Анатолий Рыбкин Художник биография

Российская академия художеств

1. В начало
2. Академия сегодня
3. Члены Академии

РЫБКИН Анатолий Петрович

Живописец.
Родился 10 января 1949 г. в деревне Вурманкассы Мариинско-Посадского района Чувашской АССР. Живет и работает в Санкт-Петербурге.

Член-корреспондент Российской академии художеств (Отделение живописи, 2011г.)
Заслуженный художник Российской Федерации (2009г.)
Народный художник Чувашской Республики (2005г.)
Доцент (1992г.)

Образование: Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина Академии художеств СССР, мастерская профессора А.Д.Зайцева (1979г.)

Основные произведения: «Город», холст,масло, 170х140 (1988г.); «Бабье лето» холст,масло, 150х200 (1989г.); «Нелетная погода», холст,масло, 260х500 (1996г.); Триптих «Мужик Российский» (2001г.): «Весна и садовник», холст,масло, 144х94; «Яблочный спас», 144х94; «Сосед Константин», холст,масло, 144х94; «Чувашия. Теплый снег родного дома», холст,масло, 153х225 (2007г.); «Люди планеты Чукотка», холст,масло, 153х225 (2008г.); «Проводившие солнце», холст,масло, 260х170 (2000г.); «Мама. Родительский дом», холст,масло, 130х320 (2012г.); «Как снег на голову», холст,масло, 113х161 (2013г.); «Весна пришла. Мужик Российский», холст,масло, 125х202 (2014г.); «Мой старый добрый дом.», холст,масло, 170х300 (2017г.), «Островок весны», холст,масло, 150х310 (2020г.).

Постоянный участник выставок с 1978г.
Основные персональные выставки: Юбилейная выставка СПб Союза художников. ЦВЗ «Манеж» (2012г.), Выставка в Доме Дружбы «Индия в произведениях петербургских художников» (Санкт-Петербург, 2012г.), Выставка «Индия глазами чувашских художников А.Рыбкина и Г.Фомирякова» в Выставочном зале «Радуга», (г.Чебоксары, 2012г.), выставка в дар городу Мариинский Посад 50-ти произведений живописи и графики. (Чувашская Республика, 2013г.), «Мой старый добрый дом», РАХ (Москва, 2014г.), Юбилейная интерактивная выставка «260 лет Российской Академии художеств» (Москва, 2017г.), выставка (живопись) в г. Хан-Мюнден (Германия, 2018г.), «Сохранившие память». Московский Дом национальностей (2019г.), Персональная выставка в галерее «Dreiklang». Хан-Мюнден (Германия, 2019г.), выставка в Многонациональном Доме на Моховой, 15 , посвящённая 100-летию образования Чувашской республики (Санкт-Петербург, 2020г.).

Произведения находятся в коллекциях: Государственного Русского музея,Санкт-Петербург; Российской Академии Художеств, Москва; Дирекции выставок СПб Союза художников; Дирекции выставок Союза художников России, Москва; Красноярского Художественного музея им. В.И. Сурикова; Министерства Культуры России, Москва; Министерства Культуры Чувашской Республики, г. Чебоксары; Мордовского республиканского музея изобразительных искусств им. С.Д. Эрьзи, г. Саранск; Научно-исследовательского музея РАХ, Санкт-Петербург; Художественного музея, г. Новочебоксарск, Чувашская Республика; Чувашского Государственного художественного музея. г. Чебоксары; Норильской художественной галереи; Президентского Дворца, Индонезия и др.

Общественная и педагогическая деятельность: Неоднократно работал председателем ГАК, вел защиту квалификационных работ. Ежегодно проводит пленэры со студентами Чебоксарского художественного училища, пленэры и мастер-классы с учащимися детских художественных школ, с молодыми художниками по инициативе и поддержке Самарского отделения Союза художников России в Самарской области, также и в Севастополе. Проводит мастер – классы со студентами Красноярского художественного института, мастер – классы с детьми инвалидами Санкт — Петербурга, с учащимися художественных школ г. Дудинки, семинары с аспирантами Художественно – промышленной Академии им. Штиглица, член жюри на конкурсе «Путём героев» в Санкт-Петербургском Суворовском военном училище, член Совета региональной общественной организации «Чувашское культурное общество Санкт-Петербурга». Почётный гражданин Мариинско-Посадского района Чувашии. Почётный член «Клуба любителей искусства Русского музея». Почетный член творческого объединения «Енисей» и др.

Государственные и общественные награды и премии: Член Союза художников России (1984г.), Действительный член Петровской академии наук и искусств (2006г.), член Национальной академии наук и искусств Чувашской республики (2002г.), «Почетный гражданин Мариинско — Посадского района Чувашской Республики» (2013г.), Государственная премия Чувашской республики в области литературы и искусства за серию работ «Мой старый, добрый дом – земля и люди родной Чувашии» (2018г.). Награждён Правительственной памятной медалью «Столетие образования Чувашской автономной области» (2020г.), Медаль «В память 400-летия Дома Романовых» (2013г.). Медаль «За верность России» от Петровской академии наук и искусств (2017), Золотой знак «Культурное наследие» (2011г.), Грант Министерства культуры РФ за картину «Мама. Родительский дом» (выставка «Россия-12». Москва. 2014г.).

Награды РАХ: Серебряная медаль РАХ (2000г.)

Мир доброму старому дому

Из мастерской на Петроградской стороне, где работает заслуженный художник России, народный художник Чувашии, член-корреспондент Российской Академии художеств Анатолий Петрович Рыбкин, открывается необъятный горизонт. Бесконечные астраханские плавни и столь же протяженные барханы с одиноким колодцем, и далекая Чукотка, где в царстве льдов и мужественных людей внезапно и скоротечно появляется весна, возникали деревенские домики Чувашии, где он родился, и старинные дома Енисейска и Красноярска, пейзажи разных пор года, живущие своей сокровенной жизнью плоды человеческих рук и простые добротные предметы, очеловеченные их прикосновением.
Нынешняя выставка названа «Мой добрый старый дом». Этот дом, а, может, и дома – центр душевного притяжения самого мироздания художника. С ними он словно соизмеряет виденное во многих странах, тонко почувствованное русской душой, как это искони свойственно отечественной художественной культуре.
Творчество Анатолия Петровича многомерно – и живописное, и графическое. В нем реалии не только констатируют свое наличие в природе, они предстают в широких ассоциативных связях, рождая неожиданные метафоры, аллегории, а то и символы. Его названия соответствуют сакральному смыслу работ – «Пережидающие непогоду», «Приближающий весну»… И это уже не констатация факта, а акт творения. В его композициях предметы обычные, деревенские, и пейзажи соединяют в себе конкретное начало и вселенское обобщение. В картине «Два моих дворика» он воплощает основные места своего вдохновения – питерский фасад с балкончиком и деревенский дворик с деревом. И оба они в сердце автора и в пространстве его видения, и в живописном пространстве холстов. Также как сибирские домики больших ее и малых городов, и Поморья. Для А. П. Рыбкина в окружающем нет мелочей. Это видно по тому, какой ассоциативной функцией наделены детали в его произведениях, какую роль играют в общем звучании образа. Об этом пишет и он сам: «Трещина на старом бревне дома и далекая утренняя звезда для меня всегда существовали вместе. Они соразмерны». Как точно это выражено художником и как близко мироощущению замечательного режиссера, художника и писателя А. П. Довженко, говорившего: «Один видит лужу, а другой отражение звезд». Не сравниваю особенности и масштабы дарований. Речь – о родстве поэтического видения столь разных людей.
Художник чутко относится к восприятию людей разных стран и разных регионов нашей страны. Одну из картин он назвал «Люди планеты Чукотка». В ней всё – и типаж, и белое отрешенное пространство словно вызывает к жизни древние мифы. Ибо все эти приметы сурового севера определяют и особенности видения героев картины, и самого живописца. Художник наделяет обычные вещи символическим смыслом, что видно и в решении работы и в ее названии – например, «Лист лета», «Солнечный покой», «Вечер прожившего дома» – это реалии и вещие видения. Этот мир не стандартизирован, он романтически преображен. «Странный, добрый, вечный мир Анатолия Рыбкина» – так сказал о нем народный художник РСФСР, академик А. П. Левитин, с которым А. П. Рыбкин работал в Сибирско-Дальневосточном отделении РАХ. Художник наполняет добром рукотворную и нерукотворную природу, ёмки своим состоянием пейзажи. Он видит и чувствует натуру живой, одухотворенной; она будто обращается к человеку, словно предостерегая его от грубого вторжения в свою сокровенную жизнь.
Каких точек зрения на, казалось бы, обыденные виды не открывает реальность, художник извлекает из этой прозы образную поэзию. Он бережно обращается с цветом. Ряд его произведений при достаточно скромной палитре выразителен за счет живописного рисунка и словно находящегося в постоянном движении цвета. Художник не чужд особенно в последнее время активизации декоративного решения. Это требует точного соотнесения функции предметного и декоративного, о чем можно было бы сказать – и предмет, и красота. Пространство художник трактует ритмично, но не жестко, строя пространственные планы. Это создает ощущение непреходящей протяженности, рождает понятие «вечный мир». Качество это обнаруживается в различных работах. Это не только виды сибирских просторов, белого безмолвия, сотворенных воображением художника планет обитания, или величественные пирамиды Египта – «сына тысячелетий».
Чувство вечного движения воплощено в «Порыве ветра», в «Полете весны», в полотне «Пространство и время», оно есть и в небольшом холсте «Камни, уходящие в воду». Художник часто пишет времена года. Особое волнение вызывают те произведения, в которых зима, весна, лето, осень, показаны на стыке времен, отчего появляется особое чувство волнения: что-то должно измениться, но еще сохраняется.
Во многих произведениях Рыбкина словно закодировано понятие памяти. Ею художник наделяет не только людей, но и природу, предметы. Они так акцентированы, так очеловечены, будь то много видавшее поле, роща, извечное течение вод, старый дом, словно цепляющийся за воспоминания, когда он только был срублен. Это не мистика, это доброе вглядывание, вчувствование, способность увидеть дальше, зорче. Пространство картин художника – это и временное пространство, ибо образы там не сиюминутны, они развивались и развиваются. Художник постоянно прикасается к новым мотивам. Прикасаясь к чему-то непознанному, стремится поведать об этом другим: «Отсутствовал я в чьей-то жизни неопределенное время – пишет художник, – и вот хочу поведать кому-то о том, что видел в большом мире, и что родилось после этого в моей маленьком мире. Расскажу и покажу ему это карандашом и кистью. Иногда этого мало, и тогда берусь за перо. Может мой мир не так уж и мал, правда ответы на вопросы, если их кто-то будет задавать, надо искать далеко за пределами картин». Действительно, мир художника не мал, но все же, или впрямую или подспудно, главный импульс жизненного, творческого восприятия – родной дом. Прежде всего, дом в Вурманкассах, где благоговейно хранится память об отце Петре Емельяновиче, и где до последнего времени жила его мама, бывшая сельская учительница Татьяна Арсентьевна. Еще недавно она отмечала свое 90-летие, читала стихи Пушкина и Гейне, вспоминала своих юных воспитанников. Ее приветствовали многие – от односельчан до руководителей республики и президента страны. После каждой творческой командировки Анатолий Петрович приезжал сюда, приезжает и сейчас подновить дом, встретится с родными. И этот дом никогда не утратит для него своей притягательной силы.

Успеха, наш друг, у родного порога!
К нему неизменно приводит дорога,
Приводит к истокам души притяженье,
Отсюда в искусстве – весь смысл и движенье.
Движенье в далекие – близкие страны,
Где снова окажешься вроде нежданно –
У стен пирамид и утесов Сибири,
Откуда планета вся видится шире,
Откуда яснее ее очертанья…
И снова холсты стоят в ожидании.
Их манят леса и поля и… вигвамы.
И милый порог, где Дом и где Мама…
Это его душевная и творческая гавань.

Анатолий Дмитренко, ведущий научный сотрудник Русского музея, профессор, почетный член Российской Академии художеств, заслуженный работник культуры России

Произведения Анатолия Петровича наполнены ассоциациями. Развитие природы сопоставляется с этапами человеческой жизни, а обыденные дела человека на земле представляются едва ли не сакральными действами. Каждый человек, каждое новое место, в котором побывал, каждый цветок, лист, всё живое и неживое (но неизменно оживающее на холстах) для него – отдельная планета, прекрасная и неопознанная.

Мария Литвинова, старший научный сотрудник Русского музея

«На плохое лучше глядеть издалека, из будущего»

Философская красота природы заставляет размышлять о месте человека во Вселенной, считает заслуженный художник РФ Анатолий Рыбкин.

Анатолий Петрович Рыбкин — заслуженный художник РФ, народный художник Чувашской Республики. Родился в 1949 году в деревне Вурманкасы (Чувашия), учился в Чебоксарском художественном училище и в ИЖСА имени Репина в Ленинграде. Живет и работает в Санкт-Петербурге. Его работы представлены в музейных и частных собраниях.

В прошлом году за серию работ «Мой добрый старый дом. Земля и люди родной Чувашии» Анатолий Рыбкин получил Государственную премию Чувашской республики. Эта премия явилась своеобразным итогом творчества мастера за последние десять лет, хотя тема родной земли всегда была для него одной из главных. Он всегда пишет реальных и хорошо знакомых ему людей, предметы и места, памятные с детства.

О красоте, путешествиях и о влиянии малой родины на творчество художник рассказал в интервью обозревателю «Росбалта».

— Анатолий Петрович, Ваши картины представляются удивительно живыми и эмоциональными. Это связано с тем, что Вы пишете то, что сами видели и пережили?

— Да, все это я не сочиняю и не заимствую, а именно беру из жизни, потому что всегда остаюсь восторженным жителем Земли, как бы громко это ни звучало. Все картины сельского быта написаны с натуры: здесь и валенки, которые чинил мой отец, и баня моего соседа, и скворечники, которые я сам сколотил.

Я рассказываю о своих впечатлениях не только в живописи: также я пишу об этом в своей книге «Мой добрый старый дом», вышедшей в 2017 году. В ней можно увидеть все мои картины, графику, а также прочесть о воспоминаниях детства, родителях, поездках и многом другом.

— Когда Вы поняли, что хотите стать художником?

— Это очень долго рассказывать, такое осознание приходило не в одну секунду. Началось все, когда мне было четыре года. К тому времени я уже умел читать и писать, хоть и каракулями: моя мама была в деревне учительницей младших классов, занималась с ребятишками дома, а я сидел рядом, мне было интересно и так я понемногу учился. Когда я однажды попал в больницу, мне кто-то дал листок клетчатой бумаги и цветные карандаши, и я захотел нарисовать синее небо, которое видел в окно своей палаты. Потом я подарил этот рисунок бабушке, которая лежала в соседней палате и так же, как я, не могла ходить.

Пожалуй, это было отправной точкой, хотя там еще не просматривалось никакого творчества, но для четырех лет это, конечно, было неплохо. Прежде я мечтал стать летчиком, но та детская травма, после которой пришлось заново учиться ходить, поставила на этой мечте крест.

© Фото из личного архива Анатолия Рыбкина

Потом была школа, уроки рисования… Мне очень повезло, что напротив нас в деревне жил человек, выпускавший стенгазеты для колхоза. Он сам прекрасно рисовал карикатуры и выписывал каждую букву, и народ с удовольствием читал все номера.

— Какие яркие воспоминания у вас остались о годах учебы?

— После восьмого класса я, не имея никакой подготовки (ведь в деревне не было никаких кружков и студий, там надо трудиться, сено косить, дрова рубить), тем не менее поехал поступать в Художественное училище города Чебоксары, за 60 километров от родной земли. Там я поначалу испугался города — большие дома, машины, троллейбусы… И вернулся домой на колесном пароходе, чему папа с мамой очень обрадовались. Потом я пошел с бывшими одноклассниками в ПТУ — с друзьями было веселее, к тому же нас бесплатно кормили, давали общежитие и рабочую одежду. Два года я учился на столяра-мебельщика, потом комендант общежития, любитель искусства, устроил в одной из комнат творческую студию. В ней собирались все желающие порисовать на фанере, грунтовали ее олифой и писали масляными красками, копировали Васильева, Шишкина.

Спустя два года я с группой выпускников поехал работать на заводе в Удмуртии, и снова в общежитии нашелся коллектив единомышленников. И я снова захотел поступить в училище, но опоздал к вступительным экзаменам, поэтому удалось мне это лишь с третьего раза. Конечно, я, молодой рабочий с завода, долго не знал всех тайн живописи, но мало-помалу они мне открылись. Там я учился на оформителя, а уже после училища смог поступить на живописное отделение в Академию художеств в Ленинграде.

— Почему вы выбрали именно ее?

— На третьем курсе училища нас привезли в Ленинград на экскурсию, и я, увидев Академию, сразу решил: если учиться, то только здесь. Когда пошли в «Муху», впечатления были совсем другие.

© Фото из личного архива Анатолия Рыбкина

В общем, творческий путь был довольно плавным, хотя в нем, конечно, происходили знаковые события, через которые я понимал, что мне есть что сказать, и это не то чтобы интересно, а я просто не представляю без этого своей жизни. Потом были Дома культуры, экспедиции, творческие мастерские в Союзе художников, в частности мастерская Вячеслава Францевича Загонека. А когда в Красноярске открыли Сибирско-Дальневосточное отделение Академии художеств, меня туда пригласил Анатолий Павлович Левитин, и там я проработал четыре года, живя на два города.

— Вы упомянули о том, что родители обрадовались Вашему возвращению домой. А как они восприняли то, что вы все-таки не отказались от своих намерений уехать из деревни и стать художником?

— Конечно, родители не сразу отнеслись с пониманием к тому, что мальчик сидит и рисует, когда в деревне столько дел, но они никогда мне этого и не запрещали, за что я очень им благодарен по сей день: этим они могли бы просто меня сломать. Когда я поступил в Академию, приехал в деревню и сказал им об этом, они не могли поверить: деревенский мальчик, рабочий, будет учиться на художника, да еще целых шесть лет! Значит, ему надо помогать, а живых денег-то нет — у отца в колхозе были одни трудодни, мама-учительница получала немного. Таким образом, они и радовались, и огорчались. Но когда я уже стал известным, получил звания, обо мне писали в газетах, говорили по радио и телевидению, даже сняли фильм, — тогда, конечно, пришла и гордость.

— По Вашим картинам видно, что вы всю жизнь любите странствовать. Это остается и по сей день?

— Да, это же наша планета, хочется и тут успеть посмотреть, и там. В прошлом году я писал этюды в немецком Ханн-Мюндене, очень интересном городе, почти целиком сохранившемся после войны. В нем нет новодела, и порой кажется, что время там замерло. В этом году за границей побывать не довелось: как раз в марте я должен был поехать с выставкой в Мадрид, но не смог из-за известных событий. Билет у меня с открытой датой, может быть, осенью и приеду.

А так я успел побывать в Китае, в Сирии, в Италии, во Франции, в Черногории, в Индии, на Кубе, в Тунисе, а кое-где и не по одному разу.

— Местных жителей за границей вы тоже всегда писали с натуры?

— Разумеется, и они так охотно принимали в этом участие, даже соперничая за право позировать, что в последних поездках я старался не говорить, что пишу не только пейзажные этюды, но и портреты.

© Фото из личного архива Анатолия Рыбкина

— В вашей жизни был такой этап, как работа на Олимпийских играх в Москве. Какие воспоминания об этом сохранились?

— Да, вскоре после того, как я закончил образование, меня пригласили работать на Олимпиаде в составе группы художников. Она сформировалась еще на работе в Артеке, на международных сменах. На два летних месяца туда съезжались дети со всего мира — и из Америки, и из Западной Европы. Мы оформляли слеты, фестивали, и по-видимому, хорошо себя зарекомендовали.

Олимпиада, конечно, была для нас суперответственной работой, требующей мобильности, четкости, своевременности и дисциплины. Но помимо оформительства я еще и успевал рисовать, писать этюды, и руководству они очень понравились. Мне предложили устроить персональную выставку из этого живого материала в Молодежном лагере, где мы жили. Она так понравилась гостям-иностранцам, что я практически все раздарил.

— Как вам удается так живо передать на холсте и зиму, и лето, и увядание, и цветение?

— Вот как раз после Олимпиады я захотел взять передышку и в награду попросил творческую командировку куда-нибудь в тишь. И поехал в Каспийские барханы, это Астраханская область, где была тишина, небо, пески, солончаки, и почти не было никого вокруг, только чабан с семьей и верблюды. До этого я видел Крым с его яркостью, пальмами, магнолиями, и по сравнению с ним барханы могли показаться серыми и невыразительными, но приглядевшись, можно было понять, какая это на самом деле космическая красота. Юг после этого кажется немного «конфетным», чересчур пестрым, сладким и пряным.

Еще суровее красота Чукотки — тундра, где на много тысяч километров нет ничего, кроме сопок, неба и вспышек полярного сияния. Это философская красота, заставляющая размышлять о месте человека во Вселенной, о его взаимосвязи с космосом, о вековой народной мудрости. Ни один художник не может охватить эту бесконечность, но он всю жизнь может искать, сравнивать эти полюса и палитры, не только по цветовым и климатическим, но и архитектурным, и социальным особенностям того или иного места.

Вспомните Ван Гога — он отталкивался от природы, не сочиняя, не украшая, а наоборот обнажая на холсте ее красоту и энергию.

— Тем не менее ваша душа по-прежнему на родной земле?

— Да, после всех путешествий и впечатлений родная деревня и родительский дом кажутся еще более прекрасной жемчужиной. Этой весной, в разгар нынешнего кризиса, я месяц работал в мастерской, а потом поехал в Чувашию, застал цветение черемухи, сирени и яблонь, написал целые серии этюдов с полевыми цветами.

© Фото из личного архива Анатолия Рыбкина

У меня был момент, когда захотелось написать картину на тему той тревоги и непредсказуемости, которой сейчас окутана вся планета, но потом я решил не размножать и не увеличивать плохое, а писать светлые и мирные образы. На плохое лучше глядеть издалека, из будущего.

Беседовала Людмила Семенова

«Росбалт» представляет проект «Новые передвижники», знакомящий петербуржцев с ключевыми событиями и именами в художественной жизни культурной столицы.

Проект реализован на средства гранта Санкт-Петербурга.

«Художник — это всегда любовь»

…На соискание Государственной премии Чувашской Республики Анатолий Рыбкин представил цикл работ под символическим названием «Мой старый добрый дом. Земля и люди родной Чувашии». В нем — образ бесконечно любимой малой родины. Образ, который всегда с ним и который он неустанно пишет в своих картинах.

Мастерская

«В искусстве никто не займет чужого места, каждый художник на своем…»

Анатолий Рыбкин, «Мой старый добрый дом»

Дом в Санкт-Петербурге, в котором он живет и работает, такой же — старый и добрый. В парадной — огромные старинные двери и… современный лифт, с трудом вмещающий трех человек. Мы едем на верхний этаж, рассуждая о том, как Рыбкин таскает отсюда свои картины на многочисленные выставки…

Лестница парадной — массивная, с чугунными перилами. На потолке лестничной клетки — чудесно сохранившаяся лепнина. Открывается высоченная по современным меркам дверь, и мы видим улыбающегося художника. Заходим в мастерскую. Афиши выставок занимают всю стену в прихожей. За занавесом — картины, рамы, подрамники. Множество окон, на них — целая оранжерея. «Засохли цветы, — извиняется Рыбкин. — Полтора месяца здесь не был». Мы знаем, почему его здесь не было: выставка прошла в Чебоксарах, сейчас готовится в Москве…
Бродим по святая святых… Кисти, баночки, палитры, мольберты. Множество фотографий на стенах. Кресла, диван и стол — все плетеное. На стульях — деревенские лоскутные коврики. Кровать покрыта таким же одеялом… Под потолком парят множество птиц счастья и бумажных ангелочков. Книжный шкаф набит сокровищами, которые, конечно, оценит специалист. «Алтарь» на нем: иконы, Евангелие, большой керамический ангел, в котором узнается рука Сергея Кадикина…
Маленькая кухонька. Холодильника нет. Еду художник готовит на электрической плитке. Горячей воды тоже нет. «А зачем, — спрашивает он сам себя, разве мне, деревенскому жителю, трудно разогреть воду в чайнике? Главное — за окном старый Питер, летом — удивительное небо белых ночей…» Здесь, в этой мастерской его аскетический мир. Добрый мир доброго человека, с которым нам предстоит познакомиться поближе.

Становление художника

«Брать свои вершины. Пусть маленькие, но свои. И не забывать, что над вершинами есть еще вершины. Экзюпери говорил: «Прежде чем писать, нужно жить».

Анатолий Рыбкин, Мой старый добрый дом»

Как и все его ровесники, в детстве он рисовал войну. Самолеты советские — с красными звездами, вражеские — со свастикой. Внизу бились танки. И, конечно же, побеждали наши. Этими рисунками были испещрены обложки его тетрадей. Сосед по улице рисовал колхозную стенгазету. Там были узнаваемые и смешные карикатуры. Толя, глядя на них, удивлялся — оказывается, и живя в деревне, можно стать художником.
Он, как и все мальчишки в 50-60-е годы, мечтал стать летчиком. Не позволило здоровье, и после 8 класса Анатолий отправился поступать в Чебоксарское художественное училище. Стать студентом помешал страх. Испугался большого, шумного города, машин, людей. Сел на колесный пароход и уплыл в свою деревню. После этого учился на столяра в Мариинском Посаде, на диплом сделал огромный шкаф из красного дерева. Поехал работать в Сарапул, на лесокомбинат, собирал футляры для Рижского телевизионного завода. И постоянно рисовал. Через год снова отправился поступать в Чебоксары. Опоздал на экзамены на один день. Досаду перетерпел, еще год работал оформителем, не теряя времени готовился к поступлению по книгам-самоучителям.
Учился Анатолий Рыбкин на оформительском отделении, но всегда мечтал постичь тайны живописи. После окончания художественного училища поступил в Ленинградский институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина Академии художеств СССР. На втором курсе выиграл институтский конкурс эскизов, а к концу обучения уже выставлял свои отнюдь не ученические работы. Писал он одержимо, только после полуночи, когда во всем здании выключали свет, выходил наощупь из институтской мастерской.
На пятом курсе его картина попала на всесоюзную выставку в Москве. Эту работу могла постичь печальная судьба. Анатолий Рыбкин рассказывает: «Из желания писать я все старые холсты замазывал красками и писал новые картины. Довольно много так закрасил своих вещей. И вот пришла работа из Москвы, и я думаю: ее уже видели, я ее закрашу, и что-нибудь новое нарисую, напишу. Но что-то меня остановило. А на следующий день я получаю письмо из Министерства культуры СССР с предложением купить эту работу за баснословные по тем временам деньги — за 900 рублей».
В 1979 году он закончил институт. Дипломную работу «Прощание. 1941 г.» защитил на «отлично». Ни о какой славе не мечтал. Собирался вернуться домой в Вурманкасы, на Волгу, вырыть землянку на берегу, ловить рыбу и писать картины. Ему предложили два варианта. Первый: вернуться в Чебоксары, преподавать на худграфе, получить мастерскую и квартиру. Второй — поступить в аспирантуру при Академии художеств. Он выбрал второе. На одно место претендовали 12 человек, Анатолий Рыбкин по конкурсу не прошел, но его приняли в ЛОСХ — Ленинградское отделение Союза художников, и он стал преподавать на худграфе пединститута имени А.И. Герцена. Через три года его пригласили в творческую мастерскую академика В.Ф. Загонека, народного художника СССР. Так жизнь Анатолия Рыбкина оказалась навсегда связанной с северной столицей.

Картина «Весна на родине», из серии «Мужик российский», 2015 год.

Мир открылся ему

«Хочется чистым, ясным языком, не суетясь, рассуждать о жизни, это возможно, только совершенствуя «ремесло».

Анатолий Рыбкин, «Мой старый добрый дом»

После работы в оформительской бригаде Олимпиады-80 в Москве Анатолия Рыбкина хотели поощрить творческой поездкой в Финляндию. Но у него не было загранпаспорта, и он попросился «куда-нибудь поглубже». Это оказалась Астраханская область. «И при том не в тех благостных краях, где рыбу ловят, а мы попросились в пески, — рассказывает художник. — Барханы, верблюды… За 400 километров никого нет, кроме чабана и верблюдов… И мы там жили, писали. У меня получилась серия «Земля Астраханская». Потом он поехал писать людей Чукотки. За две серии работ, созданных в этих творческих командировках, Анатолий Рыбкин получил Премию Ленинградского комсомола.
Его творческая жизнь набирала обороты. Поездки в Прибалтику, Крым и на Кавказ, три года работы в Сибирско-Дальневосточном отделении Академии художеств СССР в Красноярске. Вернулся в Санкт-Петербург в 1991 г. Через два года впервые поехал в творческую командировку в Париж, а еще через два отправился во Францию уже на три месяца. В 1997 году — экспедиция в Индию и выставка в Третьяковской галерее…
Картины, созданные благодаря этому открытию мира, были востребованы. Только за последнее пятилетие XX века состоялось шестнадцать персональных выставок Анатолия Рыбкина — во Франции, Санкт-Петербурге, Красноярске, Чебоксарах… Потом были Куба, Сирия, Египет, Тунис, везде — персональные выставки.
«Писать всегда хочется, — признается художник. — Потому что много всего интересного. В зарубежных поездках завораживает то, что я этого никогда не видел. Это некая экзотика, мне интересно это написать, будь там в Индии, или на Кубе, где угодно. Но это все-таки некий репортерско-журналистский момент.
Потому что ты не можешь окунуться в их среду, ты не там родился, ты не впитал в себя все так, как тот же индус, который у себя в штате проживает, кубинец, родившийся там, под тем солнцем, или как жители Чукотки, которые под этим Северным сиянием себя ощущают…
Я изображаю, потому как мне интересно, но, может быть, это поверхностно, ведь я при всем желании не могу вникнуть в их традиции, в каноны, в религию, мне это не дано, это дело ученого — познавать. Но, опять-таки, познать — это не значит прочувствовать. Мне неинтересно просто знать об этой стране, энциклопедически знать. Мне надо побывать там, подышать этим воздухом, ходить по тем камням, где Эрнест Хемингуэй ходил, сидеть за этим столом, где он писал «Старика и море»… И писать этих кубинок, метисок, мулаток, опять же увидеть колибри — Боже мой! Сидеть на берегу Мексиканского залива, слышать, как волна шумит, — это не знание, это чувство, и это как раз то, что мне, художнику, как раз и положено. Мне кажется, лично в моем творчестве не столько нужны знания и осознание, сколько возможность чувствовать…»

Философия, простые вещи и дом родной

«Очередной круг во времени и виток в пространстве завершаются в родительском доме, в родной деревне. Здесь — привал. Наполнение душевным покоем. Иначе жизненный путь может перейти в путешествие впотьмах с завязанными глазами».

Анатолий Рыбкин «Мой старый добрый дом»

Он много времени проводит в путешествиях. Но главной темой творчества Анатолия Рыбкина была и остается его малая родина — Чувашия. В этом близком и бесконечно дорогом для него мире важно все. Пейзажи родных мест, портреты родных людей и земляков, вещи, трогающие душу воспоминаниями. «В мире все достойно внимания», — считает художник. Изображение самых простых предметов вырастает в его картинах до уровня символа.
«Я думаю, это неосознанно, — говорит Анатолий Рыбкин. — Конечно, профессионализм обязывает включить сознание. Но любовь — это чувство. А художник — это всегда любовь, не разрушающая, а созидающая. Мне кажется, все в мире достойно внимания. Если я увижу выщербленную доску или кривой гвоздь, забитый отцом… Не знаю, я не могу сказать: вот поэтому и поэтому я этот гвоздь полюбил… Или расшатанный стул отца, или грязную тропиночку… Я не могу сказать, откуда это берется, но факт, что я действительно не могу пройти мимо, когда меня это останавливает. Другое дело, что можно сказать себе: иду дальше и, может, что-то другое, покрасивее изображу, в общепринятом смысле — покрасивее. Но я вижу именно в этом красоту свою, какое-то волшебство, и, наверное, в этом какая-то притягательная сила. Меня мама в свое время спрашивала: «Толя, почему про тебя все говорят после выставок, что ты художник-философ?» Я не мог ей объяснить, почему. Просто для меня все становится каким-то космически-интересным, осознанным, предмет, например, который кто-то и не заметил бы, прошел мимо него… Я не знаю, почему. Честно говоря, я никакого другого слова, кроме любви к этой жизни, не могу тут употребить…»
Много лет Анатолий Рыбкин живет между Санкт-Петербургом и Чувашией. По признанию художника, именно малая родина — та почва, которая питает его творчество. «Там я сижу в сенях и пишу этюды, — рассказывает Анатолий Рыбкин. — Понятное дело, в этом пятимиллионном городе моя маленькая деревня воспринимается даже острее, проявляется более философское отношение к своей родине. И так уже много лет, не говоря о поездках по зарубежью, — приезжаю, и мастерская делает свое дело. Вот пришло время, ты достаешь этюд, который написал дома, и в центре Санкт-Петербурга смотришь на свою зарисовку и думаешь: «Боже, я острее начинаю понимать жизнь деревенскую, находясь в центре мегаполиса!» В этом есть как раз волшебство, тайна творчества…»

Картина «Мой старый добрый дом», 2017 год.

Общественное признание

«Человек вошел на мою выставку, где я — весь ожидание. Вошли мои единомышленники, друзья. Стало светло, картины потянулись к ним».
Анатолий Рыбкин «Мой старый добрый дом»

Притягательный эффект его творчества изумителен. Посетитель выставки, впервые увидевший картины Анатолия Рыбкина, уже никогда их не забудет. Не красивости, а искренность и чистота чувств завораживают в них. Картины и зрители, действительно, тянутся друг к другу. Огромное количество картин уже сейчас разбросано по множеству частных коллекций.
Серия работ, посвященных родительскому дому, складывалась годами. Свое название она получила пять лет назад на вернисаже в Российской академии художеств в Москве. Потом под таким же названием — «Мой старый добрый дом» — были выставки в Чебоксарах, в выставочном зале Санкт-Петербургского Союза художников, в Дудинке на Таймыре, в Норильске, в Германии. Эту серию дополняют циклы «Мужики российские» и «Сохранившие память». И еще — книга его заметок и воспоминаний. И в картинах, и на страницах — удивительный мир, простотой, любовью и мудростью покоряющий каждого, кто приходит посмотреть на него. Он особенно дорог и созвучен душе каждого жителя Чувашии.
Может быть поэтому, принимая решение, комиссия по Государственной премии в области литературы и искусства награду Анатолию Рыбкину присудила единогласно.
Зинаида Паршагина