Рязанская хозяйка Монголии: как Анастасия Филатова стала главной в Улан-Баторе и почему дорого обошлась Союзу
Автор: Андрей Полонский
О судьбе и деле жизни Анастасии Филатовой, являвшейся главной в Монгольской Народной Республике на протяжении 32 лет.
Советский Союз «помогал как мог» Монгольской Народной Республике строить социализм и тщательно следить за тем, чтобы там «не отходили от верных принципов». Преобразования шли по четким указаниям из СССР, и тут были хороши все средства контроля.
Анастасия Филатова — красавица, комсомолка, жена генерального секретаря ЦК МНРП Юмжагийна Цэдэнбала. Их брак не был случайностью, а ее считали проводником советского влияния.
В судьбах большинства первых лиц советской эпохи, за исключением разве что раннего «революционного» поколения, чаще всего присутствует какое-то унылое однообразие. Трудно сказать, что тому виной: то ли «низовое» социальное происхождение, то ли недостаток образования, а вместе с ним и воображения. А скорее все это в совокупности: и кадровый подбор, и скудное воображение, и образования тоже никакого серьезного не было…
Даже в тех случаях, когда судьба какого-то героя выписывает немыслимые фортеля, в сухом остатке мы видим пять-шесть эффектных эпизодов, десять-двадцать подковерных интриг, а в остальном одно и то же — «номенклатурные блага и номенклатурные предательства», как говорил поэт.
Казалось бы, вот история: Анастасия Ивановна Цэдэнбал, барышня из Рязанской губернии, на протяжении 32 лет (1952-1984 гг.) была практически первой леди социалистической Монголии. Здесь должен был бы появиться восхитительный сюжет для приключенческого кино с восточным колоритом, страстями, погонями и эффектными эротическими эпизодами на фоне загадочной Азии.
Ан нет. На первый взгляд мы имеем разве что иногда печальную семейную мелодраму с оттенками политического детектива под диктовку Старой площади и элементами легкого флирта на уровне ЦК КПСС. Но если приглядеться, за серией разрозненных эпизодов встает-таки большая политика, большая история: тут и противостояние СССР и Китая, и модернизация в самой Монголии, и даже движение России на Восток в его советском воплощении.
Анастасия Цэдэнбал с сыновьями
Карьера девушки из Сапожка
Настя Филатова родилась в начале 1920 года в Сапожке — небольшом городке на юго-восточных окраинах Рязанской земли. Городок этот, основанный то ли при Иване Грозном, то ли при Борисе Годунове как своего рода юго-восточный форпост России, потерял свое значение почти сразу же после того, как границы отодвинулись дальше — за Волгу, за степь, совсем в иные пределы.
Сапожок уже больше 70 лет как потерял статус города. С 1940 года он — рабочий поселок, и население его нынче меньше 3,5 тысяч человек.
В 30-е годы ХХ века это тоже была страшная глушь. Настя с сестрой Ритой задерживаться в Сапожке не стали и после школы сразу направились в Москву. Эпоха благоприятствовала социальному продвижению людей с «правильным» происхождением, советская номенклатурная геронтократия еще не держалась отчаянно за хлебные места, и молодым, тем более симпатичным девушкам, действительно «везде была дорога». Так что ничего удивительного нет в том, что Анастасия Филатова, барышня из рязанской глубинки без особых столичных связей и знакомств, стала к 25 годам секретарем комсомольской организации Министерства торговли СССР. Карьера вполне в духе времени.
Изменщик Дима
В 40-е годы в Москве у Насти Филатовой был долгий роман. Ее избранника звали Димой, по профессии был он геологом. Пара уже готовилась пожениться, но началась война.
Настя проводила Диму на фронт и, по собственным уверениям, ждала его. Однако письма с фронта приходили все реже и реже. К счастью, Дима не погиб, но нашел другую. В 43-м году он сообщил Насте, что женится. Девушка прорыдала до утра.
После войны история как-то возобновилась, но уже совсем в других, менее идиллических тонах. У Димы появилась семья, родилась дочь, а Насте очень хотелось замуж. Из-за этого любовники часто ссорились, расставались, а потом сходились вновь. «Смертельно поссорились» они в тот самый день, когда Настя первый раз поцеловалась со своим Цэдэнбалом.
Любовь по благословению ЦК
Супруги в национальных одеждах
В одной коммуналке с Настиной сестрой Маргаритой жил некто Николай Важнов, бывший партийный секретарь из Республики Коми, один из организаторов зверского подавления первого в ГУЛАГе Усть-Усинского восстания заключенных, в 1946-47 годах — главный советник монгольского «Сталина», маршала Чойбалсана. В гости к Важнову часто заходил тридцатилетний монгольский партийный начальник Юмжагийн Цэдэнбал, в ту пору правая рука Чойбалсана, выпускник Сибирского финансово-экономического института. Цэдэнбал находился в Москве на партийной учебе, и ему очень нравились русские девушки. На Настю он запал с первого взгляда — увидел ее в коридоре, когда та заходила в комнату сестры.
Важнов тут же сообщил об этом увлечении молодого монгольского лидера в ЦК и получил указание максимально способствовать тому, чтобы «пара сошлась».
Сказано-сделано. Николай пригласил Анастасию и ее сестру Маргариту на день рождения сына. И пошло-поехало.
Милиция в шоке
Почти по Дмитрию Пригову, самый романтический эпизод этой любовной истории связан с «милицанером».
Дело было на ВДНХ. Настя и Цэдэнбал сидели на скамейке и вели себя очень вольно — разумеется, «вольно» в понятиях советских 40-х годов.
Тут, откуда ни возьмись, появляется «милицанер» и заявляет, что разошедшаяся парочка нарушает общественный порядок и сейчас будет отправлена в участок.
Но Филатова нисколько не пугается, вскакивает, оправляет юбку и блузку и орет на несчастного стража порядка русским трехэтажным. Сообщает ему, что он не на тех напал, что сама она — министерская комсомольская секретарша, а ее спутник — один из лидеров компартии братской страны, и сотрут они этого радетеля общественной нравственности в «лагерную пыль», причем в самое ближайшее время.
На этом самом месте, как гласит семейная легенда, Цэдэнбал и понял, что за такой Настей он будет как за каменной стеной, и предложил девушке руку и сердце. Свадьбу сыграли быстро.
После свадьбы с родней
Возник ли эпизод «на скамейке» сам по себе или был подстроен умелыми сценаристами с Лубянки, сегодня никто уже не сможет дать достоверного ответа на такой вопрос.
«Рыжая» в Монголии
Ехать в Улан-Батор Анастасии совсем не хотелось. Разумеется, заранее она ничего не знала о Монголии, о монгольской культуре, разве что слышала об иге и Чингисхане. Монголия представлялась ей варварской страной, которую только предстояло «цивилизовать» на советский манер. Но выбор был сделан, задание получено.
Люди, которые на протяжении тридцати лет бывали в особняке у Цэдэнбалов в Улан-Баторе и могли наблюдать их внутреннюю жизнь, никогда не сомневались, кто в доме хозяин. В этой межнациональной семье, как, впрочем, и во многих номенклатурных семьях той эпохи, матриархат господствовал безоговорочно и всегда.
Посол СССР в Монголии Вячеслав Молотов с супругой Полиной Жемчужиной и генеральный секретарь ЦК МНРП Юмжагийн Цэдэнбал с супругой Анастасией Цэдэнбал-Филатовой, 1958
В сущности, Анастасия Филатова не злоупотребляла своей властью. Она вела себя по правилам: боролась с мужниным пьянством (монголы, познакомившись с русской водкой, не могли остановиться), ограничивала его друзей, сдувала пылинки с двух своих сыновей, флиртовала с приезжими советскими партийными бонзами и дружила с семьей опального Молотова, которого Хрущев отправил после отставки в почетную ссылку послом в Монголию. На всем готовом, в доме с прислугой, вести светскую жизнь в улан-баторских реалиях было не так-то сложно.
Но были и осложнения. Приходилось часто сталкиваться с претензиями подчиненных Цэдэнбала, упрекавших Анастасию в том, что она — проводник советского влияния, и подчиняет себе мужа, чтоб проводить политику Москвы. Обычно она отвечала им: “Вы что-то имеете против?”
И монголы замолкали. В 50-60 годах иметь что-то против Москвы в Улан-Баторе было еще смертельно опасно. И, возможно, именно Филатова сыграла решающую роль в том, что во время советско-китайского конфликта МНР уверенно и бесповоротно встала на сторону СССР.
Кстати, самолет бежавшего маршала Линь Бяо, которого китайцы в какой-то момент объединили с Конфуцием в образах главных врагов Мао и китайского коммунизма, потерпел катастрофу на востоке Монголии.
Эпоха Цэдэнбала
Тридцать лет власти Цэдэнбала составили целую эпоху в истории Монголии. В 50-70-х годах была начата индустриализация страны, скотоводы-кочевники получили бесплатное здравоохранение и образование, стали жить богаче, в принципе могли уже не заботиться о насущном пропитании. В официальных партийных документах той эпохи подобные процессы назывались «скачком от феодализма к социализму», и доля правды в такой формулировке была. По крайней мере, страна менялась.
Филатова-Цэдэнбал с мужем в Москве
Анастасия Филатова-Цэдэнбал играла во всех этих процессах не заметную для широкой публики, но значительную роль. Она помогала своему отнюдь не жесткому и иногда нерешительному мужу одерживать победу за победой над основными противниками и сохранить власть. Осечка случилась только один раз, в 1984 году, когда Юмжагийн Цэдэнбал тяжело заболел и отправился с семьей на лечение в Москву. За четыре месяца его отсутствия монголы провели партийный пленум и отстранили старого лидера от власти. Тут уж Анастасия Ивановна ничего не могла поделать.
…В 90-х годах, как и во многих бывших странах советского блока, в Монголии начался тотальный пересмотр прошлого. Цэдэнбала пытались обвинить во всех смертных грехах — от массовых репрессий до разрушения экологии и сдачи монгольских национальных интересов. Однако в 2000-х ситуация изменилась. Ныне наследие Юмжагийна Цэдэнбала в Улан-Баторе широко изучается, и монгольское общественное сознание склонно признавать его значительную роль в становлении монгольского государства в ХХ веке.
Дело Анастасии Цэдэнбал
В 70-х годах главным делом Анастасии Ивановны Цэдэнбал-Филатовой стало создание Монгольского детского фонда. Современники вспоминали:
Отныне у нее официальный статус, власть над многими людьми, отчасти даже над руководством страны. Она входит в число ключевых фигур государства; может быть, в первую пятерку.
На строительных площадках Улан-Батора в брюках и в рабочей куртке нараспашку она походила на заправского прораба — вокруг нее крутились проектировщики, экономисты, бригадиры, занятые на сооружении молодежного парка, станции юных натуралистов, Дворца пионеров, Дворца юных техников, Дворца молодежи, бассейна. В выходные дни на площадках появляются с лопатами Цэдэнбал и все члены высшего руководства. Пройдут годы, и многие люди, работавшие с ней, под ее началом, будут вспоминать:
Она же старалась для нас, для наших детей, а мы часто бывали медлительны, заторможены; ее деятельная натура не могла с этим мириться.
Но в те годы, когда Анастасия Ивановна вознеслась на вершину могущества, люди говорили между собой иное.
Памятник Филатовой в Улан-Баторе
Сейчас в Монголии Анастасии Филатовой-Цэдэнбал поставлен памятник. Символично, что он стоит перед перед главным корпусом международного детского комплекса «Найрамдал» и установлен по инициативе чемпиона мира по борьбе сумо, воспитанника детского центра Якузано Дагвадоржа.
Подарок от Брежнева
Один эпизод из воспоминаний Анастасии Филатовой ярко свидетельствует о характере и нравах эпохи. В этом тексте ничего не хочется менять, он говорит сам за себя:
«Леонид Ильич прилетел в Монголию в ноябре 1974 года после владивостокской встречи с президентом США Фордом. Замечу, что Брежнев был весьма галантным мужчиной. Зная, что я рязанская, каждый раз при встрече он читал мне стихи Есенина, проявлял другие знаки внимания. Как было не воспользоваться этим? И вот я принимаю гостей. Под предлогом показать Брежневу его апартаменты, зову подняться на второй этаж. Мы присели за столик и со свойственной мне горячностью я стала убеждать Леонида Ильича, какой это был бы прекрасный с советской стороны жест — объявить оба построенных Дворца советскими подарками монгольской молодежи. «Никто другой не мог бы здесь оставить такую добрую о себе память!» — говорила я.
«Ну, ты слишком много хочешь, — засмеялся Брежнев. — А где тут у вас телефон?» Брежнев стал звонить в Москву Суслову и, видимо, заручился его согласием. Час спустя на заседании Политбюро ЦК МНРП, хитровато улыбаясь, Брежнев похлопывал себя по карману: «А у меня тут для вас кое-что есть!» Он объявил об очередном советском даре монгольскому народу — Дворца бракосочетаний и Дворца юных техников. Монгольское правительство ликовало! А кто-то из окружения Брежнева сказал мне полушутя: «Ты, Настя, дороговато обходишься советскому народу. «
***
Анастасия Филатова-Цэдэнбал застала полное и окончательное крушение того мира, в котором она выросла и провела 81 год.
В 2001-м, в том же отделении Кремлевской больницы, где на десять лет раньше умирал ее муж, ей оставалось только предаваться воспоминаниям. И она вспоминала себя почти еще девочкой, уезжающей из родного Сапожка в Москву навстречу новой жизни, всевластной хозяйкой Улан-Батора, разъезжающей под охраной по монгольской столице, вспоминала мужа своего Цэдэмбала, рыдавшего на ее плече в 80-е годы, вспоминала возлюбленного геолога Диму, погибшего почти сразу после ее свадьбы в конце 40-х годов где-то на Севере, и многое-многое другое.
История рязанской девушки Насти Филатовой, ставшей «первой леди» Монголии
Анастасия Филатова стала женой лидера советской Монголии по «велению партии», но всю жизнь искренне любила и своего Цеденбала и свою новую родину.
Настя Филатова родилась на Рязанщине. Была девушкой простой и верила в любовь. Поэтому их знакомство с генеральным секретарем Монгольской Республики считала подарком судьбы. Хотя в случае с Филатовой как раз был случай, когда «без меня меня женили».
Её кандидатуру на роль невесты, а потом жены монгольского лидера Цеденбала утверждали чиновники на самом высшем уровне. Цель советские власти преследовали одну – лидер дружественной Монголии должен быть под присмотром советской супруги, чтобы у него не возникло желания сойти с верного пути в сторону дружбы с кем-нибудь из западных стран.
Тогда еще никто даже не предполагал, что обычная рязанская девушка уже спустя несколько лет полностью подчинит себе мужа и фактически станет правительницей Монголии.
Настя была комсомолкой и активисткой, в конце сороковых годов прошлого века она приехала покорять Москву из Рязанской области. Жила в рабочем общежитии, но у нее в столице проживали дальние родственники, к которым она иногда заходила в гости.
Это была старая коммуналка, и одним из соседей был дипломат Николай Важнов, который много лет работал в Монголии. Естественно, он был знаком со многими монгольскими политическими деятелями, в том числе с генсеком Монгольской Народно-Революционной Партии Юмжагийном Цеденбалом.
Бывая в Москве, тот заходил в гости к своему советскому другу. И так вышло, что Цеденбал и Настя в этой квартире столкнулись. И монгольский генсек влюбился с первого взгляда.
Когда Важнов доложил об этом «наверх», ему сразу поставили задачу — сделать все, чтобы эти двое поженились. Но это оказалось сделать несложным. Потому как, Настя тоже прониклась чувствами к Юмжагийну. В общем, в родной Улан-Батор лидер Монголии вернулся уже с русской женой.
Встретили Настю в этой стране прохладно. Советский союз, конечно, друг. Но в Монголии свято чтили древние обычаи. И понятное дело, что главные люди страны должны подавать другим пример. Хороший пример. А русская жена генсека – плохой пример для молодежи.
Настя сполна почувствовала, каково это, жить во враждебной обстановке, когда все считают тебя шпионкой. А еще ей пеняли на то, что мягкий по характеру генсек потворствует всем ее прихотям, и фактически находится у ней в подчинении.
Хотя на самом деле, как говорят, Цеденбал просто боготворил свою супругу. Это была любовь, никак не связанная с политикой. Тем более, в этой большой любви появились двое сыновей – Владислав и Зориг.
И Настю поначалу устраивала ее роль просто жены политика. А то, что позже ей фактически пришлось взять бразды правления страной на себя, это как раз отголоски мягкотелости супруга.
Дело в том, что у генсека было немало недругов, которые искали поводы для его отстранения от власти. Добродушный и неконфликтный Цеденбал не видел, что творилось у него за спиной. А его жена замечала все. И начала все больше и больше принимать участие в жизни Монгольской Республики.
В те годы эта небогатая страна направлялась к социализму. Достичь заветной цели стране помогал Советский Союз, в частности Леонид Брежнев, который симпатизировал Цеденбалу. СССР очень серьезно помогал Монголии, а Филатова этому немало поспособствовала. Говорят, когда нужно было что-то ее стране (Монголии), она могла дойти до самого Брежнева.
Благодаря ее упорству, в Монголии появилось множество культурных и социальных объектов, в самой стране все больше и больше политиков прислушивались к ее мнению. А вот ее супруг начал отходить в тень.
Это ли или еще что-то стало причиной надлома генсека, но тот все чаще стал выпивать, и все реже появляться на публике. И во время его очередных запоев всем в стране верховодила русская супруга.
У нее была мечта – сделать Монголию цветущей страной. С ее упорством и неожиданно проявившимися лидерскими качествами она вполне могла рассчитывать на успех. Да только времени ей на осуществление мечты не дали.
Высшие монгольские чиновники, с которыми Филатова находилась в очень плохих отношениях, знали о беспомощности генсека и сделали всё, чтобы отстранить от власти его и особенно его супругу.
В результате «подковёрных игр» в 1984 году, сославшись на состояние здоровья, Цеденбала освободили от занимаемой должности и вместе с женой и детьми отправили в «ссылку», в… Москву.
Советское правительство не стало вмешиваться в междоусобицы дружественного государства. Тем более, что даже после смены там власти курс на социализм был продолжен.
Бывший генсек прожил после своей отставки всего семь лет. А вот Анастасия Филатова дожила до старости. Правда, счастливым этот период ее жизни не назовешь.В 2000-м году трагически ушел из жизни ее старший сын. Младший отпрыск работал далеко, а сама бывшая первая леди Монголии жила в полном одиночестве и, как говорят, едва сводя концы с концами.
Она не занимала никаких больших постов в СССР, да и рабочего стажа в Советском союзе у нее почти не было. А потому пенсию ей платили совсем крохотную. Доходило до того, что по выходным она носила на местный рынок вещи из дома. Те вещи, которые являлись дорогими лишь для нее, поскольку приобретались еще в той, прошлой жизни, вместе с любимым мужем.
Анастасия Филатова умерла осенью 2001 года на 82-м году жизни в полном одиночестве и забвении. И лишь спустя годы о её заслугах вспомнят и на второй родине. В 2006 году в пригороде Улан-Батора бывшей первой леди страны установят памятник.
Русская жена монгольского генсека: любовь или шпионаж
Умная и красивая Анастасия Филатова, став первой леди страны, развила кипучую деятельность. Монголы ее любили и ненавидели, уважали и боялись.
С русской женой
Женщина, которая впоследствии держала Монголию под каблуком, родилась в небольшом городе Сапожок, что на рязанской земле, в феврале 1920 года. После войны она жила в Москве и работала в Министерстве торговли секретарем комсомола. В столице у Анастасии Ивановны были родственники, с которыми она поддерживала дружеские отношения и часто бывала у них в гостях. Родня жила в обычной коммунальной квартире, а их соседом являлся Николай Петрович Важнов — дипломат, чрезвычайный и полномочный посол СССР в Монголии. Столь высокопоставленный сосед и сыграл в дальнейшем определяющую роль в жизни Филатовой. По работе к Важнову периодически заглядывали различные чиновники. И как-то среди них оказался Юмжагийн Цеденбал. В то время он являлся первым Генеральным секретарем Монгольской Народно-Революционной Партии. Цеденбал увидел Анастасию, и она ему понравилась. Своими чувствами он поделился с Важновым. А тот, в свою очередь, известил об этом свое начальство. План в голове высшего руководства СССР появился мгновенно. И Николай Петрович получил задание — приложить максимум усилий, чтобы Филатова стала женой монгола. Задумка сработала. И в 1947 году Цеденбал вернулся в Улан-Батор не один, а в компании русской жены.
Юмжагийн Цеденбал c женой Анастасией Ивановной
Вот только в Монголии Анастасию приняли холодно. Особенно это относилось к коллегам мужа. Местные чиновники видели в ней советскую шпионку и не верили, что она вышла замуж за Юмжагийна по любви. Конфликты стали постоянным явлением в доме генсека. От нападок монголов не защищала даже беременность Филатовой. Анастасия Ивановна вспоминала: «Ты здесь посажена советскими! — кричали они мне. — Тебе достался слабый человек, ты им командуешь!» Я тогда была беременна, мне нужен был покой, я раза два выбегала из-за стола в слезах. Но потом взяла себя в руки и спокойно спросила: «Ну, допустим, меня сюда послал Советский Союз — вы против?» Кто-то крикнул хмельным голосом: «Да!» Не знаю, чем бы все это кончилось, если бы не вмешался Цеденбал и не прекратил ужасную сцену».
Надо сказать, что Цеденбал, несмотря на занимаемую должность, был действительно человеком очень мягким и слабохарактерным. Он боялся открытых конфликтов, старался всегда и во всем проявлять максимум дипломатичности. Но свою русскую жену он любил по-настоящему. Для нее, матери двоих сыновей, он был готов на все. Вот только одно обстоятельство сводило на «нет» его старания — муж страдал алкогольной зависимостью. Тому виной — многочисленные застолья и встречи с чиновниками, которые не обходились без спиртного. Анастасия Ивановна вспоминала: «Мне самой по секрету сказал советник КГБ Литвинов, что его предшественник Пастухов при передаче дел наказывал: «Всегда имей при себе водку. Когда Цеденбал попросит, давай ему». Я вела с этим жестокую борьбу. Это многим не нравилось. Чиновники, которые постоянно были вокруг мужа, любили выпить на дармовщину. Сколько слез я из-за них пролила!»
В конце концов женщина не выдержала. Она собрала высшее руководство Монголии и обрушилась на них с критикой. Один из партийных деятелей — Моломжамц — вспоминал: «Анастасия Ивановна стала нас ругать, вы спаиваете Цеденбала! Политбюро устранилось! В эти вопросы не вмешивается. И повернулась ко мне: «Не ты ли, Моломжамц, хочешь споить Цеденбала, выставить его пьяницей, чтобы сесть в его кресло?!» И обвела всех тяжелым взглядом: «Вы же ни в какое сравнение не идете с Цеденбалом! Он большой человек — а вы что?» Мы молчали. Только Самбу ответил за нас: «Это правильно, Анастасия Ивановна, что вы пытаетесь спасти Цеденбала. Но разве так это надо делать?»
Конечно, долго так не могло продолжаться. Цеденбал начал терять власть. Анастасия Ивановна делала все, что только от нее зависело, чтобы затормозить этот процесс. И на некоторое время вся страна действительно оказалась в ее руках. Монголы называли Филатову «наша авгай». Причем этот термин имеет несколько значений в зависимости от контекста. «Авгай» можно перевести и как «мамочка», и как «великая старшая невестка», и как «госпожа». Причем одни использовали термин в знак уважения, другие откровенно иронизировали из-за слабости ее мужа.
Анастасия Ивановна, пользуясь своей красотой и обаянием, мастерски вела переговоры с Леонидом Ильичом Брежневым. Именно от него Монголия получала солидные финансовые средства, которые шли на благоустройство страны. Так появились Дворцы юных техников и пионеров, многочисленные пионерские лагеря, бассейны, станции натуралистов. А венцом стал невиданный доселе в тех краях Детский фонд.
После падения
Анастасия Ивановна своей бурной деятельностью смогла удержать мужа на вершине до 1984 года. После чего он ушел в отставку. Их жизнь резко изменилась и, понятно, в худшую сторону. Они перебрались в Москву. Цеденбал тяжело переживал случившееся. Но не жаловался. Он все свободное время проводил в своем рабочем кабинете, где трудился над воспоминаниями. Не забывал монгол и о жене. Часто он подсовывал под ее подушку записки, в которых признавался в любви. Цеденбал не знал, что в Монголии началась масштабная перестройка. Его лишили всех наград и званий (в том числе и маршальского), его деятельностью интересовалась прокуратура. Анастасия Ивановна вспоминала: «Я прятала от него газеты, отбирала почту, следила за тем, чтобы никто из зашедших в дом этого не касался. Он ничего не знал, иначе была бы глубокая травма».
Спасла она мужа и от монгольской прокуратуры, представители которой приезжали в Москву именно за Цеденбалом. Они хотели забрать его в Улан-Батор и отдать под суд. Но этого не произошло. Юмжагийн умер весной 1991 года. И до самого конца он не знал о событиях, происходивших в Монголии. Что касается Анастасии Ивановны, то ее не стало в 2001 году. Бывшая первая леди Монголии жила бедно, и периодически ей приходилось продавать свои драгоценности. Похоронили ее на Ваганьковском кладбище.
В 2006 году в пригороде Улан-Батора был установлен памятник в ее честь.