по телефону, но лично. Вы могли бы приехать в Москву? Скажем, завтра. Если у вас нет денег, мы оплатим билет.

Что мне всегда нравилось в Лимонове, так это его прямота. Каждый раз он не тратил время на болтовню, а сразу вываливал, что ему нужно».

Жвания передает наш разговор в Москве на Гоголевском бульваре.

«Лимонов спрашивал, не надумал ли я возглавить отделение НБП в Петербурге. Я только пожимал плечами. Ниоткуда, кроме Петербурга, свежий ветер подуть, разумеется, не мог. Но как раз в Петербурге дела у НБП шли хуже всего. Я был нужен Лимонову, и мы оба это знали. Аккуратно подбирая слова, я пытался объяснить, с чем я не согласен. Перечислил реакционные статьи в «Лимонке», которые вызвали у меня возмущение. Лимонов махал руками.

— Сейчас мы черпаем большим ковшом. В Партию попадают разные люди, и в «Лимонке» это отражается. В регионах у нас есть правые отделения, а есть левые. Если Вы вступите в НБП, то «Лимонка» станет вашей газетой. Вы сможете формировать идеологию партии, сделать ее более левой, чем сейчас. Забудьте о троцкистском чистоплюйстве! У вашей группы, Дмитрий, нет будущего. В Америке и во Франции я насмотрелся на эти троцкистские организации… они революционны только на словах. А НБП растет поразительными темпами. Я, честно говоря, не ожидал, что Партия будет так быстро расти. Новые отделения появляются в регионах чуть ли не каждую неделю.

— А в Петербурге отделения нет! Там только наша группа (далее Жвания хвалит себя и свою группу), питерского НБП просто нет!

— Поэтому я и предлагаю вам возглавить ячейку! Чтобы Партия работала, ею должен руководить волевой, энергичный, опытный и авторитетный человек. В Петербурге, кроме вас, таких людей нет! Я даю вам инструмент, который вы сможете использовать так, как считаете нужным!»

Пусть не слово в слово, но смысл сказанного мною тогда Жвании был именно такой. Я брал его как «спеца», у него был опыт руководства. Хоть небольшой группой, но был. Меня совершенно не интересовали его политические убеждения. Я брал его временно. Он согласился.

В начале декабря, пишет Жвания, он вступил в НБП. Я, честно говоря, не помню, в декабре ли. Вечером того же дня в штабе на Потемкинской я представил собравшимся (более тридцати человек) нового командира. А весной 1997 года в «Лимонке» появилось объявление о том, что группа коммунистов-революционеров «Рабочая борьба» вошла в НБП.

Но еще раньше, в 1996-м, в Питерское отделение пришли братья Гребневы: Андрей и Сергей, оба работали тогда на заводе пластмасс. Оба стриженые под скинов, с вытянутыми черепами. Настоящая молодежь с окраин, такую молодежь я давно хотел видеть в Партии. Хотел, ну вот она и пошла. В октябре 1998 года я увижу подобных ребят из сорока семи регионов России и сам буду удивлен до неожиданности. Удалось!

Андрей Гребнев, поэт, хулиган, человек холерического темперамента проживет совсем недолгую жизнь. Он изумлял, подавлял, возмущал и злил всех, кто с ним соприкасался. Но он обладал несомненным даром вести людей, заводить их. Жвания пишет, что он много пил и употреблял барбитураты. И пил, и употреблял барбитураты, да. Но не эти активности были главными в этом настоящем working class hero, просто ему было всегда мало активности, он, может, хотел от земли оторваться. А уж за власть в отделении Гребнев стал бороться без всяких правил, это уж точно. Он не жалел Жванию, и тут шло в ход все — и то, что у Жвании отец грузин (сторонники Гребнева расписали город к моему приезду надписями «НБП — убей горца!»), и троцкизм Дмитрия, и его соратники по распущенной «Рабочей борьбе» с фамилиями на «ский», и интеллигентность Жвании («На хуй нужны эти интеллигенты! Партия должна не трахать мозг, а работать вместе со скинами!»)… Если бы Жвания был правым и скином, я думаю, Гребнев был бы левым. Стал бы им.

Вокруг Андрея Гребнева уже к концу 1996 года образовалась группа, признающая его за руководителя организации. В ответ Жвания исключил их во главе с Гребневым из Партии (чего по Уставу НБП он не имел права делать) за то, что они пили алкоголь в штабе, но на самом деле — как соперников. Исключенные Гребнев и К° образовали мятежный НБФ — Национал-Большевистский Фронт — и написали мне письмо, где обвинили Жванию в том, что тот превратил отделение в Питере в сборище троцкистов.